Чтение 40–й страницы книги ~Сверхскорость~

- Ты что, хочешь дуэль? - смеясь, спросил Шейкер. - Ну, Шин, ты
должен бы знать меня лучше. Ты ведь знаешь, я никогда не ношу с собой
оружия. - Он произнес это таким тоном, каким сообщил бы, что не любит
артишоков или, скажем, зеленых брюк. Он сделал три шага вперед. Теперь его
отделяло от Вилгуса не больше пятнадцати футов.

- Пистолет. Давай, парень, будь умницей. Отдай его мне.

- Нет.

Шейкер сделал еще два шага.

- Не делай ничего такого, о чем потом придется пожалеть, Шин. Отдай
пистолет.

Вилгус кивнул. Но он не думал исполнять приказ Шейкера. Я увидел, как
его палец на спусковом крючке напрягся. Мне хотелось вскочить и крикнуть
Дэнни Шейкеру, чтобы он спасался. Что бы он там ни сделал, я не мог
видеть, как его хладнокровно убивают.

Было слишком поздно. Я услышал два выстрела и непроизвольно
зажмурился. Когда я вновь открыл глаза, Дэнни Шейкер продолжал стоять на
прежнем месте.

Я не верил своим глазам. С ума сойти! Вилгус промахнулся!

Тут я посмотрел на Шина Вилгуса и увидел, что тот медленно оседает на
землю. Его лицо повернулось ко мне, и я увидел два отверстия - рядом с
носом и посередине лба.

Дэнни Шейкер вынул из кармана правую руку и посмотрел на лежавший в
ней пистолет с белой рукояткой. Он подошел к Вилгусу и покачал головой.

- Я говорил тебе, что никогда не ношу оружия, Шин, - негромко
произнес он, обращаясь к телу у его ног, - и это истинная правда. И если я
подобрал пистолет бедняги Гамильтона, поднял, пытаясь понять, как тот
погиб, что ж, в этом есть своя справедливость.

Помню, я подумал тогда, правда ли Вилгус мертв или только
притворяется: Дэнни Шейкер говорил с ним так, будто они вдвоем присели
выпить. Но следующие его слова разбили эту иллюзию:

- Покойся с миром, Шин. Ты никогда не узнаешь, как тяжело было мне
нажимать на спуск. Ты был хорошим работником, может быть, лучшим на
корабле. У тебя был только один недостаток, но существенный - твой
необузданный нрав. Какая незавидная участь для таланта. - Шейкер покачал
головой и задумчиво оглядел себя. - Ах нет, не только это. Я остался еще
без пары отличных брюк.

Он ощупал отверстия в ткани, сунул пистолет в карман и нагнулся,
чтобы вынуть оружие из руки убитого. Я испугался: мне показалось, он
знает, где мы, и собирается идти в нашу сторону. Но он только странно,
мелодично посвистел - я уже слышал этот свист в порту Малдун. Послышался
ответный свист. Шейкер посвистел еще раз, снова наклонился к Вилгусу и
затолкал его в зелень.

Все это время я и думать забыл о Меле Фьюри, да и он, похоже, не
вспоминал обо мне. Мы лежали рядом, замеров как две статуи. Когда Дэнни
Шейкер исчез из вида, я повернул голову. Лицо Фьюри даже под слоем грязи
приобрело ужасный бледно-зеленый оттенок, словно его вот-вот стошнит. Не
уверен, что я смотрелся лучше. За всю свою жизнь я видел только трех
мертвых человек, из которых двое были убиты на моих глазах на протяжении
последних двадцати четырех часов.

Мел Фьюри встал, мрачно посмотрел на меня и осторожно ступил на
поляну. Он обошел ее по краю, держась подальше от трупа Шина Вилгуса. Я
тоже. Если у Вилгуса и было еще какое-то оружие - как предполагал Дэнни
Шейкер - у меня не хватило храбрости искать его.

Фьюри пробирался на юг; я молча шел за ним. У меня пропала всякая
охота разговаривать. Для расспросов еще будет время - когда мы будем в
безопасности. Мой аппетит тоже куда-то подевался, хоть я и ощущал внутри
полную, почти космическую пустоту.

Мы были где-то около экватора, когда Мел Фьюри перепрыгнул неглубокую
канавку фута два шириной.

- Пришли, - сообщил он. - Не шевелись, пока мы не окажемся внутри.
Что бы ни происходило, не шевелись, пока все не кончится.

Я встал рядом с ним, огляделся по сторонам и увидел, что канавка
окружает нас правильным кольцом. Трава у меня под ногами была уменьшенным
подобием знакомого уже мне куста с голубыми цветками; земля - мягкая, чуть
упругая.

И больше ничего необычного. Пока мой мозг переваривал эту мысль, я
вдруг заметил, что мы опускаемся. Не проваливаемся сквозь землю, но
спускаемся вместе с ней. Круг земли, ограниченный той самой канавкой,
опускался, и мы вместе с ним.

