наоборот, походка решительная, энергичная.
перехватило... в какой-то миг я хотел его окликнуть, но, увидев выражение
лица, не осмелился... вправе ли я вмешиваться?..
Нэмуро-сан только на первый взгляд казался бодрым...
Он шел с таким видом, будто наслаждался прогулкой.
рассмотреть даже выражение его лица. Вам не кажется это странным?
мятым платком, обнажил крупные зубы, белые, точно искусственные.
выражение его лица? Как бы мне удалось сделать это сзади? Как ни прискорбно,
но я говорю правду. Когда человек говорит правду, не нужно придираться.
человеку место, где он должен жить, а сбежавшему набрасываем на шею цепь и
водворяем на место... мы видим в этом здравый смысл, но имеем ли мы на это
право?.. кому разрешено наперекор воле человека решать за него, где ему
жить?..
успокоение в каком-то другом месте. О какой уж тут сильной воле может идти
речь? Лучше бы подумал об ответственности, долге.
намерения?..
один пропавший без вести... это, думаю я, очень серьезно... а если прибавить
еще людей, которые фактически не сбежали, но хотят сбежать, - цифра будет
ужасающей... пожалуй, в меньшинстве окажутся не сбежавшие, а, скорее, те,
кто остался...
Вы, я думаю, еще не забыли, что брат жены Нэмуро-сан убит?
настолько, что вздохнуть не могу, меня охватывает острое чувство страха. Со
сколькими людьми, со сколькими десятками, сотнями людей, знакомых в лицо,
сталкиваюсь я ежедневно, и мне начинает казаться, что в этом мире я имею
четко определенное местожительство, но стоит присмотреться - и оказывается,
что люди, плотным кольцом окружающие меня, все совершенно чужие, и этих
чужих огромное большинство. Нет, все бы еще ничего, но по-настоящему
страшно, когда электричка подходит к конечной остановке и...
костюм? Из-за вас мне придется действовать наобум, напрасно бить ноги.
проглотив слюну: - Цвет костюма... кажется... нет, он был, по-моему, не в
костюме, а в плаще...
вот-вот пойти. Начальник отдела всегда был человеком предусмотрительным...
мы все даже смеялись над его дипломоманией - у него были водительские права,
а кроме того, свидетельства радиста, стенографа...
когда остаешься один среди совершенно незнакомых людей... будь то в
переполненной электричке, будь то в лабиринте незнакомых улиц...
рукаве и воротнике были жирные пятна... да, вспомнил, это был тот самый
плащ, который начальник отдела уже давно носил... он любил ремонтировать
автомобили и часто вместо рабочей одежды надевал этот плащ и лез в нем под
машину...
редкими фонарями... сверкает красным светом знак, указывающий на ночные
работы в водопроводном колодце, несколько касок, покрытых светящейся
краской, монотонно повторяют без конца одни и те же движения.
понятна, так что вопросов не задавайте.
собираюсь вам рассказать все, и прямо сейчас.
вещественного доказательства. Проспитесь, выпейте аспирина, придумайте
вранье покрасивее и тогда приходите снова.
ребро. Он коротко вскрикнул, скорчился и, подавшись вперед, вывалился из
машины, с трудом удержавшись на ногах. Обернувшись к захлопнутой дверце, он
завопил:
x x x
женщина. Заплатил за кофе, выпитый вместе с Тасиро, - это уж ладно, потом
вывалил кучу денег в студии ню, по пьянке, наверно, а теперь еще
раскошелился на такси... сколько же я должен взыскать на покрытие
расходов?.. нужно, естественно, донесение, подкрепляющее их необходимость...
вряд ли можно утверждать, что нет ничего достойного упоминания в
донесении... даже напрасная потеря времени может чему-то научить... я думаю,
мне удалось получить прекрасный ластик, чтобы в течение двух часов с
потенциальным псевдобеглецом стирать неясные, ненужные линии.
донесение, которое бы не потеряло ценности, выйдя из-под моего пера.
Написать, что лжец признался в том, что ложь была ложью, все равно что
ничего не написать. Когда я мысленно возвращался назад, в памяти отчетливо
всплывали лишь голые белые ноги под стойкой... лишь ощущение, будто я
впитываю их своей ладонью... но эта отдельная часть женщины не приводила
меня к целому, и если бы я попытался завершить "фреску", то остальные части
смог бы отыскать только там, за лимонной шторой. Точно мотылек, привлеченный
световой ловушкой, я направляюсь к этому окну. Не имея никакого повода и в
то же время не особенно задумываясь о том, что у меня его нет...
брошенная у самой лестницы, ведущей к дому женщины, как раз напротив второго
отсюда фонаря... я ее оставил под тем предлогом, что был пьян, но сейчас я
еще более пьян, так что и этот повод весьма шаток. Я медленно иду тропинкой,
протоптанной по высохшему газону, сокращая расстояние до лимонного окна. От
угла дома номер три, если идти обычно, тридцать два шага... поднимаю голову
- ряды фонарей, точно застывшие, немигающие, искусственные глаза, сзывают на
праздник, который никогда не наступит... окна - бледные прямоугольники
света, выстроившиеся в ряд, как проклятья, - там давным-давно забыли и
думать о празднике... Подняв воротник пальто, я замираю - ветер, точно
мокрая половая тряпка, хлещет по щеке... как раз там, где последний раз
видели его...
прокравшийся сюда под покровом темноты. О чем бы он думал, глядя в окно
покинутого дома? Я пытаюсь проникнуться его настроением, но мне не удается.
Почему-то все время его лицо заслоняет шофер такси, с которым я только что
приехал. Человечек цвета накипи, вместо воздуха вдыхающий ропот, вместо
крови нагнетающий в жилы проклятье, человечек, все тело которого испускает
зловоние хлева... такому человечку незачем здесь стоять... ему незачем
исподтишка сопрягать свою судьбу с лимонным окном... но, наверно, далеко не
все водители именно такие. Есть среди них и положительные, хозяйственные
люди, как, например, Томияма, купивший у него машину. Он должен быть самим
собой. Его не заслонить никому другому. Он... он, решительно отвернувшийся
от надежды на любой праздник, смело попытавшийся вырваться из разложенной по
полочкам жизни... может быть, они решил отправиться в путь, чтобы прийти в
вечный праздник, которого никогда не может быть?
приклеенный к какой-то стене или фонарному столбу, - слинявшее от ветра и
дождя и не привлекающее ничьего внимания объявление об огромном празднестве,
которое еще сильнее подхлестывает желание, потому что место и время не
указаны. И он, желая попасть на празднество, существующее лишь в объявлении,
без оглядки устремляется на торжество, которое, в отличие от еженощной
имитации празднества, сверкающего украшениями лишь в темноте и в неоновом
свете, будет длиться вечно, не кончится и после смерти... на праздник в мир