не беспокоит столб дыма, который выдавал наше укрытие.
устроил из молодых веток, покрыв их своим плащом. Я легла, и он аккуратно
укрыл меня моим плащом. После этого он поднялся и повернулся прочь.
стал устраиваться ко сну.
по поводу нашего путешествия все еще стояла между нами. Была ли его ласка
там, в горах, только следствием отчаяния? Или жалости? Даже если его гнев
еще не утих или он чувствует себя оскорбленным, чтобы хотеть спать со
мной, у него должно хватить здравого смысла, чтобы постараться сохранить
тепло.
не все в порядке. Было уже слишком холодно, чтобы спать не укрывшись, а
будет еще холоднее. Вчера я попыталась обратиться к его рассудку, чтобы
убедить его лечь со мной. Сегодня я попытаюсь обратиться к инстинктивной
потребности мужчины Старкера-4 защищать их слабых и бестолковых женщин.
обнимите меня. Согрейте меня. - Я подняла полу плаща и свободной рукой
стала расстегивать куртку.
расстегивая на ходу свою куртку. Он лег, укрывшись краешком плаща. Его
рука скользнула под мою куртку, он поколебался, потом вдруг обхватил меня
с такой силой, что застонали ребра. Он совсем окоченел.
холод усиливался. Речные отмели скрылись под слоем льда. Большую часть
этих дней я была погружена в медитацию, стараясь ускорить заживление
израненных ног. Великое множество крошечных порезов, волдырей и
загноившихся ранок требовали гораздо большей концентрации воли, чем
когда-либо прежде, даже чем тогда, когда у меня была сломана рука. Я
чувствовала, что время не ждет, хотя Карн ни разу не напомнил об этом.
вертеле. Хотя Карн отправлялся на добычу каждый день, найти мясо больше не
удавалось. Он поймал двух рыб. Он пробирался в замерзший лес и находил там
нежные зеленые побеги какого-то пустынного кустарника, из которых мы
варили чай. Он выскоблил и отмыл шкурки серых зверьков. Из этих шкурок он
соорудил для меня башмаки, отделав их мехом хоппера. Но его деловитость не
могла скрыть напряжения, в котором он находился. Он вскакивал от малейшего
шума. Часто обходил окрестности лагеря, хотя мне трудно себе представить,
как в этой пустыне могло укрыться что-нибудь крупнее мыши. Часто и подолгу
он всматривался в горизонт.
мне новые башмаки.
Это слишком опасно. С каждой ночью костры _Б_е_г_у_н_о_в_ оказываются все
ближе. Завтра они уже могут быть здесь.
рукой, прошел со мной несколько шагов вдоль берега. Я старалась погасить в
себе чувства, переполнявшие меня. Его рука была такой уютной, такой
ласковой. Когда мы вернулись назад из нашей короткой прогулки, я
выскользнула из его объятий. Мне показалось, что он отпустил меня
неохотно.
огонь, разбросали пепел. Карн наполнил флягу, подал мне котомку. Потом он
помог мне подняться и пройти немного вверх по течению реки. Там он перенес
меня по льду и опустил на берег, взвалил на себя котомку, повесил на плечо
флягу, взглянул на компас и направился прочь от реки, пересекая прибрежную
полоску леса. Он шел быстро, но не выпускал меня из виду, и когда я стала
отставать, он остановился.
свой груз поблизости. Только тогда, когда ноги освободились от нагрузки и
ноющие мускулы расслабились, до меня стал доходить смысл его слов.
рядом. Должно быть, наблюдатели просигналили им, когда мы добрались до
пустыни. С тех пор они все ближе и ближе. Они уверены, что догонят нас, и
поэтому не скрывают своих костров.
сторону, откуда мы пришли. Мы направились к холмам, маячившим вдалеке, и
шли до самой темноты. Наш ужин состоял из нескольких глотков воды. Карн
нарубил веток кустарника для подстилки, и мы свернулись на них, прижавшись
друг к другу.
фигурки на фоне прибрежной полосы деревьев. Мы съели по маленькому кусочку
копченого мяса и продолжили путь. Бегуны снялись с места раньше и
сократили разделявшую нас дистанцию.
преследующие нас по пятам. Каждый раз, когда Карн оглядывался на них через
плечо, он прибавлял шагу. Мы не устраивали обеденного привала, поскольку
наши преследователи настигали нас. Не останавливаясь, мы выпили по
нескольку глотков воды.
отстать.
патрули Совета, поэтому Бегуны едва ли рискнут преследовать нас среди
холмов. Они боятся, что патруль засечет их. - Карн старался, чтобы голос
его звучал ободряюще, но я видела в его глазах тень страха. - Если бы нам
удалось укрыться в скалах, мы были бы в большей безопасности.
которых он говорил. Долгое время я видела только серый кустарник и бурый
гравий справа от подножья серо-зеленых холмов. Значит, скалы там. Черные
пятнышки валунов громоздились по склонам.
видны клубы пара от их дыхания, их копья глядели в нашу сторону.
мускулы обхватившей меня руки Карна, голод, сжимающий желудок, гравий,
покрытый инеем, серый кустарник, тени, бегущие следом, холмы, которые так
медленно приближались к нам - все это смешалось в каком-то подобии фильма
ужасов, показанного по три-д в замедленном темпе. Мы перестали
оглядываться назад.
толчками вырывалось из горла, ноги состояли из одной боли.
нужно. У меня уже нет сил.
удивленно, Жанна. - Его голос чуть смягчился. - Разве ты не поняла до сих
пор, что для того, чтобы получить, что им нужно, они, скорее всего, убьют
нас?
дыханием. - Как это?
холмам, но думал он о другом.
поразило тебя?
Наблюдателей...
солнца, опустившегося к вершинам гор и бледным пятнышком пробивавшегося
сквозь облака, я разглядела, что до ближайших скал осталось несколько
десятков метров.
самых первых черных валунов. Что-то просвистело у нас над головами и
зашелестело по гравию впереди. Это было зловещего вида копье. Карн бросил
поклажу, подобрал копье и повернулся навстречу Бегунам, пряча котомку за
спиной и прикрывая меня своим телом.
от Бегунов.
Бегуны замедлили шаг. Это были худые оборванные люди с морщинистыми
обветренными лицами. Они остановились в двух-трех шагах от нас, и двое из
них, те, что были повыше ростом и с копьями, стояли, подняв свое оружие -
кончики копий уставились в грудь Карна.