кем-то другим.
он рассказывал Сибруку. Предметом его дум стала двоюродная сестра Карен -
еще одна Карен. Только она имела чин контр-адмирала и командовала
собственным кораблем, а заодно и другими в своей области пространства.
Сипак виделся с ней снова - совсем недолго, когда два их корабля
встретились в космосе и вместе подошли к семнадцатой Звездной базе.
исчезнуть в Промежутке, с тобою вместе. Однако жизнь должна идти своим
чередом".
кто-то вроде Сибрука напоминает тебе о твоем доме и о том, что жизнь твоя
могла обойтись безо всех сложностей Звездного флота. - Он вздохнул. - О
доме, какого я никогда не видал, но к которому все же привязан".
пор лучше всего смотреть на нее одним из возможных способов - моими ли
глазами, либо глазами Сибрука и Зиа. Он видел родину гораздо позже меня и
прожил там много дольше. Общаясь с ним, ты сможешь лучше понять, какая она
на самом деле, та планета. - В глазах Пэна закружился быстрый лавандовый
вихрь. - Кстати, о нашем друге-перините. Зиа говорит, что они с Сибруком
собираются на Звездную базу, и хотели бы знать, нельзя ли им взять с собой
Саула".
одеться и все еще оставался в надетых с вечера пижамных штанах. Он только
перелез с кровати в теплое гнездо к Пэну.
узнать о его плохом поведении - и весь следующий год он с корабля не
сойдет".
заодно еще что-нибудь сделать?"
двигателей: их заглушили для профилактического ремонта. Сипак заметил, что
его одолевает дремота, и не стал с ней бороться.
ним на полу, опираясь подбородком о скрещенные на коленях согнутых ног
руки, сидела контр-адмирал Карен Эмерсон. Увидев, что он проснулся, она
заметила:
задремавшим... средь бела дня. И таким подавленным. Да что с тобой, в
самом деле?
и, совершенно очевидно, причина сия - тот ваш разговор с Сибруком. Слушай.
Ты и раньше говорил о смерти моей двоюродной сестры, но такого не
случалось. А почему сейчас? - Карен подалась вперед, не сводя с Сипака
пристального взгляда; теперь ее локти покоились на скрещенных по-индийски
ногах.
анализируешь, кто ж этим займется? Тебе нужно найти в себе причину, по
которой ты чувствуешь то, что чувствуешь. И я могу помочь не хуже любого
другого. - Карен выпрямилась. - К тому же, сдается мне, я знаю - по
меньшей мере, отчасти - что тебя тревожит. Знаешь ли ты?
Но, по мере того, как тянулись часы, а Карен не двигалась и не
заговаривала снова, его разум начал задумываться о разном. Если Карен
думала, что знала ответ, тогда в прошлом обоих должно быть нечто.
спросил:
точностью почти до дня, с тех пор, как они с женой стали близки, буквально
в муках Пон Фарр. Поскольку служба их проходила в разных местах, времени
провели они вместе немного, но провели весьма пылко. Легче было подавлять
эти воспоминания, чем сожалеть о том, чему уже никогда не повториться. Ее
смерть, заново пережитая в разговоре с Сибруком, особенно в годовщину их
сближения, разворошила воспоминания достаточно, чтобы вызвать, как он
теперь понимал, своего рода депрессию. Воспоминания, и хорошие, и дурные,
навалились на него, подобно тонне кирпичей - внезапно, всем весом,
накопившимся за прошедшие годы. Из-за того, что он подавлял их и не
разбирался в них здраво, высвобождение зажатых до поры чувств принесло
гораздо больше горя, чем следовало бы. Половодье чувств захлестнуло его,
подобно лавине - дикой, неукротимой стихии.
сближения до ее гибели прошло полтора года, и за этот срок они сумели
увидеться два или три раза. Слишком мало воспоминаний, которые можно было
бы смаковать, потому он не давал им ходу. Сокрытое добро - все равно что
зло. Непрошеные слезы заструились по его лицу.
гнезда. Карен видела его потрясенное лицо и нахлынувший вслед за тем вал
чувств. Обычно Сипак выбирал, какие переживания показывать окружающим -
теперь выплеснулось непрошеное, нежданное. Вполне достаточно, чтобы
подтвердить ее подозрения.
утверждение, а не вопрос. - Так я и думала. Позволь им выйти наружу. Тогда
ты, может быть, сумеешь взглянуть в лицо Сибруку и своим воспоминаниям.
этим юношей-перинитом с того самого дня, как вы познакомились? И едва
говорил с Саулом. Пэн считает - хорошо хоть ты на его вопросы отвечаешь, -
Карен нежно погладила его по спине. - Слезы тоже помогают сбросить
тяжесть.
сотрясать его тело.
Сипаком. - Пэн говорит, что ты плакал в тот день, когда узнал о гибели
моей сестры, и несколько дней после этого. Еще он сказал, что с тех пор ты
не плакал и почти не говорил ни о ней, ни о тех днях, которые вы провели
вместе, ни о ее смерти - разве только тебя к этому принуждали или
спрашивали об этом. - Минуту она смотрела на вздымавшиеся рядом с ней
плечи, потом спросила: - Хочешь, чтоб я ушла? Кое-что не стоит видеть
никому.
колени.
допускает внешне проявлять свои чувства, тем более в чьем-то присутствии.
И когда они все же дают себе волю, неважно, по какой причине, после этого
у них болят мышцы.
выплаканного горя, Карен помогла ему встать и перебраться на кровать.
слухом едва уловила. - Останься, прошу тебя.
покрывала, открыто приглашая. Она скользнула под одеяло и оказалась в
кольце его рук. Скоро его подбородок лег ей на макушку.
Спасибо за воспоминания. - Он вздохнул. - За то, что ты - мой друг.
вулканитом. Для меня - быть контр-адмиралом и за все отвечать. Неважно,
каковы причины - это делает необходимым наше одиночество, отсутствие
близости с другим человеком. Иногда человеку просто необходимы объятья.
Карен потребовалось немного больше времени, чтобы уснуть - она не привыкла
спать с кем-то - но немного погодя они вдвоем мирно отдыхали, угнездившись
в объятиях друг друга. На мгновение выглянул из Промежутка Пэн, ощутил,
что его напарник снова успокоился, и удалился с зеленым водоворотом в
глазах. Теперь, может быть, все опять пойдет своим чередом.
4. НЕВОЗМОЖНО ВО ВТОРОЙ РАЗ ПРОИЗВЕСТИ ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
своему опыту, приобретенному на Вулкане, он знал, что во время их