Чтение 40–й страницы книги ~Ноги из глины~

и загоняю их в ловушку. Найду кого-нибудь, кто использует яд в моем районе,
пусть тогда платят по расценкам гильдии за их работу, ха, и посмотрим, как
это им понравится.

-- Я вижу, ты собираешься стать большим человеком в пищевой
промышленности, -- сказал Кишка.

Крошка Безумный Артур немного наклонил голову к плечу. -- Знаешь, что
случилось с тем человеком, кто отшибучил такой же прикол? -- сказал он.

-- Э... нет...? -- сказал Кишка.

-- Никто не знает, -- сказал Крошка Безумный Артур, -- энто потому что
его больше не нашли. Вы закончили? Мне надо убрать тут осиное гнездо, до
того как я пойду домой.

-- Значит, ты их отловил на бойнях? -- настоял Кишка.

-- Именно там. Хорошенькое местечко. Там кожу выделывают, жир
вываривают, мясники сосиски делают... Хорошая кормушка для крысы.

-- Да, правильно, -- сказал Кишка. -- Все сходится. Ну, я думаю, мы
отняли у тебя много времени...

-- Как ты ловишь ос? -- заинтриговано спросил Нобби. -- Выкуриваешь?

-- Это неспортивно, не пострелять в них на лету, -- сказал Крошка
Безумный Артур. -- Но если день занятой, то я делаю шашки из черного порошка
No 1, что продают алхимики. Он показал на ленты с кармашками у себя на
груди.

-- Взрываешь их? -- спросил Нобби. -- Это не слишком спортивно.

-- Да? А тя когда-нибудь пробовал установить и запалить полдюжины шашек
в гнезде, а потом пробиться к выходу, до того как все полыхнет?

-- Да все равно, что искать иголку в стоге сена, серж, -- сказал Нобби,
на обратном пути. -- Какие-то крысы схавали где-то яд, а он поймал их. Что
нам теперь надо делать? Травление крыс не противозаконно.

Кишка почесал подбородок. -- Я думаю, у нас будут некоторые проблемы,
Нобби, -- сказал он. -- Смотри, все носятся с этим расследованием, и мы, в
конце концов, будем выглядеть как два дурака. Тебе наверно хочется вернуться
в участок и доложить, что мы поговорили с Крошкой Безумным Артуром, а он
сказал, что это был не он, и баста? Мы же люди, правильно? Ну, по крайней
мере я -- человек, да и наверно ты тоже, и нас обоих конкретно отодвигают на
задний план. Послушай, это уже больше не наша полиция, Нобби. Тролли, гномы,
горгульи... я ничего не имею против них, ты знаешь меня, но у меня скоро
будет своя маленькая ферма с цыплятами во дворе. И мне хотелось бы уйти с
чем-то, чем можно гордиться.

-- Хорошо, и что ты хочешь, чтобы мы сделали? Обстучали все двери в
этом районе и спросили всех, не держат ли они мышьяк?

-- Да, -- сказал Кишка. -- Ходить и разговаривать, так Ваймз всегда
говорит.

-- Да их здесь сотни! Все равно, они скажут что нет.

-- Да, но мы должны. Все поменялось, Нобби. Такова современная полиция.
Расследование. Сейчас мы должны давать результаты. Понимаешь, полиция
становится все больше. Я не возражаю, что старина Камнелом стал сержантом,
он неплохой парень, как только узнаешь его получше, но скоро может быть
какой-нибудь гном будет отдавать распоряжения. Мне то все равно, я-то уже
буду у себя на ферме...

-- Гоняться за курами по двору, -- сказал Нобби.

-- ... но надо же думать о своем будущем. И если дела будут идти также,
скоро нужен будет еще один капитан. И это будет хороший засранец, если
окажется что у него фамилия что-то вроде Огнезакал, да, или Скалолом. Так
что лучше поумнеть.

-- Ты никогда не хотел стать капитаном, Фред?

-- Я? Офицеришкой? У меня есть гордость, Нобби. Я ничего не имею против
офицерни, но я не хочу быть на них похожим. Мое место среди обычных людей.

-- Я тоже хотел бы, -- угрюмо сказал Нобби. -- Смотри, что я сегодня
утром нашел у себя в почтовом ящике.

Он протянул сержанту карточку с золотым обрезом. "Леди Селачи
устраивает Домашний Вечер с пяти часов, и просит лорда де Ноббса не отказать
в удовольствии составить компанию", -- прочел он.

-- Ого.

-- Слыхал я об этих богатых старушенциях, -- удрученно сказал Нобби. --
Уверен, она хочет выставить меня там посмешищем, как ты думаешь?

-- Не, не похоже, -- сказал сержант, серьезно посмотрев на товарища. --
Я знаю все эти дела от дяди. "Домашний Вечер" означает немного выпить. Там
все эти снобы снобствуют, Нобби. Только выпиваешь, травишь анекдоты,
болтаешь о книжечках, ивскувствах всяких.

-- У меня нет выходного костюма, -- сказал Нобби.

