так не похожего на унылую казарму. Он старался идти в ногу со взрослыми,
но очень уставал, поэтому они по очереди несли его на плечах. Он постоянно
повторял: "Подсади меня! Спусти меня на землю! А это что такое?"
маляры, уличная девка в цветастых одеждах.
проходивший мимо. Племянник не слушал - маленький черный щенок с большими
ушами уже завладел его вниманием.
Как и амфитеатр в дворцовом комплексе, эта площадь была главным местом
собраний. Когда возникала необходимость, жрецы менее высокого ранга могли
говорить с народом перед стенами храма, в то время как Патриарх обращал
свою речь к немногочисленной группе избранных в самом храме.
удивление скромное здание. Зажиточные купцы возводили себе куда более
просторные виллы. Но оно производило впечатление стабильности,
уверенности, чего не скажешь о других постройках. Даже ели, посаженные
полукругом перед резиденцией, высились внушительно и непреклонно и,
несмотря на свой почтенный возраст, все еще зеленели и давали побеги.
Прибыв из юного, всего лишь трехвекового Рима, Марк так и не смог побороть
восхищения, которое вызывал в нем древний Видессос. Для него эти старые,
но крепкие деревья были олицетворением всей Империи. Когда он высказал
свои мысли вслух, Сотэрик безжалостно рассмеялся.
корнем.
видессианина, одетого в льняные штаны и тунику из зеленого шелка.
- вежливо спросил жрец.
осталось суровым и озабоченным. Драгацез быстро прошел мимо Марка, Хелвис
и Сотэрика, даже не заметив их. Жрец долго и задумчиво смотрел вслед
высокому гостю, и лишь спустя какое-то время его рассеянный взгляд
случайно коснулся новых посетителей.
его слышалось сомнение: Хелвис и ее брат были, несомненно, намдалени, да и
Марк больше походил на людей Княжества, чем на видессианина. Для жреца
было очевидно, что у этих людей не могло быть веской причины нанести визит
главе церкви, религии которой они не разделяли. Даже когда Марк спросил,
может ли он поговорить с Бальзамоном, жрец не шевельнулся.
завтра, или еще лучше послезавтра...
заявился перед ними в сопровождении еще одного жреца. Вместо своих обычных
пышных одеяний Патриарх сегодня надел не слишком чистый голубой плащ
простого монаха. Увидев, кто стоит перед дверью, он хмыкнул.
навестить меня? Польщен, очень польщен. Входите же, прошу вас.
пригласил их войти.
с... - запротестовал Геннадиос, но Патриарх оборвал его:
Как ты считаешь, Геннадиос? Почему они явились ко мне? Возможно, они хотят
принять нашу веру. Это будет большой победой истинного Фоса, не так ли?
Или, возможно, они хотят обратить в свою ересь _м_е_н_я_ - вот будет
скандал, а?
весьма сомнительной. Сотэрик, не веря своим ушам, ошеломленно уставился на
Патриарха. Хелвис весело улыбнулась. Марк тоже улыбнулся, вспомнив
последнюю встречу с Бальзамоном - он знал, какое наслаждение доставляет
Патриарху шокировать людей своим невероятным поведением. Мальрик оставался
на руках у матери. Когда она приблизилась к Патриарху, ее сын внезапно
потянулся к Бальзамону и дотронулся ручонкой до его бороды. Хелвис тут же
остановилась, боясь, что это могло оскорбить первосвященника. Должно быть,
ее испуг был слишком заметен, потому что Патриарх весело засмеялся.
последнее время. - Он нежно отвел руки мальчика от своей бороды. - Ты,
наверное, решил, что видишь старого козла, да? - спросил он, потрепав
ребенка по щеке. - Не так ли?
история, очень печальная. А вы, вероятно, Хелвис? - обратился он к матери
Мальрика.
осведомленностью и памятью Патриарха. Бальзамон повернулся к ее брату.
Дости. Хелвис - моя сестра.
моему следующему посетителю, что я немного задержусь, хорошо?
покои. - Стробилос посадил мне его на шею много лет назад, чтобы он
присматривал за мной. Я думаю, что Маврикиос мог бы избавить меня от него,
стоит только попросить, но пока Геннадиос не слишком меня беспокоит.
юмора, которого можно дразнить, - предположил Сотэрик.
коснулась руки брата, но Бальзамона шутка не обидела.
Сотэрика, пробормотал: - Такой красивый парень и такие острые зубы.
Патриарх может прекрасно постоять за себя.
Апсимара в Имбросе, но лежали они в куда меньшем порядке. Тома здесь
валялись даже на стульях - старых и обшарпанных, словно подобранных на
помойке. Груды книг лежали на полках, столах и даже диванах, не оставляя
ни дюйма чтобы сесть. На одном углу стола, который чудом остался свободен
от книг и пергаментов, кучкой лежали фигурки из слоновой кости, одни
размером с ноготь, другие - величиной с мужскую руку. Это были забавные,
шутливые, изящные, гневные лица во всех проявлениях человеческого
характера. Все они были выполнены с большим изяществом и в весьма
прихотливой, даже вычурной манере, совершенно чуждой видессианскому
искусству, насколько до сих пор мог судить Скаурус.
взгляд Скауруса, который не мог оторвать глаз от фигурок. - Это, кстати,
еще одна причина моей нелюбви к Казду. Фигурки эти - работа мастеров
королевства Макуран, которое давно исчезло с лица земли, выжженное Каздом.
Под властью Казда искусство не процветает. Осталась только ненависть. Но
ты собирался говорить со мной не о слоновой кости, - добавил Патриарх,
очистив от книг часть дивана. - А если бы ты пришел сюда из-за моей
коллекции, то, боюсь, азарт собирателя превратит меня в игрока, и из
благодарности к людям, сумевшим оценить мои сокровища, я и впрямь приму
вашу ересь.
человека, в устах Патриарха звучало свободно и не причиняло обиды.
Бальзамон развел руками:
некоторого молчания Сотэрик заговорил - как всегда просто и грубовато.
нашу веру. - Он указал на голубую рясу Патриарха, что измятая висела на
спинке стула.
Бальзамон. - Но что я могу сделать? И если уж на то пошло, то почему вы
обратились ко мне? С какой стати я должен вам помогать? Я, в конце концов,
не разделяю вашей веры.
первосвященника, оказавшегося таким же упрямым глупцом и фанатиком, как и
прочие жрецы, но Хелвис заметила, как на лице Бальзамона мелькнула улыбка
- брат ее этого не видел. Она тоже указала на грязную, заношенную рясу.
пропела она.
него на глазах.
заметил он, все еще с веселыми искорками в глазах. - Что ж... Я могу
вылить ушат холодной воды на слишком горячие головы, я пущусь в такие
логические разъяснения по части религии, что они поперхнутся. Кстати, вы
вполне заслужили такую помощь. У нас есть враги гораздо более серьезные,
чем нынешние союзники. - Патриарх обратил свой острый взор на Марка. - Ну,
а что думаешь ты, мой молчаливый друг?