улыбка перешла границу безумия, и именно об этом переходе границы и снят
фильм.
фильма, играет Уильям Катт), которые борются за успех на школьном балу;
соревнование включает в себя спор в стиле Дональда Дака и ускоренное
вращение. Видим девушек, которые унижали Кэрри в душевой, после упражнений в
гимнастическом зале бросали в нее тампоны и санитарные пакеты под музыку,
напоминающую "Прогулку слоненка". Но под этими детскими и не очень смешными
шутками мы чувствуем бессмысленную, почти несфокусированную ненависть;
общество неосознанно мстит тому, кто пытается подняться над ситуацией. Почти
на всем своем протяжении фильм Де Пальма поразительно весел, но мы
чувствуем, что его игривость опасна; за ней видится акулья улыбка, которая
превращается в застывшую пасть. И на балке над тем местом, где должны
короновать Кэрри и Томми (Катт), стоит ведро со свиной кровью.., и ждет.
роман, то с трудом приближался к концу, стараясь использовать все, что знаю
о женщинах (а знал я тогда очень немного). Это напряжение чувствуется в
книге. Мне кажется, она читается быстро и легко, а еще (для меня по крайней
мере) увлекательно. Но есть некая тяжесть, какой не должно быть в подлинно
популярном романе, ощущение Sturm und Drang (буря и натиск), от которого я
не мог избавиться, как ни старался. В смысле характеров и действия книга
кажется достаточно ясной и правдивой, но ей недостает стиля фильма Де
Пальма.
Пальма в этом же исследовании идет окольными.., и гораздо более верными
путями. Фильм появился в то время, когда кинокритики сетовали на отсутствие
картин с хорошими полноценными женскими ролями.., но никто из этих критиков
не заметил, что в своей киноинкарнации "Кэрри" принадлежит почти
исключительно женщинам. Билли Нолан, главный - и самый пугающий - образ
книги, в кино сведен к почти второстепенной роли. Томми, юноша, который
приглашает Кэрри на бал, показан в книге как мальчик, пытающийся поступить
по-мужски: он по-своему пытается преодолеть кастовую систему. В фильме он
становится всего лишь игрушкой своей подружки, она расплачивается им за все
пережитые унижения.
приглашаю тебя, потому что хочу тебя пригласить. И вдруг он понял, что так
оно и есть <Стивен Кинг. Кэрри. Пер, с англ. А. Корженевского. М.:
Огонек, 1993.>.
приглашает на бал, тот отвечает ослепительной - "солнце и прибой" - улыбкой
и говорит: "Потому что тебе понравились мои стихи". Которые, кстати,
написала его подружка.
упоминавшуюся яму, полную пожирателей мужчин и женщин. Социальная позиция Де
Пальма более оригинальна: он видит в этой пригородной школе для белых детей
разновидность матриархата. Куда ни посмотришь, везде за сценой девушки, они
дергают за невидимые нити, определяют результаты выборов, используют своих
дружков в качестве подставных лиц. На таком фоне Кэрри становится вдвойне
жалкой, потому что ничего подобного она не в состоянии сделать, а может
только ждать, пока ее спасут или проклянут другие. Единственная ее сила - в
телекинетических способностях, и со временем и книга, и фильм приходят к
этому пункту: Кэрри использует свой "дикий талант", чтобы обрушить все
прогнившее общество. Я думаю, что успех и книги, и фильма во многом
определяется этим: любой школьник, с которого стаскивали шорты на уроке
физкультуры или разбивали очки в коридоре, одобрит Кэрри. Она уничтожает
гимнастический зал, и в этом (а также в ее разрушительном возвращении домой,
которое в фильме не использовано из-за нехватки денег) мы видим
осуществление мечты всех социально униженных.
детьми: мальчиком Гензелем и девочкой Гретель. Он всегда был беден, а
однажды, когда в той местности случился голод, не смог даже обеспечить семью
едой. Однажды вечером, пометавшись по постели, полный тревог и беспокойств,
он сказал жене: "Что с нами будет? Как мы вырастим наших бедных детей, если
у нас самих ничего нет?" "Вот что я скажу тебе, муж, - ответила женщина, -
завтра утром мы отведем детей в самую густую часть леса; там мы разожжем для
них костер и дадим каждому по куску хлеба, а потом займемся своей работой и
оставим их одних. Они не смогут отыскать путь домой, и мы от них
избавимся..." <Из "Сокровищницы волшебных сказок" Эндрю Ленга, изданной
Гэри Уилкинсом. - Нью-Йорк: Эвенел Букс, 1979, с. 91. - Примеч. автора.>
реальные (хотя и неопределенные) тревоги с кошмарами, принятыми в кино.