-- Ах, так вот в чем вся загвоздка-то, Нобби, -- сказал Кишка. --
Униформа подойдет. Фактически, добавляет лоску. Особенно, если выглядишь
крутым, -- сказал он, игнорируя тот факт, что Нобби выглядит не то что
круто, но даже не закругленно.

-- Правда? -- немного воодушевившись, спросил Нобби. -- Значит, будут
еще приглашения, -- добавил он. -- Крутые пригласительные, похоже, как будто
их пообкусали по краям золотыми зубами. Ужины, игры в шары, все такое.

Кишка посмотрел на своего друга. Ему в голову пришла странная, но
занимательная мысль. -- Ну-уу, -- сказал он, -- конец социального сезона,
понимаешь? Время выходит?

-- Куда?

-- Ну-у... может быть все эти крутые бабы хотят женить тебя на своих
дочерях, которые уже поспели...

-- Что?

-- Нет никого круче графа, за исключение герцога, а у нас нет ни одного
герцога. И нет короля. Граф Анхский, вот что они называют поймать
происхождение, -- да так было легче сказать. Если просто сказать "Нобби
Ноббс -- Граф Анхский", то это было как посмешище. Но если просто сказать --
Граф Анхский, то это звучит. Много женщин были бы счастливы стать тещами
графа Анхского, даже если это означает сделку с Нобби Ноббсом.

Или хотя бы некоторые.

У Нобби заблестели глаза. -- Никогда не думал об этом, -- сказал он. --
А у тех девочек и денюшки водятся?

-- Побольше чем у тебя, Нобби.

-- И конечно я обязан перед потомками, чтобы род не оборвался, --
задумчиво сказал Нобби.

Кишка улыбнулся ему натянутой улыбкой сумасшедшего доктора, которому
молнией дало по голове, после чего он подсоединил свою голову электродами к
чучелу и теперь наблюдал, как его детище поскакало к деревне.

-- Круто, -- сказал Нобби, с затуманенными глазами.

-- Правильно, но сначала, -- сказал Кишка, -- я обойду все бойни, а ты
пойдешь по Читтлинг-стрит, а после этого мы можем с чистой совестью
отправиться обратно в участок. Идет?

-- Добрый день, коммандер Ваймз, -- закрыв дверь за собой, сказал
Кэррот. -- Докладывает капитан Кэррот.

Ваймз сидел, развалившись в кресле и уставившись в окно. Опять
поднимался туман. Опять оперный театр напротив затянула дымка.

-- Мы, э, обошли всех големов, каких знали в округе, -- сказал Кэррот,
стараясь дипломатично осмотреть стол на предмет наличия бутылки. -- Их почти
не осталось, сэр. Мы обнаружили одиннадцать случаев саморазрушения, или
самоотпиливания головы, а к обеду люди начали их разрушать или вытаскивать
слова у них из головы. Это ужасно, сэр. По всему городу валяются куски
глины. Как будто люди... только этого и ждали. Это странно, сэр. Все что они
делали -- это работали и держались друг друга, и никогда никого не трогали.
А некоторые из самоуничтожившихся оставили... ну, записки, сэр. Что-то типа,
что им стыдно, что и они сожалеют, сэр. И что-то насчет их глины...

Ваймз не отвечал.

Кэррот наклонился в сторону и вниз, посмотреть, нет ли бутылки под
столом. -- А в "Норе Съедобных Деликатесов Буравчика" продавали отравленных
крыс. Мышьяком. Я попросил сержанта Кишку и Нобби проследить за этим. Может
случайное совпадение, но проверить не мешает.

Ваймз повернулся. Кэррот слышал, как он дышит. Короткими, резкими
вдохами, как человек, который старается контролировать себя. -- Что мы
упустили, капитан? -- далеким голосом спросил он.

-- Сэр?

-- В спальне его превосходительства. Там есть кровать. Стол. Вещи на
столе. Ночной столик. Кресло. Кувшин. Все. Мы все поменяли. Он ест еду. Мы
проверили еду, не так ли?

-- Всю кладовку, сэр.

-- Точно? Мы могли здесь ошибиться. Я не знаю где, но где-то мы
ошиблись. На кладбище есть доказательство того, что мы ошибаемся, -- Ваймз
почти плакал. -- Что еще? Малопопка говорит, что на нем нет следов. Что еще?
Надо узнать, как, и если повезет, мы узнаем кто.

-- Он дышит там больше чем остальные, сэ...

-- Но мы перенесли его в другую комнату! Даже если кто-нибудь, я не
знаю, закачивал туда яд... они не могут следить за всеми комнатами. Это
должна быть еда!

-- Я наблюдал, как пробуют еду, сэр.

-- Значит что-то, что мы не видим, черт его побери! Люди умирают,
капитан! Миссис Изи умерла!

-- Кто, сэр?

-- Вы никогда не слышали о ней?

-- Не могу сказать, сэр. Чем она занималась?

-- Занималась? Ничем, я думаю. Она вырастила девять детей в двух
комнатах, в невозможной тесноте и она шила рубашки за 2 пенса в час, все
чертовы часы, что дали ей боги, все, что она делала, это работала и следила
за собой, а теперь она умерла, капитан. И ее внук. В возрасте четырнадцати