Такие домашние...
ны к своему дому. Право же, это истинное наслаждение.
ложкой, - вот что, сударыня, намерен я вам сказать: если кошки или котя-
та живут с вами, сударыня, и не привязаны к своему дому, то, стало быть,
они ослы, сударыня.
помахивая чайной ложкой с видом влюбленным и внушительным, что произво-
дило особенно сильное впечатление. - Я бы с удовольствием собственными
руками утопил такую кошку.
протягивая руку за чашкой бидла. - И вдобавок жестокосердный!
ный?
этом ее мизинец и, дважды хлопнув себя ладонью по обшитому галуном жиле-
ту, испустил глубокий вздох и чуть-чуть отодвинул свой стул от камина.
против друга на небольшом расстоянии, лицом к огню, то ясно, что мистер
Бамбл, отодвигаясь от огня, но по-прежнему сидя за столом, увеличивал
расстояние, отделявшее его от миссис Корни; к такому поступку иные бла-
горазумные читатели несомненно отнесутся с восторгом и будут почитать
его актом величайшего героизма со стороны мистера Бамбла; время, место и
благоприятные обстоятельства до известной степени побуждали его произ-
нести те нежные и любезные словечки, которые - как бы ни приличествовали
они устам людей легкомысленных и беззаботных - кажутся ниже достоинства
судей сей страны, членов парламента, министров, лорд-мэров и прочих ве-
ликих общественных деятелей, а тем более не подобает столь великому и
солидному человеку, как бидл, который (как хорошо известно) долженствует
быть самым суровым и самым непоколебимым из всех этих людей.
были наилучшими), к несчастью, случилось так, что стол - о чем уже упо-
мянуто дважды - был круглый, вследствие этого мистер Бамбл, помаленьку
передвигая свой стул, вскоре начал уменьшать расстояние, отделявшее его
от надзирательницы, и, продолжая путешествие по кругу, придвинул, нако-
нец, свой стул к тому, на котором сидела надзирательница. В самом деле,
оба стула соприкоснулись, а когда это произошло, Мистер Бамбл остановил-
ся.
емо опалило бы огнем, а если бы подвинула влево, то упала бы в объятия
мистера Бамбла; итак (будучи скромной надзирательницей и несомненно пре-
дусмотрев сразу эти последствия), она осталась сидеть на своем месте и
протянула мистеру Бамблу вторую чашку чаю.
чай и заглядывая в лицо надзирательнице. - А вы не жестокосердны, миссис
Корни?
кой вопрос от холостяка! Зачем вам Это понадобилось знать, мистер Бамбл?
лен, вытер губы и преспокойно поцеловал надзирательницу.
пуг был так велик, что она лишилась голоса. - Мистер Бамбл, я закричу!
надзирательницы.
ричала при этом новом дерзком поступке, если бы торопливый стук в дверь
не сделал это излишним: как только раздался стук, мистер Бамбл с большим
проворством ринулся к винным бутылкам и с рвением принялся смахивать с
них пыль, а надзирательница суровым тоном спросила, кто стучит. Следует
отметить любопытный факт: удивление оказало такое действие на крайний ее
испуг, что голос вновь обрел всю свою официальную жесткость.
безобразная, просовывав голову в дверь, - старуха Салли отходит.
- Ведь я же не могу ее оживить.
силу; ей уже нельзя помочь. Много раз я видела, как помирают люди - и
младенцы и крепкие, сильные люди, - и уж мне ли не знать, когда приходит
смерть! Но у нее что-то тяжелое на душе, и, когда боли ее отпускают - а
это бывает редко, потому что помирает она в муках, - она говорит, что ей
нужно что-то вам сказать. Она не помрет спокойно, пока вы не придете,
миссис.
всевозможными ругательствами тех старух, которые даже и умереть не мо-
гут, чтобы умышленно не досадить лицам, выше их стоящим. Быстро схватив
теплую шаль и завернувшись в нее, она, не тратя лишних слов, попросила
мистера Бамбла подождать ее возвращения на тот случай, если произойдет
что-нибудь из ряда вон выходящее. Приказав посланной за ней старухе идти
быстро, а не карабкаться всю ночь по лестнице, она вышла вслед за ней из
комнаты с очень суровым видом и всю дорогу ругалась.
поддается объяснению. Он открыл шкаф, пересчитал чайные ложки, взвесил
на руке щипцы для сахара, внимательно осмотрел серебряный молочник и,
удовлетворив этим свое любопытство, надел треуголку набекрень и весьма
солидно пустился в пляс, четыре раза обойдя вокруг стола. Покончив с
этим изумительным занятием, он снова снял треуголку и, расположившись
перед камином, спиной к огню, казалось, принялся мысленно составлять
точную опись обстановки.
ва, и она может оказаться не лишней в этом повествовании
вестницей смерти. Преклонные годы согнули ее тело, руки и ноги дрожали,
лицо, искаженное бессмысленной гримасой, скорее походило на чудовищную
маску, начертанную карандашом сумасшедшего, чем "а создание Природы.
и радуют нас своей красотой! Мирские заботы, скорби и лишения изменяют
их так же, как изменяют сердца; и только тогда, когда страсти засыпают и
навеки теряют свою власть, рассеиваются взбаламученные облака и проясня-
ется небесная твердь. Нередко бывает так, что лица умерших, даже напря-
женные и окоченевшие, принимают давно забытое выражение, словно у спяще-
го ребенка, напоминая младенческий лик; такими мирными, такими безмятеж-
ными становятся снова эти люди, что те, кто знал их в пору счастливого
детства, преклоняют колени у гроба и видят ангела, сошедшего на Землю.
нятно бормоча что-то в ответ на ругань своей спутницы; наконец, приоста-
новившись, чтобы отдышаться, она передала ей в руки свечу и последовала
за ней, стараясь не отставать от своей куда более проворной начальницы,
направлявшейся в комнату больной.
свет. У постели сидела другая старуха; у камина стоял ученик аптекаря и
делал себе зубочистку из гусиного пера.
шедшей надзирательнице.
учтивым тоном.
вил помощник аптекаря, разбивая заржавленной кочергой кусок угля в ками-
не, - такой уголь не годится для морозной ночи.
бы позаботиться, по крайней мере о том, чтобы мы не мерзли, потому что
работа у нас тяжелая.
будто совсем забыл о пациентке. - Ее песенка спета, миссис Корни.
мощник аптекаря, сосредоточив внимание на острие зубочистки. - Организм
совершенно разрушен. Посмотрите-ка, старушка, она дремлет?
молодой человек. - Поставьте свечу на пол. Там она ей не помешает.
давая понять, что женщина так легко не умрет; затем она снова заняла
свое место рядом с другой старухой, которая к тому времени возвратилась.
Надзирательница с раздражением завернулась в шаль и присела в ногах кро-
вати.
камином и в течение десяти минут грелся у огня; наконец, по-видимому
соскучившись, он пожелал миссис Корни успешного завершения ее трудов и
на цыпочках удалился.
сев на корточки у огня, стали греть иссохшие руки. Приняв такую позу,
они вели тихим голосом разговор, и, когда пламя отбрасывало призрачный
отблеск на их сморщенные лица, их безобразие казалось ужасающим.
Контровский Владимир
Ларссон Стиг
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Флинт Эрик