извинилась и рано ушла спать. Она заплатила за отдельную комнату и приняла
меры предосторожности, придвинув к двери дубовый туалетный стол. Но ничто
ее не потревожило, кроме снов. Она вернулась назад в Тигану, но это было
не совсем так, потому что Тиганы не было. Она шептала про себя это имя
словно талисман или молитву перед тем, как провалиться в беспокойный сон,
полный картин разрушения горящего города.
приехав туда после захода солнца, когда ворота города уже заперли с
наступлением комендантского часа. На этот раз они ужинали одни, и она
проговорила с купцом допоздна. Он был порядочным и трезвым человеком,
опровергая расхожие представления о жителях этой развратной провинции, и
было очевидно, что она ему нравится. Она получила удовольствие от его
общества, он даже привлекал ее своими сухими, остроумными манерами. Тем не
менее спала она одна. Это не деревня в Чертандо: здесь у нее не было
обязательств.
потребности в человеческом общении, Дианора всерьез удивилась бы и не
поняла, если бы кто-нибудь сказал ей об этом.
существовало.
прикоснувшись своей ладонью к его ладони. Казалось, на него произвела
впечатление предыдущая ночь, но Дианора повернулась и ушла прочь раньше,
чем он смог найти нужные слова.
родители. Ее не очень волновала возможность быть узнанной; она знала, как
сильно изменилась и сколько девушек по имени Дианора живет по всей Ладони.
Она вперед оплатила три ночи постоя и оставила там свои пожитки.
Башен. Авалле, на зеленых берегах Спериона, как раз перед тем местом, где
река поворачивает на запад, к морю. Пока она шла, в ней нарастала боль, и
больнее всего было видеть, насколько может остаться прежним город после
того, как все изменилось.
помнила, как вприпрыжку бежала здесь рядом с матерью, когда они все
приезжали в Авалле на торжественную установку скульптур отца где-нибудь на
площади или лоджии. Она даже узнала крохотную лавку, где купила свои
первые перчатки из серой кожи на деньги, припрятанные после именин в то
лето как раз для такого случая.
девочек", - пошутил рыжебородый ремесленник. "Я знаю", - гордо ответила
Дианора той давней осенью. Мать рассмеялась. В те сказочные времена ее
мать была женщиной, которая смеялась. Дианора это помнила.
женщин и девочек, они чесали и пряли шерсть, как делали это веками, в
дверных проемах, пользуясь светом раннего утра начала весны. Дальше у реки
можно было видеть сараи и дворы красилен и чувствовать их запах.
сотен лет назад, Авалле много потерял. Вероятно, больше, чем любой другой
город на Ладони. Когда-то он стоял прямо на одном из двух главных торговых
путей через горы, а теперь ему грозила опасность остаться не у дел.
Коллективная изобретательность, граничащая с гениальностью, позволила
городу решительно переориентироваться и сосредоточиться на другом.
севером и югом стал основным центром кожевенного производства на Ладони, а
также производства великолепно окрашенной шерсти.
башни продолжали расти.
старательно прокладывает свой маршрут по окраинам Стиванбурга, по
отдаленным от центра районам, по кварталам ремесленников и смотрит
исключительно в сторону окраины и в дверные проемы. Только не в центр, не
по направлению гор. Туда, где больше не было башен.
посреди широкой площади в конце улицы Красильщиков. На этой площади стоял
маленький и очень красивый храм Мориан из мрамора приглушенного розового
цвета. Она несколько мгновений разглядывала его, потом подняла взгляд
дальше и выше.
что совершенно ничего не изменилось, во всех маленьких, поверхностных
деталях существования, которые никогда по-настоящему не меняются,
поскольку люди остаются все теми же людьми, но сердцевина, стержень всего
может стать совсем непохожим на то, что было прежде.
что они почти опустели. Слева доносился приглушенный гул, оттуда, где все
еще находился рынок у реки, но этот гул даже отдаленно не мог сравниться с
тем, как подсказывала ей память, который слышался оттуда по утрам в те
далекие годы.