Теперь же, после обращения к "Гензелю и Гретель", этой самой
распространенной детской сказке, давайте оставим тусклый свет рациональности
и рассмотрим несколько фильмов, действие которых значительно глубже, потому
что оно минует разум и обращается к страхам, которые считаются
универсальными.
с самого начала откровенным. Я полагаю, что мы все душевно больны; те из
нас, кто не попал в психлечебницу, только лучше маскируются - и, может быть,
это еще хуже. Мы все знаем людей, которые разговаривают сами с собой; людей,
которые корчат ужасные гримасы, когда считают, что их никто не видит; людей,
страдающих истерическими фобиями; они боятся змей, темноты, тесных
помещений, падения.., и, конечно, тех червей, что терпеливо ждут под землей
своей доли на большом праздничном столе жизни: то, что когда-то ело, само
должно быть съедено.
фильм ужасов, мы бросаем вызов кошмару.
можем, что не боимся прокатиться по "русским горкам". Это не значит, что мы
сумеем не закричать в какой-то сцене хорошего фильма ужасов: каждый имеет
право вскрикнуть, когда "горки" поворачивают на полной скорости или
опускаются в озеро в конце падения. И, как "русские горки", фильмы ужаса
всегда были царством молодежи: к сорока или пятидесяти годам интерес к
двойным поворотам на 360 градусов значительно снижается.
ощущение нормы: фильмы ужасов изначально консервативны, даже реакционны.
Фреда Джексон в роли ужасной тающей женщины в "Умри, чудовище, умри!" (Die,
Monster, Die!) подтверждает, что хотя мы далеко не так красивы, как Роберт
Редфорд или Даяна Росс, все равно до истинного уродства от нас еще сотни и
сотни световых лет.
Потому что забава эта довольно своеобразная. Забава в том, что мы видим
опасность, грозящую другим, - и иногда их даже убивают. Один критик
предположил, что если профессиональный футбол служит для зрителей заменой
войны, то фильм ужасов - современный суррогат публичного линчевания.
все оттенки (в этом одна из причин того, что "Когда звонит незнакомец" (When
the Stranger Calls) действует плохо; психопат, которого честно и хорошо
играет Тони Бекли, - просто бедняга, который страдает от собственного
психоза; наше сочувствие к нему ослабляет фильм так же успешно, как вода
ослабляет крепость виски); они уговаривают нас отложить взрослую склонность
к анализу и вновь стать детьми, видеть только черное или белое. Возможно, на
этом уровне фильмы ужасов приносят психическое облегчение своим приглашением
к упрощению, и именно поэтому откровенное безумие встречается достаточно
редко. Нам говорят, что мы можем отпустить вожжи у своих эмоций.., или
обойтись совсем без вожжей.
степени. Если ваше безумие заставляет вас резать женщин, как Джек
Потрошитель или Кливлендский Убийца, вас запирают в психлечебницу (только
этих двух любителей ночной хирургии так и не поймали, хе-хе-хе); если, с
другой стороны, безумие заставляет вас только говорить с самим собою или
ковырять в носу, едучи утром в автобусе, вас оставят в покое и позволят
заниматься своими делами.., хотя сомнительно, чтобы вас при этом приглашали
на великосветские приемы.
святых, прошлых и нынешних, но все святые тоже были по-своему безумны), и
время от времени его приходится выпускать покричать и покататься по травке.
и страхи образуют собственное тело, и мы понимаем, что оно требует
упражнений для поддержания мышечного тонуса. Некоторые из этих эмоциональных
"мышц" принимаются - даже приветствуются - в цивилизованном обществе; это,
разумеется, те эмоции, которые стремятся поддерживать статус-кво самой
цивилизации. Любовь, дружба, верность, доброта - этим эмоциям мы аплодируем,
эти эмоции обрели бессмертие в плохих куплетах на открытках "Холлмарк"
<Поздравительные открытки на все случаи жизни с шаржевыми рисунками и
забавными стишками > и в виршах (не решусь назвать это поэзией) Леонарда
Нимоя.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Гуревич Георгий
Соломатина Татьяна
Бажанов Олег
Круз Андрей