Самые толстые кряжи снились Фельдману. Он стал потихоньку подкатывать к
Матвеенкову на предмет поменяться местами. Скоро Лешу списали с кухни от
Татьяны на берег. Обеды и ужины стали принимать вегетарианские направления.
Директор леспромхоза правильно пообещал - к баграм и крюкам приспособились
после первых мозолей. Климцов, имеющий нежные руки, был вынужден сделать
изобретение. Рифленые ручки орудий труда стали обматывать тряпками. За
догадку ему пообещали, как Бутасову, каменный бюст пятого размера на родине.
Но посмертно.
бювар. К нему плелись кто за конвертом, кто за листом бумаги. Он делился,
скрипя всеми органами. Он боялся, что из-за нехватки почтовых мелочей не
выскажется в полной мере своей подруге с Ямала. Писать было не очень удобно.
Двумя ногами и свободной рукой приходилось отбиваться от комаров.
серийным производством писем, и от насекомых ему доставалось больше всех. -
Что, если закрыть комнату на двадцать четыре часа? Вымрут они
домашние, в квартире или здесь у нас, живут, пока не убьешь!
гнуса. - Вчера поймал одного, зажал в кулаке, пощупал - с одной стороны
кулака ноги, с другой - голова. Бросил с размаху об землю - даже шлепок был
слышен. Огромный, ну просто ласточка! Это несколько успокоило дикарей.
Приятно было знать, что липнущие к тебе комары - самые большие на земле.
извивалась, ни пряталась под нависающую тайгу - все равно мелела, мелела,
мелела. Жара заходила за тридцать.
меньше на воде, откуда сталкивать их было гораздо легче.
счастьем - лишний разок окунуться в прохладу, да еще в рабочее время,
казалось исключительно поощрительным. Приятно было замереть на полминутки и
чувствовать, как песчинки щекочут спину, пятки. Поэтому ввели лимит падений
в день. Тех, кто перебарщивал, отправляли на берег для работы крюком.
лень ходить туда на перекур. Посылали кого-нибудь одного с ведром.
Блаженство припадания к колючей струе несвоими губами сменилось заливанием
ледяной жидкости в горящую глотку, как в радиатор. Настало время прийти
ответам. Со дня отправки писем прошло две недели. Поглядывали в сторону
Шошек - не покажется ли мастер с почтой. И дождались. От противоположного
берега отчалила лодка. Вместе с мастером в ней сидел еще кто-то. Дикари
побросали инструмент и устремились навстречу моторке.
язык.
скрестив руки на груди и нагло улыбался. Словно прибытие было ему в
нагрузку. Он повелительно простер вперед правую руку, разрешая не вставать.
Его приняли, как потерпевшая неудачу экспедиция принимает спасателей. Даже
забыли спросить мастера про письма.
спрашивали, как там дома, как погода. Решетнев, насколько был компетентен,
отвечал. Он ел, пил и рассказывал, рассказывал.
сказал Артамонов.
Куском хлеба попрекаешь! - сыграл он обиду. - Тебе не понять, насколько я
теперь спокоен за будущее. Наконец-то я понял, что оно у меня есть. А как
добирался досюда - сам себе не верю. По туалетам и по ресторанам отсиживался
- билетов не достать. Деньги вышли моментом. На вторые сутки заказывал не
больше двух стаканов чая с десятью кусками хлеба. Официанты начали смотреть
на меня с опаской. Стали приторно услужливы. Я не признаю мужиков в сервисе,
а тут вовсе стошнило. Ладно там мясной отдел - дело понятное, но в
галантерее или с подносом - не понимаю. В этом есть что-то холуйское. На
перрон сошел безалтынным. Спросил в милиции, где тут леспромхоз.
выпал. Делать нечего - перешел на подножный корм. Облюбовал поле и сорок
восемь часов ел зеленый горох мозговых сортов. Какой-то бич дал пару
селедок. Я спросил у него, где тут студенты. Он заржал - какие студенты! Тут
одни ссыльные! Впрочем, слышал, в Пяткое каких-то взяли на окатку. Он меня,
собственно, и привез. Он сам из Шошек. Аля-потя зовут. Отряд стал
полноценным. Раньше нет-нет, да и выходили в разговорах на потерявшегося
друга, начинали гадать и гонять варианты. Теперь над романтиками не висело
никакой недостачи. Решетнев быстро обучился основным приемам и правилам
поведения на воде. Он схватил все на лету и падал в воду на один раз меньше,
чем было нужно для перевода на крутобережные работы.
