Глава 5
слипшимся от пота волосам.
токмо до ей бралися вас провожать. Сталбыть, время возворотиться.
коня. Лютик заслонил глаза рукой, поднялся на стременах.
вода, сталбыть, и опала. Замелела Ленточка-то. В кажном месте конь
перейдет...
трубадур. - Он ознакомился, и я собственными ушами слышал, как он велел вам
проводить меня до самого Брокилона. А вы хотите бросить меня здесь, в этой
чащобе? А если я заблужусь?
пор молчал. - Не успеете заблудить-то. Сперва вас-то духобабья стрела
отышшет.
дриады. Ведь Брокилон только на том берегу Ленточки начинается. Ленточка -
граница. Мы ее еще не пересекли!
откудова ихние стрелы летят. Стрела, пушшенная с того берега, ежели крепко
пустить, долетит аж до опушки, да ишшо и такую силу имет, штоб кольчугу
продырявить. Вы-то уперлися, штобы туда иттить. Ваша шкура. А мне жизень
мила. Я дале не пойду. Надыть мне башку в шершнево гнездо сувать-то?
седле, - что еду в Брокилон с миссией. Я, можно сказать, посол. Дриад не
боюсь. Но прошу вас проводить меня до берега Ленточки. А вдруг да на меня в
этих зарослях разбойники нападут?
встренешь. Остатние времена духобабы пушшают стрелы в кажного, кто на берегу
Ленточки кажется, а то, быват, и далеко на нашу сторону запушшают. Не-а,
разбойников-то вы не бойтеся.
разбойничек-то, штобы днем до Ленточки иттить. Да и мы-то не дурни. Сам-друг
едете, без латов и оружия и на вояка, прошшенья просим, не смотритеся, за
версту видать. Ну так вам, может, и пошшасливицца. А вот ежели духобабы
узрят нас, конных, да с оружием, не видать нам солнца за стрелами-то
летучими.
пойму. - Стало быть, еду один. Ну бывайте, солдатики. Благодарю за
сопровождение.
Как туман с воды подымется, тут и ежжайте. Потому как, знаете... - Что?
промажет духобаба-то. Токмо что они, господин, редко мажут.
кой-чего другого скажу: с мисьей и, с процесьей, им все едино. Пустят в вас
стрелу, я конец.
меня принимаете, за городского писаку, или как? Я, господа хорошие, видел
больше битв, чем вы все, вместе взятые. И о дриадах тоже знаю побольше вас.
Хотя бы то, что они никогда не стреляют без предупреждения.
стрелу в ствол либо на стежку, сталбыть, где энта стрела - тама и рубеж,
дале - ни шагу. Ежели человек быстро заворотит, мог уйти целехоньким. Токмо
ныне все иначей. Ныне они сразу шьют так, чтобы забить.
Нильфгаардом заключили, то взялися сильно за эльфовы банды. Видать, здорово
их прижали, потому как не проходит ночи, чтобы недобитки не сбегали через
Бругге, в Брокилоне шукая схоронения. А когда наши эльфов гонют, то часом,
быват, и с духобабами разделываются, которые из-за Ленточки на помочь идут.
А бывало, и наше войско с разбегу в лес заглянет... Понято?
Преследуя скоя'таэлей, вы переходили Ленточку. Убивали дриад. И теперь
дриады отвечают вам той же монетой. Война.
а на смерть, но теперича-то уж и вовсе паршиво. Меж ними и нами - ненависть.
Ишшо раз говорю: ежели нет нужды, не ездите туды.
лице воинственную мину, - что есть нужда. И я еду. Сейчас. Вечер не вечер,
туман не туман, надо двигаться, коли долг призывает.
сурово и холодно, звенел железом и мужеством. Солдаты взглянули на него с
неприкрытым изумлением.
фляжку, - глотните первачу, милсдарь певун. Глотните...
умирает сто раз. Мужественный человек - лишь однажды. Но госпожа Фортуна
благоприятствует смелым, трусов презирает. Так сказать, смелого стрелы
боятся, смелого меч не берет. Солдаты взглянули с еще большим восхищением.
Они не знали и не могли знать, что Лютик цитирует слова известной в его
стороне боевой песни, к тому же написанной не им.
мешочек, - позвольте отблагодарить за эскорт. Прежде чем до форта
доберетесь, прежде чем вас снова суровая служба-матка приласкает, загляните
в кабак, выпейте за мое здоровье.
а ведь мы... Прошшевайте и простите, что одного вас оставляем, но...
вниз по откосу, насвистывая известную исключительной непристойностью
кавалерийскую песенку из "Свадьбы в Беллерлине".
энто дармоед, трус и балда. А энто боевитый и храбрый господин, хоть и
виршеплет.
ничего не скажешь. Даже глазом не моргнул, это точно. Да ишшо и свишшет,
слышь? Хо, хо... Слыхал, что говорит? Мол, послом идет. Не боись, кого-нито
послом не назначут. Надыть голову иметь на плечах-то, штобы послом стать.
хотел подпортить только что заработанной репутации. А знал - долго ему не
просвистеть, потому как не хватит уже влаги на пересохших от страха губах.
листьев приглушали звон копыт темно-гнедого мерина, которого поэт окрестил
Пегасом. Пегас шел медленно, свесив голову. Это был один из тех немногих
коней, которым все всегда без разницы.
отделяла широкая, заросшая камышами низинка. Поэт остановил коня.
Внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Напряг слух,
но услышал только кваканье лягушек.
отвисающие уши.
прыжками удирали из-под ног коня. В нескольких шагах перед ними с шумом и
кряком поднялась утка, и сердце трубадура на мгновение остановилось, а потом
взялось стучать очень быстро, как бы наверстывая упущенное. Пегас вообще не
обратил на утку никакого внимания.
вытянутым из-за пазухи. - Ехал неустрашимо чрез урочище, не обращая внимания
на скачущих земноводных и летающих драконов. Ехал себе и ехал. И доехал до
бескрайних просторов...
выше стремени. Лютик отер пот со лба, повязал платок на шею. Долго, до слез,
вглядывался в ольховник на противоположном берегу. Не заметил ничего и
никого. Поверхность воды морщинили вытянувшиеся по течению водоросли, над
ними шмыгали бирюзово-оранжевые зимородки. Воздух мерцал от туч насекомых.
Рыбы заглатывали поденок, оставляя на воде большие круги.
надкусанных веток, поваленные и обглоданные стволы, омываемые медленным
течением. "Ну и бобров же тут, - подумал поэт, - невероятное богатство. И
неудивительно. Никто не беспокоит чертовых древоточцев. Сюда не заходят ни
бандиты, ни ловчие, ни бортники, даже вездесущие трапперы не устанавливают
здесь силков. А те, которые пытались, получали стрелу в горло, и раки
обгладывали их в прибрежном иле. А я, идиот, лезу сюда по доброй воле, сюда,
на Ленточку, в реку, затянутую трупной вонью, которую не перебивает даже