ничего удивительного, если он из Лиза проехал прямо в Лондон, а оттуда на
континент и появится опять в Торнфильде лишь через год: он уже не раз
нежданно-негаданно покидал свое поместье. При этих словах я почувствовала,
как меня охватил холод и сердце мое упало. Я чуть не пережила сызнова
глубокое разочарование, но, вспомнив о своих принципах, сейчас же взяла себя
в руки. Я даже удивилась, с какой быстротой мне удалось преодолеть это
мгновенное колебание, как легко я отстранила от себя мысль о том, что
поступки мистера Рочестера могут быть для меня чем-то полным глубокого
жизненного интереса. Но я укротила себя вовсе не с помощью рабской мысли о
собственном ничтожестве. Напротив, я сказала себе:
жалованье за то, что ты воспитываешь эту девочку, и ты вправе ожидать
хорошего отношения к себе, поскольку добросовестно исполняешь свои
обязанности. Будь уверена, что это единственная связь, которую он готов
признать между вами. Поэтому не делай его предметом своих нежных чувств,
своего разочарования и отчаяния. Он человек другой касты; оставайся же в
своем кругу и уважай себя настолько, чтобы не отдавать всех сил души и
сердца тому, кому они не нужны и в ком это вызвало бы только пренебрежение.
возникали смутные планы о том, как бы мне покинуть Торнфильд. Я заранее
сочиняла объявления и размышляла о возможности новой работы. С этими мыслями
я не считала нужным бороться, ничто не мешало им окрепнуть и принести свои
плоды.
Фэйрфакс получила письмо по почте.
думаю, мы узнаем, ожидать ли нам его возвращения или нет.
сидели за завтраком). Кофе был горячий, вероятно, поэтому мои щеки вдруг
вспыхнули румянцем; но почему же задрожала моя рука и я невольно пролила
половину чашки на блюдечко? Мне не хотелось раздумывать об этом.
будет очень много дела, во всяком случае на некоторое время, - сказала
миссис Фэйрфакс, все еще держа перед собой письмо.
передник, затем дала ей еще булочку и снова налила молока. Только после
этого я сказала небрежно:
четверг. И не один. Бог весть, сколько знатных гостей приедет с ним из Лиза.
Он пишет, чтобы приготовили все самые лучшие спальни и чтобы сделали полную
уборку библиотеки и гостиной, и предлагает нанять на кухню нескольких
помощниц из гостиницы в Милкоте или где удастся. Дамы привезут с собой своих
камеристок, а мужчины своих камердинеров, так что здесь будет полным-полно.
- Миссис Фэйрфакс наскоро проглотила свой завтрак и поспешно ушла, чтобы тут
же начать приготовления.
казалось, что все комнаты в Торнфильде содержатся в необыкновенном порядке и
прекрасно обставлены; но я, видимо, ошибалась. Появились три поденщицы, и
началось такое мытье, обметанье, выбивание ковров, протирание картин, зеркал
и люстр, такое основательное протапливание спален и просушивание перед огнем
одеял и пуховых перин, какого я в жизни своей не видела и не увижу. Адель
бегала среди всей этой кутерьмы в страшном возбуждении. Казалось, уборка и
ожидаемый приезд гостей приводят ее в восторг. Она потребовала, чтобы Софи
пересмотрела все ее "туалеты", как она называла свои платьица, чтобы она
освежила их, проветрила и отгладила. Сама Адель ничего не делала, а только
носилась по парадным комнатам, скакала по кроватям, каталась по матрацам и
взбиралась на перины и подушки, наваленные перед ярко пылавшими каминами,
пламя которых так и ревело в трубах. Я освободила ее от занятий, потому что
миссис Фэйрфакс привлекла к работе и меня, и теперь проводила целые дни в
кладовых, помогая - вернее, мешая - ей и поварихе. Я училась делать кремы,
ватрушки и французские пирожные, жарить птицу и украшать блюда с десертом.