как назло, были огромными, словно сказочные кабаны. Они действительно
походили на секачей, особенно вечером, когда все может показаться чем
угодно. В такие кряжи впрягались по пятеро и шестеро. Маленькие жерди
доставлять к реке перекатыванием было неудобно. Мучкин предложил таскать на
плечах. Удельная нагрузка на организм была при этом намного меньше, чем у
обычного серого муравья, когда тот тащит соломинку, но вымотались, как
сволочи. Если бы не Артамонов, всем пришлось бы таскать за собой цепь, как
бензовозам, чтобы сбрасывать статическое электричество. Целый день челноком
от воды к воде. Навстречу всегда движется коллега. Сначала подмигивали друг
другу, перекидывались словами, потом устали, начали опускать глаза. А жердям
не видно конца. Как в такой ситуации вести разговор? Или молчать двенадцать
часов подряд? Артамонов выручил. От усталости у него обострилось чувство
юмора и полностью притупилось чувство меры. Он выдавал такие пенки, что
подкашивались ноги. Но только на миг. Потом появлялись тайные силы.
Артамонов неустанно искал контакт с движущейся по-броуновски аудиторией и
был неиссякаем в этом, как материя.
кипарисы и полуобнаженный купающийся люд! - жаловался на расстройство
психики Гриншпон.
поддерживают тело в рабочем положении, - ведал освоившийся Решетнев, щупая
живот. Дурнейший сон приснился сегодня. Будто меня послали в нокаут, я лежу
на ринге в этой самой рабочей позе и никак не могу распластаться. Хотя
отрубили на совесть, до сих пор солнечное сплетение гудит.
увижу штабель леса для строительства, сразу появляется неутешное, даже
навязчивое желание скатить бревна с обрыва в реку!
которая не давала свободы телу. Руки тоже не гнулись. Казалось, они, боясь
выпустить, держали что-то тяжелое и хрупкое. После пляжа многие поняли, что
человек может все. Два стоявших неподалеку барака до некоторых пор казались
необитаемыми. С приездом Решетнева около них стали появляться непонятные
типы. Вскоре они пошли на сближение - попросили взаймы тридцать рублей и
пять флаконов одеколона. В последующее время, боясь нарушить традицию, они
общались с дикарями исключительно посредством парфюмерии.
просто. За одеколоном они приходили по очереди и заученно произносили одну и
ту же клятву:
берег Выми. Зелень безмятежно отдалась на поруки осени. Деревья стали
усиленно вырабатывать гормон увядания. Желтизна всевозможных тонов и
оттенков беспрепятственно проникала в сознание и наводила на мысль, что
жизнь хороша и цветаста.
строгом режиме, умудряемся быть счастливыми, самыми августейшими в ^том
августе?!
каторжники, надрывно и тяжко. Глядя им вслед, Решетнев мечтательно вздохнул:
ни разрез, то улитка Паскаля!
Шошках спирта и отправились на охоту, пострелять рябчиков. Забрели в тайгу,
посмотрели - рябчиков нет, и приступили к спирту. Скоро из выпавшего в
осадок Усова устроили бруствер и вместо рябчиков поливали по фуражкам. Среди
ночи под бас Мучкина "Вот кто-то с горочки спустился" сползли к реке. Туда
через Вымь плыли аккуратно, по очереди, поскольку утлая лодчонка выдерживала
только троих. Обратно - смелее. На дно лодочки в качестве балласта бросили
Татьяну и Матвеенкова. Остальные сели сверху. Кое-как доплыли.
только потом рухнул. Если бы он рухнул в воду, его бы не нашли.
которые как-то было можно употребить в жизни - отсутствовали. Случайно
уцелели подвешенные к форточке электронные часы Артамонова.
Громыко Ольга
Николаев Андрей
Акунин Борис
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Лукин Евгений