Чтение 40–й страницы книги ~Сорок пять~

вы, дом Модест. Я вас прощаю.

- О! - умиленно произнес Горанфло.

- Вы по-прежнему мой друг, мой истинный друг.

Горанфло смахнул слезу.

- Но давайте же позавтракаем, я буду снисходителен к вашим яствам.

- Слушайте, - сказал Горанфло вне себя от радости. - Я велю передать
брату повару, что если он не накормит нас по-царски, то будет посажен в
карцер.

- Отлично, отлично, - сказал Шико, - вы же здесь хозяин, дорогой мой
настоятель.

- И мы раскупорим несколько бутылочек, полученных от моей новой духовной
дочери.

- Я помогу вам добрым советом.

- Дайте я обниму вас, Шико.

- Не задушите меня. Лучше побеседуем.

Глава 21

СОБУТЫЛЬНИКИ

Горанфло не замедлил отдать соответствующие распоряжения.

Если достойный настоятель и двигался, как он утверждал, по восходящей, то
особенно во всем, что касалось подробностей какой-нибудь трапезы и в
развитии кулинарного искусства вообще.

Дом Модест вызвал брата Эузеба, каковой и предстал не столько перед своим
духовным начальником, сколько перед взором судьи.

По тому, как его приняли, он сразу догадался, что у достойного приора его
ожидает нечто не вполне обычное.

- Брат Эузеб, - суровым тоном произнес Горанфло, - прислушайтесь к тому,
что вам скажет мой друг, господин Робер Брике. Вы, говорят, пренебрегаете
своими обязанностями. Я слышал о серьезных погрешностях в вашем последнем
раковом супе, о роковой небрежности в приготовлении свиных ушей. Берегитесь,
брат Эузеб, берегитесь, кого-ток увяз - всей птичке пропасть.

Монах, то бледнея, то краснея, пробормотал какие-то извинения, которые,
однако, не были приняты во внимание.

- Довольно, - сказал Горанфло.

Брат Эузеб умолк.

- Что у вас сегодня на завтрак? - спросил достопочтенный настоятель.

- Яичница с петушиными гребешками.

- Еще что?

- Фаршированные шампиньоны.

- Еще?

- Раки под соусом с мадерой.

- Мелочь все это, мелочь. Назовите что-нибудь более основательное, да
поскорее.

- Можно подать окорок, начиненный фисташками.

Шико презрительно фыркнул.

- Простите, - робко вмешался Эузеб. - Он сварен в сухом хересе. Я
нашпиговал его говядиной, вымоченной в маринаде на оливковом масле. Таким
образом, мясо окорока сдобрено говяжьим жиром, а говядина - свиным.

Горанфло бросил на Шико робкий взгляд и жестом выразил одобрение.

- Это неплохо, правда ведь, господин Брике? - сказал он.

Шико жестом показал, что он доволен, хотя и не совсем.

- А еще, - спросил Горанфло, - что у вас есть?

- Можно приготовить отличного угря.

- К черту угря, - сказал Шико.

- Я думаю, господин Брике, - продолжал брат Эузеб, постепенно смелея, -
думаю, что вы не раскаетесь, если попробуете моих угрей.

- А что в них такого особенного?

- Я их особым образом откармливаю.

- Ого!

- Да, - вмешался Горанфло, - кажется, римляне или греки, словом, какой-то
народ, живший в Италии, откармливали миног, как Эузеб. Он вычитал это у
одного древнего писателя по имени Светоний, писавшего по вопросам кулинарии.

- Как, брат Эузеб, - вскричал Шико, - вы кормите своих угрей человечьим
мясом?

- Нет, сударь, мелко нарубая внутренности и печень домашних птиц и дичи,
я прибавляю к ним немного свинины, делаю из всего этого своего рода
колбасную начинку и бросаю своим угрям. Держу их в садке с дном из мелкой
гальки, постоянно меняя пресную воду, - за один месяц они основательно
жиреют и в то же время сильно удлиняются. Тот, например, которого я подам
сегодня сеньору настоятелю, весит девять фунтов.

- Да это целая змея, - сказал Шико.

- Он сразу заглатывал шестидневного цыпленка.

- А как вы его приготовили?

- Да, как вы его приготовили? - повторил настоятель.

