окружало ее губы. Она выглядела лет на пятнадцать и была очень напугана.
проглядеть источник внезапной смерти, неуверенно покачивающийся в
каких-нибудь пяти футах от вашего носа. Очень медленно, потому что это было
совершенно новое для него ощущение, до Ринсвинда дошло, что кто-то его
боится. С ним так часто случалось абсолютно противоположное, что он уже
начал относиться к своему страху как к некоему закону природы.
был способен.
меня такая штуковина, я бы ничего не боялся. Интересно, каких действий она
от меня ожидает?"
зачем? Не вижу ничего плохого в том, что ты нам это расскажешь.
мной, пуп-земелец. А не то я пущу в ход свой жезл. Я должна доставить вас
живыми, но никто ничего не говорил о том, что я обязана привезти вас целыми
и невредимыми. Меня зовут Маркеза, и я волшебница пятого уровня. Ты понял?
не доучился до неофита. На самом деле я даже не волшебник. - Ринсвинд
заметил на лице Двацветка удивленное выражение и торопливо добавил: - Просто
что-то вроде него.
одно из Восьми Великих Заклинаний, - уточнила Маркеза, грациозно балансируя
на огромной линзе, которая описывала над морем широкую дугу. - Именно
поэтому тебя выгнали из Незримого Университета. Нам это известно.
изобретательностью, - запротестовал Двацветок.
каких уцелел он - это учитывая, что он сам навлекает на себя неприятности,
уж очень он любит считать себя волшебником, - в общем, такой человек обязан
быть магом, - подтвердила Маркеза. - Предупреждаю, Ринсвинд, если у меня
появится хоть малейший повод заподозрить, что ты произносишь Великое
Заклинание, я и в самом деле тебя убью.
по дороге, - посоветовал Ринсвинд. - Спасибо, конечно, за то, что вы нас
спасли, но, если вы отпустите нас подобру-поздорову, я уверен, мы все...
Двацветок.
богатой, насыщенной и полной всяческих удобств...
лесами. Среди деревьев то тут, то там проглядывали приятные белые постройки.
Местность по направлению к Краю постепенно поднималась, так что самая
высокая точка Крулла слегка выступала за ребро Диска. В этом месте крульцы
возвели свою столицу, также называвшуюся Круллом. Поскольку большая часть
строительного материала была выловлена из Окружносети, дома Крулла
отличались решительным мореходным уклоном.
соединены друг с другом и превращены в дома. Из общего деревянного хаоса
торчали под странными углами триремы, дау и каравеллы. Баркентины и карраки
придавали более крупным постройкам характерные очертания, а раскрашенные
носовые фигуры и пупземельные драконы на кормах напоминали гражданам Крулла,
что все их благосостояние берет свое начало в море. Так город и поднимался,
уступ за уступом, воцарившись между зеленовато-синим океаном Диска и мягким
облачным морем Края. Восемь цветов Краедуги отражались в каждом окошке и во
множестве телескопов, принадлежащих бесчисленным астрономам города.
только поднимался. Он еще и сужался, так что линза могла подлететь по воде к
самому городу. Парапет, выстроенный вдоль обращенного к Краю утеса, был
утыкан ведущими в никуда мостиками. Линза плавно подлетела к одному из них и
причалила, словно кораблик, подошедший к пристани. Рядом с мостиком ждали
четверо стражников с такими же белыми, как лунный свет, волосами и черными,
как ночь, лицами, что и у Маркезы. Оружия у них вроде бы не было, но когда
Двацветок и Ринсвинд, спотыкаясь, выбрались на парапет, их тут же схватили
под руки и за плечи. Хватка была достаточно крепкой, чтобы немедленно
исключить всякую мысль о побеге.
позади. Стражники вместе со своими подопечными бодро зашагали по узкой
улочке, извивающейся между домами-кораблями. Вскоре улочка пошла под уклон,
направляясь к похожему на дворец зданию, вырубленному в камне самого утеса.
Ринсвинд разглядел ярко освещенные туннели и открытые далекому небу дворы.
Несколько встретившихся по пути старцев в мантиях, покрытых таинственными
оккультными символами, отступили в сторону и проводили проходящую мимо
шестерку заинтересованными взглядами. Пару раз мелькнули гидрофобы - они
искренне презирали свои тела, наполненные мерзейшими жидкостями, поэтому
отвращателей отличало глубоко въевшееся выражение презрения к самим себе.
Периодически на глаза Ринсвинду попадались еле ковыляющие люди, которые
могли быть только рабами. Не успел он как следует обдумать все это, как
перед ними открылась дверь и их мягко, но настойчиво втолкнули в какую-то
комнату. Дверь за их спинами громко захлопнулась.
которой он тщетно пытался подобрать более подходящие слова.
жизни не видел ничего подобного.
толстым и пушистым, что Ринсвинд ступал по нему с явной опаской - вдруг это
какой-то косматый напольный зверь? - стоял длинный сверкающий стол, который
просто ломился от всевозможных кушаний. По большей части это были рыбные
блюда, посредине которых был водружен огромный затейливо приготовленный омар
- о подобных омарах Ринсвинд и не слышал даже. Тарелки и вазы заполняли
неведомые творения природы. Ринсвинд осторожно протянул руку и взял
пурпурный фрукт, покрытый зелеными кристаллами.
голос. - Большой деликатес.
выступил старик. Он был высоким и худым, но лицо его, по сравнению с теми
лицами, которые встречались Ринсвинду в последнее время, выглядело почти
приветливо.
сообщило лицо. - А вон те маленькие зеленые кусочки - личинки морских звезд.
думал, тебе нравятся дары моря.
раздавленных глаз осьминогов?
Неплохо. Может, чуть солоновато.
незнакомец. - Но, по-моему, мне следует представиться. Кстати, почему твой
друг приобрел такой странный окрас?
зовут?
гостеприимец. Моя обязанность состоит в том, чтобы сделать ваше пребывание
здесь как можно более приятным, - поклонился он. - Если вам что-нибудь
понадобится, сразу зовите меня.
осьминогом в другой уселся на затейливо изукрашенный перламутром стул и
нахмурился.
сообщили, что нас сделают рабами...
стола. - Как по-твоему, это печенье тоже сделано из какой-нибудь
тошниловки?
Вкус у них наверняка такой, какой был бы у водорослей, если бы люди были
сплошь мазохистами и жрали водоросли.
еда и человек, который утверждает, что жизнь положит, лишь бы сделать нас
счастливыми, - заключил Двацветок. - А веду я к тому, что в ваших действиях
нет никакой последовательности.
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Дальский Алекс
Панов Вадим
Шилова Юлия
Афанасьев Роман