Чтение 40–й страницы книги ~Горец 1~

собой, Нэш тихо проговорил:

- Теперь я остался один! Один!..

Порыв ветра превратился в ураган. Огромные окна, занимающие почти всю
западную стену зала, глухо охнули и осыпались. В груди Рассела разорвалась
огненная бомба. Боль заполнила все тело, до самой последней клеточки.

Потолок растворился, обнажая черный провал неба с мириадами звезд,
которые никогда не были видны с Земли. Одна из них стала быстро мигать и
расти, с каждым мгновением приближаясь к одиноко стоящему человеку. Тугой
луч света белым водопадом обрушился на него, и, врезавшись в пол зала,
рассыпался на сотни искрящихся молний и ослепительных шаров с длинными
хвостами протуберанцев. Рассел вскрикнул от нестерпимой боли. Она доросла
до неба, заполнив собой всю Вселенную.

Змеи, искря и шурша, начали вращаться вокруг него. Грохот заполнил
зал. Молнии раскалывали воздух, проносясь изломанными шнурами. Вращение
усилилось и превратилось в огненный водоворот. Тело Рассела подбросило
вверх - и он завис в воздухе, стараясь изо всех сил вырваться из стянувших
его пылающих тросов.

Хвостатые шары слились в одну искрящуюся массу, из которой появились
гигантские чудовища с оскаленными пастями, полными острых зубов и
изрыгающими пламя. Они закружились вокруг беспомощного тела, набрасываясь
на него, словно голодные псы. Рассел оказался внутри этих прозрачных
пастей, зубы с треском впивались в его тело, пронзая электрическими
разрядами, взрывая внутренности... В следующую секунду монстры рассыпались
в прах. И, совершив последний оборот вокруг извивающегося тела, огненные
шары слились в новое чудище, еще более ужасное, чем предыдущие.

Казалось, еще миг - и мозг сгорит в пылающем вихре, окутывающем Нэша.
Монстры, проносящиеся перед глазами, в последнюю секунду превращались в
знакомые и незнакомые человеческие лица. Вот... еще одно... и еще...

Смерч огней закручивался все быстрее и быстрее, пока вдруг не исчез.

Судорожно хватая пересохшими губами воздух, Рассел опустился на
исковерканные дымящиеся остатки паркета, словно упавший с дерева осенний
лист. В голове по-прежнему звучал истошный вопль голубых чудовищ. Сознание
было мутным.

Бренда медленно, почти по-кошачьи бесшумно подошла к Расселу и,
опустившись возле него на колени, коснулась рукой его мокрых волос. Он
глухо застонал и, приподняв голову, посмотрел на нее.

- Чудеса закончились, - проговорил он разбитыми в кровь губами. - Но
голову я все-таки потерял.

Бренда коснулась пальцами его губ и заплакала.

Рассел остановил машину на поросшем высокой травой холме. Горы возле
горизонта - так же, как и много столетий назад, - громоздились
величественными стражами, укрывшись мягким пуховым одеялом облаков.

Бренда вышла и, щурясь от яркого солнца, сиявшего на глубоком синем
небе, вдохнула прохладный горный воздух, напоенный ароматом моря и трав,
залюбовалась необъятными просторами, расстилавшимися перед ее глазами. Она
опустилась на траву, подогнула под себя ноги и поманила рукой Нэша. Он сел
рядом и обнял ее за плечи.

- Так значит, здесь все начиналось? - шепотом спросила она.

- Да, - улыбнулся Мак-Лауд, - это моя родина. Вон за той горой, в
долине, стояла наша деревня.

- Мне страшно при мысли, что все это было так давно.

- А ты не думай...

- Не могу не думать. Удивительный мир... Ты рядом и...

- Это совершенно другой мир, милая, и он остался только у меня в
голове. Он живет и будет жить до тех пор, пока я дышу.

- А что происходит в том мире?

- У него своя жизнь. И если я сконцентрирую свое внимание, то смогу
понять, что думают люди во всем мире. И в том, и в этом...

- Какой от этого прок? - спросила Бренда.

- Я помогу понять им друг друга.

- Сначала нужно выяснить, хотят ли они этого.

- Люди стремятся к объединению и взаимопониманию, Бренда...

- Тогда это здорово, - она прикрыла глаза ладонью, закрываясь от
яркого солнца, и спросила: - А что я сейчас думаю?

- Ты? Ты думаешь, сможешь ли ты любить меня. А еще ты думаешь, каким
я стал теперь.

- И каким же ты теперь стал?

- Я стал таким же, как ты. Таким же, как сотни и тысячи других людей
на земле. Я могу состариться, я могу умереть, я могу иметь детей. И даже
если я ошибаюсь - это не важно.

- Наверное, это будут наши общие дети.

Она потянулась к нему, но вдруг через их головы перепрыгнул из
ниоткуда появившийся белоснежный конь.

- Ты можешь больше не слушать меня, старого напыщенного испанского
индюка, - прозвучал издалека голос Рамиреса.

Скакун мгновение косил иссиня-черными глазами на целующихся людей, а
затем вихрем понесся по зеленому лугу.