поговорить всем вместе - и мы провели первые полтора часа, по существу, в
молчании. Неделя заточения в консервной банке с большим количеством
посторонних людей оказалась еще менее приятной, чем сравнимый период
времени с таким же количеством учеников. Большинство этих посторонних
были нашими работодателями, еще двое - нашими хозяевами из Кос-
мической Команды. Никто из них не был нашим подчиненным и почти все
они по темпераменту не подходили, чтобы жить вместе с артистами. Если
учесть все это, мы выдерживали тесноту и напряжение гораздо лучше, чем в
первое время существования Студии - что меня удивило.
все вместе. И обнаружили, что прежде всего должны заняться гораздо более
важными вещами, чем сверка наших персональных дневников.
модель, которую нам показывали в Космической Команде. Он сохранил
тяжеловесное достоинство, даже когда мы рассматривали его с подлинно
олимпийской перспективы. Я почувствовал необычный прилив гордости тем,
что принадлежу к биологическому виду, который создал эту вещь и
зашвырнул ее в небо. Это просветлило мои мысли, как глоток кислорода. Я
висел на буксире на трехкилометровом тросе, который связывал меня с
огромным кораблем. Трос извивался, как змея, от моих движений, что, в свою
очередь, бросало меня в медленный и долгий нырок - бесконечная
"ласточка".
не позвал их: звук их дыхания сообщил мне, что они находятся в глубоком
медитативном трансе. А мои глаза сообщили мне, как они этого достигли.
резиновую гусеницу. Прикрепите к ее обоим концам плоские тонкие
пластины. Получится что-то вроде аккордеона. Поместите его в невесомость.
транс. Червь Уроборос, бесконечно совокупляющийся сам с собой. Том и
Линда услышали бы, если бы я позвал их по имени. Ко всему остальному они
были глухи.
непоколебимой деловитой точностью они с Гарри перебрасывались еще
одной из самых долговечных игрушек - тарелочкой (с неоновым ободком,
чтобы ее было видно) - через пару километров пустоты. Их занятие тоже
больше было упражнением в медитации, нежели чем-либо другим. Умения
для этого практически не нужно. Как выясняется, летающая тарелочка -
действительно самая динамически стабильная форма для/космического
корабля. (Возьмите ракету такой формы, как описанные в старой научной
фантастике космические корабли, остроконечную и все такое прочее, бросьте
ее куда угодно - применяя вращение "нарезной винтовки"; рано или поздно
ее движение станет хаотичным. Другое дело сфера. Но если она сделана не в
невесомости, она несовершенна. Она будет раскачиваться, чем дальше, тем
хуже.) Рауль и Гарри много практиковались в этом занятии. Они почти не
пользовались реактивными двигателями.
было потрясающе красивое зрелище. Я остановил свое собственное
вращение, чтобы наблюдать за Норри. Возможно, лениво подумал я, когда-
нибудь мы включим это в танец. Динамическое равновесие, инь и янь, столь
же просто и столь же сложно, как атом водорода. "Разве атомы не танцуют,
Чарли?" Я похолодел, но тут же усмехнулся над собой и расслабился. "Ты не
можешь преследовать меня, Шера, - сказал я слуховой галлюцинации. -
Мы в мире с тобой. Без меня ты бы никогда не сделала того, что сделала.
Без
тебя я бы никогда не стал собой. Покойся с миром".
мыслей. Рассматривая объективно, моя жена и близко не была столь
.ошеломляюще красивой, какой была ее покойная сестра. Она была всего
лишь очень красивой. И ни единого раза за все десятилетия нашей при-
чудливой связи я не чувствовал к Норри ничего похожего на необоримую,
всепоглощающую страсть, на это бездумное обожание, когда видишь след на
полу комнаты и говоришь себе: "Здесь ступала она", когда видишь
заряженную камеру и говоришь себе: "Этим я ее снимал". Бессонные ночи,
море виски, тяжкие сны и ужасные пробуждения; и среди всего этого -
непрестанное желание, которое ничем нельзя умерить, и которое способно
утолить только присутствие любимого существа. Моя страсть к Шере умерла,
исчезла навсегда почти в тот самый момент, когда не стало Шеры. Норри
была права тогда, два года назад в "Ле Мэнтнан": такую страсть можно
питать только к тому, кого вы считаете для себя недостижимым. И самое
худшее для вас - ошибиться. Шера была ко мне очень добра. Любовь,
которую я теперь делил с Норри, была гораздо спокойнее, во всяком случае,
моя нервная система была в порядке. Странно, я много лет умудрялся не
замечать этой любви. Но в конце концов эта разновидность любви была
богаче.
пришло в голову, что я могу оказаться в космосе. И она до сих пор хороша.
невообразимой длины, что ее дна нельзя разглядеть. Широкая труба усыпана
случайными препятствиями - и закон больших чисел говорит, что через
некоторое конечное время вы врежетесь в одно из них: вы умрете. Нас в
трубе буквально миллиарды, все падают, все знают, что однажды врежутся в
препятствие. Мы все время ударяемся друг о друга, нас более или менее
случайно швыряет в чьи-то жизни и группы жизней и вышвыривает из них.
отрицают существование падения или существование препятствий, и
помещают эти конструкции под ногами, как доску скейта. Тот, кто хорошо
умеет кататься на скейте, может продержаться на нем всю жизнь.
падаете вместе некоторое время. Тогда это все кажется не таким плохим.
кого-нибудь, как утопающий за соломинку. Или безнадежно пытаетесь до-
тянуться до кого-то, кто летит по другой траектории, до кого вам все равно
не
добраться - просто чтобы сделать что-то и забыть, что ваша смерть
стремительно несется навстречу вам.
желаниям. Меня научили она сама, космос и наше с Норри смертельное
путешествие неделю назад. Я примирился с падением. Теперь мы с Норри
падали сквозь жизнь с изрядной безмятежностью, наслаждаясь картиной с
позиций истинно объемного зрения.
благодаря жизни в космосе мы повзрослели примерно до раннего детства?
раскачивание на веревке. Вершина современной культуры. Дети на самой
большой игровой площадке, которую когда-либо создавал Господь.
залезли в сад.
Игра есть игра - не важно, теннисная ракетка у вас в руках или погремушка.
Я замолчал, чтобы подумать. Они ждали. - Послушайте, мне кажется, что я
чувствовал себя старым-старым с тех самых пор, как мне исполнилось лет
девять. Последние годы были для меня зрелым возрастом, которого до тех
пор у меня не было, а теперь я счастлив как ребенок.
Счастливее, чем могу сказать.
Но теперь молодею с каждым днем.
соберемся вместе для групповых упражнений. Подтягивайтесь к Линде. По-
пробуем "Пульсирующие снежинки".
форму", "Щас, погодите, поймаю эту штуку" и "Давайте быстрее начнем и
быстрее закончим" были совершенно естественно прозвучавшими ответами
на мою кодовую фразу. Мы собрались все вместе и устроили кое-какой фокус
с нашими радио.