приготовлениями к их приезду, и у меня не было времени предаваться
несбыточным грезам. Мне помнится, я была так же весела и деятельна, как и
все другие, не говоря уже об Адели. Правда, время от времени что-то сжимало
мне сердце, и мое бодрое настроение падало. Вопреки моей воле, что-то
отбрасывало меня в мрачный мир сомнений, неуверенности и смутных
предчувствий. Они охватили меня с особой силой, когда я увидела, что дверь
на лестницу в третий этаж (которая за последнее время была неизменно
заперта) медленно отворяется, пропуская Грэйс Пул в накрахмаленном чепце,
белом фартуке и косынке, когда я увидела, как она беззвучно скользит по
коридору в своих войлочных туфлях, заглядывает в полные беспорядка шумные
спальни и то там, то здесь бросает несколько слов, объясняя поденщице, чем
протирать решетку или мрамор камина или как выводить пятна с обоев, и затем
проходит дальше. Обычно она спускалась в кухню раз в день, съедала свой
обед, выкуривала перед огнем маленькую трубочку и затем возвращалась к себе,
неизменно унося с собой пинту портера, чтобы выпить ее наверху, в своем
мрачном логове. Только один час из двадцати четырех проводила Грэйс внизу с
другими слугами, все остальное время она сидела у себя наверху, в комнате с
низким потолком и дубовыми панелями; там она шила и, может быть, смеялась
своим угрюмым смехом, одинокая, как узница, заключенная в тюрьму.
обращал внимания на ее привычки и не удивлялся им, никто не обсуждал ее
положения, ее занятий, никто не сожалел о ее замкнутости и одиночестве.
Правда, мне как-то пришлось невольно подслушать разговор, происходивший
между Ли и одной из поденщиц и, видимо, касавшийся Грэйс. Ли сказала что-то,
чего я не расслышала, а поденщица заметила:
платят мало, - нет, в Торнфильде на это не скупятся, но я не получаю и одной
пятой того, что платят ей. И она откладывает деньги: она ездит каждые три
месяца в милкотский банк. Меня нисколько не удивит, если, уйдя отсюда, она
сможет жить на свои сбережения, но она, видно, привыкла к дому; и потом ей
еще нет сорока, она сильная и здоровая и может справиться с любой работой.
Слишком рано ей уходить на покой.
приходится, - многозначительно подтвердила Ли, - а ведь не всякий согласился
бы на это, ни за какие деньги.
меня; она сейчас же толкнула свою собеседницу в бок.
из него, сводилось к одному: в Торнфильде есть какая-то тайна, от участия в
которой я была намеренно отстранена.
повешены пологи, кровати покрыты ослепительными покрывалами, туалеты
уставлены необходимыми принадлежностями, мебель протерта, букеты цветов
поставлены в вазы; спальни и гостиные совершенно преобразились, они стали
свежими и светлыми. Большой холл также был убран, старые резные часы
почищены, перила и ступеньки доведены до зеркального блеска; в столовой
буфет сверкал серебром; гостиная и будуар были заставлены тропическими
растениями.
черное атласное платье, надела перчатки, золотые часы, - ей предстояло
встречать гостей, провожать дам в их комнаты и так далее. Адель тоже
потребовала, чтобы ее одели. Я считала, что едва ли она может надеяться на
то, что ее позовут к гостям в этот же день. Однако, чтобы доставить девочке
удовольствие, я разрешила Софи нарядить ее в одно из ее пышных коротких
кисейных платьиц. Мне переодеваться было незачем: я знала, что не покину
сегодня то убежище, каким являлась для меня классная комната. А она была
теперь "приятным убежищем в часы тревог".
конце марта или в начале апреля и своим блеском предвещают лето. Этот день
уже померк, но даже вечер был теплым, и я сидела за работой в классной
комнате при открытом окне.
шуршащем платье. - Я рада, что заказала обед на час позднее того времени,
которое назначил мистер Рочестер; ведь уже начало седьмого, и я послала
Джона к воротам покараулить: оттуда видно дорогу далеко в сторону Милкота. -
Она подошла к окну. - Вот он, - продолжала она. - Ну, Джон (старушка
высунулась из окна), какие новости?
здесь.
так, чтобы меня скрывала занавесь и я, видя все, осталась бы невидимой.
услышали шум колес. Появилось четверо всадников, а за ними две открытые
коляски, над которыми развевались вуали и перья; два всадника были
элегантные молодые люди; третьим оказался мистер Рочестер, он сидел на своем
черном жеребце Мезруре, а Пилот бежал впереди. Рядом с ним ехала дама; ее
лиловая амазонка почти касалась земли, длинная вуаль трепетала по ветру;
перемешиваясь с ее складками, по плечам струились черные кудри.
занять свой пост.
потеряла ее из виду. Адель стала проситься вниз, но я взяла ее на колени и
попыталась объяснить ей, что она ни в коем случае не должна стараться
Черепнин Владимир
Лукьяненко Сергей
Белов Вольф
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Плотников Александр