Я инстинктивно сжался, готовясь выпрыгнуть наверх, но Мел Фьюри
схватил меня за руку. Так мы и опускались все ниже и ниже. Уровень земли
мелькнул у меня перед глазами и ушел вверх. Стало темнее. Мои глаза еще
привыкали к полумраку, а Фьюри уже тянул меня куда-то вперед. Мягкая земля
под ногами сменилась твердой поверхностью. Круг земли, на котором мы
только что стояли, начал двигаться вверх, пока не заслонил от нас остатки
света, и мы не остались в пугающей тьме. В голову мне полезли страшные
сказки моего детства: тролли, гоблины и прочая нечисть, что живет под
древесными корнями и пьет человечью кровь.

И тут зажегся свет, и я оказался в большом помещении, стены, потолок
и пол которого казались почти точной копией переборок "Кухулина".

Мы были "внутри". Мел Фьюри - теперь он был измазан грязью еще
сильнее - направился к двери. Мне опять-таки не оставалось ничего другого,
как следовать за ним. При нашем приближении дверь отворилась, а в голове у
меня все вертелся вопрос: где я в большей безопасности - здесь или на
поверхности, где за мной охотятся Дэнни Шейкер и его головорезы-подручные?

Первое, что я увидел за дверью, было до странности знакомым на вид:
перед нами стояли две грязные, всклокоченные фигуры.

Одной из них был я сам.

Вся противоположная стена была сделана из полированного металла,
вполне сошедшего бы за зеркало. Физиономия у моего отражения представляла
собой грязевую маску с краснеющими на ней царапинами. Сквозь порванные
куртку и брюки просвечивали локти и колени. Да, пожалуй, я выглядел
похуже, чем Мел.

Сам он не стал любоваться своим отражением, а просто махнул рукой
куда-то направо, в сторону ряда дверей.

- Как это ни противно, - сказал он, - придется пройти через это,
чтобы нас пустили к обеду. Лучше уж не откладывать. Иди в соседнюю.

Он закрыл за собою дверь. Поколебавшись немного, я зашел в соседнюю и
оказался в маленькой камере без окон и мебели. В противоположной стене
была другая дверь, справа от меня - две рукоятки и небольшой люк.

Интересно, и что я теперь должен делать? Дверь передо мной не
открывалась, так что я, подумав, повернул одну рукоятку. Прежде чем я
успел пошевелиться, со всех сторон на меня обрушились струи обжигающе
горячей воды. От неожиданности я ойкнул и повернул ручку в прежнее
положение. Вода стихла.

Значит, это душ. Если не считать кранов, он не слишком отличался от
душа на "Кухулине". Люк под кранами служил для того, чтобы убирать туда
грязную одежду и получать чистую.

Я вывернул карманы. Записная книжка Уолтера Гамильтона отсырела, но
была рассчитана на работу в любую погоду. И если уж штуковина Пэдди
Эндертона перенесла ночь в воде и снежной каше на дне моей лодки, она
наверняка должна была работать. Я положил оба этих предмета на полку под
самым потолком и разделся догола.

Три минуты спустя, умывшись и обсохнув под струями теплого воздуха, я
почувствовал, что вполне созрел для того, чтобы лечь на пол и заснуть. Еще
я готов был плакать, чего не делал с девятилетнего возраста. От этого меня
удерживала только боязнь того, что задавака Мел Фьюри будет надо мной
потешаться.

В конце концов я открыл люк и сунул туда свою грязную одежду. Она
исчезла, и еще минуту я маялся от нетерпения, пока из люка не выкатился
пакет с чистой. Одежда была того же светло-серого цвета, что и у Мела
Фьюри, и по чистой случайности она вполне подходила мне по размеру, если
не считать брюк, которые оказались коротковаты. Правда, ботинок там не
было. Мои старые, мокрые, исчезли вместе с одеждой, так что мне пришлось
настроиться на ходьбу босиком.

Я снял с полки записную книжку и калькулятор и поискал (тщетно)
расческу. В конце концов пришлось пригладить волосы рукой. Пока я
занимался этим, дверь передо мной отворилась.

Я вышел. То, что я увидел, заставило меня пережить одну из самых
странных минут в моей жизни, когда в голову ударяют одновременно не одна,
но восемнадцать мыслей сразу, так что и не поймешь, которая из них была
первой.

Я увидел ожидавшего меня Мела Фьюри, чистого и одетого в новую
одежду. Кстати, он тоже был босиком. Мы находились в большой комнате с
низким потолком, и ярко-желтыми стенами. В комнату выходило полдюжины
дверей. Вымытое, лицо Мела Фьюри оказалось бледным-пребледным, словно он
никогда не был на солнце. Тут я сообразил, что по сравнению со мной так
оно и было: настолько Пэддина Удача дальше от Мэйвина. Меня окружало
человек десять. Все они были примерно одного с ним возраста, точно так же
одетые, даже такие же худые. На первый взгляд все они показались мне
одинаковыми, хотя позже я увидел, что все здорово отличаются друг от
друга. И все выжидающе смотрели на меня.

Я сказал "человек десять". И тут же сообразил, что это не просто
люди. Это были _ж_е_н_щ_и_н_ы_, точнее, _д_е_в_о_ч_к_и_. Больше девчонок,
чем я их видел за всю свою жизнь.