солдаты были еще заметнее на опустевших улицах. Дианора перевела взгляд
выше храма, стоящего на широком бульваре, и посмотрела в центр города.
когда-то жители Авалле, с самого начала, когда повсюду города представляли
собой извилистые лабиринты запутанных переулков и извилистых улиц, которые
легко оборонять. "Во всем мире не будет города, похожего на наш, а если
придется обороняться, мы будем обороняться с наших башен".
Дианору своей непрерывностью. Словно существовал некий обман зрения, и
глаз неустанно искал то, что непременно должно здесь быть.
на берегах Спериона башни ассоциировались с Авалле. Воплощение гордости
жителей Тиганы - или наглый вызов, как говорили в провинциях Корте, Кьяра
и Астибар. Они также были символом внутреннего соперничества, так как
каждая знатная семья или состоятельная гильдия банкиров или торговцев
воздвигала свою собственную башню, такую высокую, какую только могла себе
позволить, и даже выше. Грациозные или воинственные, из красного камня,
или песчаника, или серого камня, башни Авалле вздымались ввысь к небесам
Эанны, будто лес внутри городских стен.
случаи убийств и саботажа, лучшие каменщики и архитекторы запрашивали
сногсшибательные цены. И третий принц Алессан в Тигане у моря более
двухсот лет назад положил конец безумию самым простым способом.
в Авалле дворец. В этом дворце должна быть башня, сказал Алессан, которая
будет - и останется навсегда по закону - самой высокой в городе.
зелеными и белыми полосами, как напоминание о море здесь, вдали от него,
положил конец соревнованию за высшую точку Авалле. И с тех пор по примеру
принца Алессана, по традиции, все принцы и принцессы Тиганы рождались в
Авалле, во дворце под этим шпилем, что знаменовало их принадлежность к
обоим городам: к Тигане, городу Волн, и к Авалле, городу Башен.
бело-зеленой башней Принца. Когда-то? Четыре года назад.
резало ей глаза, - который живет изо дня в день, как она, разговаривает,
работает, ест, занимается любовью, спит, иногда даже смеется, но сердце
которого вырезали из живого тела? Не оставив никакого видимого глазом
шрама. Никакой раны, напоминающей об остром клинке.
не портила чистой синевы неба. День был тихим и ясным, птицы пели,
приветствуя приход тепла. Ничто, совсем ничто не указывало на то, что в
этом месте стояли башни. В этом плоском, постепенно угасающем городе
Стиванбурге, в отдаленном уголке полуострова Ладонь, в самой угнетенной из
всех провинции.
человек, у которого нет сердца?" Она не знала ответа, как она могла его
знать? В ней снова змеиными кольцами шевельнулась утрата, и снова вслед за
ней ожила ненависть, словно обе они только что родились, еще более
холодные и резкие, чем раньше.
солдатских казарм и входа во дворец губернатора. Недалеко от него она
нашла "Королеву". Ее тут же взяли на работу. Начинать этим же вечером. Рук
очень не хватало. Найти их было трудно. Ардуини из Играта, который сам
принимал на работу всех слуг, решил, что у этого хорошенького создания из
Чертандо есть свой шик. Тем не менее, предупредил он ее, ей придется
избавиться от этого вульгарного горского акцента. Она обещала постараться.
отметил Ардуини. К тому времени он перевел ее из кухни в главный зал
прислуживать за столиками и одел в кремовые и темно-коричневые цвета, в
которых оформил все свое заведение. Эти цвета, как оказалось, очень ей
шли.
вкусы клиентов. Быстро училась. Через четыре месяца Ардуини предложил ей
завидную должность: встречать в главном зале гостей и руководить
персоналом в трех обеденных залах.
понимала, что для ее цели это будет слишком заметный пост. А цель не
изменилась. Если она вскоре отправится на север, в Корте, теперь уже
прочно подтвердив свое происхождение из Чертандо, ей необходимо, чтобы ее
связывали с "Королевой", но не на такой заметной должности. О заметных
Каменистый Артем
Махров Алексей
Орлов Алекс
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Шилова Юлия