- Снял с него кожу, поджарил, подержал в анчоусовом масле, обвалял в
мелко истолченных сухарях, затем еще на десять секунд поставил на огонь.
После этого я буду иметь честь подать его вам в соусе с перцем и чесноком.

- А соус?

- Да, самый соус?

- Простой соус, на оливковом масле, сбитом с лимонным соком и горчицей.

- Отлично, - сказал Шико.

Брат Эузеб облегченно вздохнул.

- Теперь не хватает сладкого, - справедливо заметил Горанфло.

- Я подам вещи, которые сеньору настоятелю придутся по вкусу.

- Хорошо, полагаюсь на вас, - сказал Горанфло. - Покажите, что вы
достойны моего доверия.

Эузеб поклонился.

- Я могу уйти? - спросил он.

Настоятель взглянул на Шико.

- Пусть уходит, - сказал Шико.

- Идите и пришлите ко мне брата ключаря.

Брат ключарь сменил брата Эузеба и получил указания столь же
обстоятельные и точные.

Через десять минут сотрапезники уже сидели друг против друга за столом,
накрытым тонкой льняной скатертью, на мягких подушках глубоких кресел,
вооружившись ножами и вилками, словно два дуэлянта.

Стол, рассчитанный человек на шесть, был тем не менее весь заставлен -
столько бутылок самой разнообразной формы и с самыми разнообразными
наклейками принес брат ключарь.

Эузеб, строго придерживаясь установленного меню, только что прислал из
кухни яичницу, раков и грибы, наполнившие комнату ароматом трюфелей, самого
свежего сливочного масла, тимьяна и мадеры.

Изголодавшийся Шико набросился на еду.

Настоятель начал есть с видом человека, сомневающегося в самом себе, в
своем поваре и в своем сотрапезнике.

Но через несколько минут жадно поглощал пищу уже сам Горанфло, Шико же
наблюдал за ним и за всем окружающим.

Начали с рейнского, потом перешли к бургундскому 1550 года, затем
завернули в другую местность, где возраст напитка был неизвестен, пригубили
Сен-Перре и, наконец, занялись вином, присланным новой духовной дочерью.

- Ну, что вы скажете? - спросил Горанфло, который отпил три глотка, не
решаясь выразить свое мнение.

- Бархатистое, но легкое, - заметил Шико. - А как зовут вашу новую
духовную дочь?

- Да ведь я ее еще не знаю.

- Как, не знаете даже ее имени?

- Ей-богу же, нет, мы общались все время через посланцев.

Шико посидел некоторое время, смежив веки, словно смаковал глоток вина,
прежде чем его проглотить. На самом деле он размышлял.

- Итак, - сказал он минут через пять, - я имею честь трапезовать в
общество полководца?

- О, бог мой, да!

- Как, вы вздыхаете?

- Ах, это до того утомительно.

- Разумеется, но зато прекрасно, почетно.

- Великолепно, однако теперь у нас стоит такой шум, а позавчера мне
пришлось отменить одно блюдо за ужином.

- Отменить одно блюдо?.. Почему?

- Потому что многие из лучших моих воинов (должен это признать) нашли
недостаточным то блюдо, которое подают в пятницу на третье - варенье из
бургундского винограда.

- Подумайте - как, недостаточным!.. А по какой причине они его считают
недостаточным?

- Они заявили, что все еще голодны, и потребовали дополнительно
какое-нибудь постное блюдо - коростелька, омара или вкусную рыбу. Как вам
нравится подобное обжорство?

- Ну, раз эти монахи проходят военное обучение, не удивительно, что они
ощущают голод.

- А в чем тогда их заслуга? - сказал брат Модест. - Всякий может хорошо
работать, если при этом досыта ест. Черт возьми, надо подвергать себя
лишениям во славу божию, - продолжал достойный аббат, накладывая огромные
ломти окорока и говядины на тоже довольно основательный кусок студня: об
этом последнем блюде брат Эузеб не упомянул - оно, конечно, подавалось на
стол, но недостойно было стоять в меню.

- Пейте, Модест, пейте, - сказал Шико. - Вы же подавитесь, любезный друг:
вы побагровели.

- От возмущения, - ответил настоятель, осушая стакан, в который входило
не менее полупинты.