Чтение 40–й страницы книги ~Рукопись Ченселора~

- Этого не может быть. - Морган вскочил:

- Ты рассказываешь сказки, как дети у костра. Разве я не прав? Это твоя
работа, а все писатели - как дети. Но, ради бога, не путай сказки с
действительностью.

Ченселор задержал взгляд на лице Моргана. Вывод был очевиден.

- Ты не веришь мне, не так ли?

- Сказать правду?

- Ас каких пор наши правила изменились?

- Хорошо. - Тони допил свой бокал. - Я полагаю, ты действительно был в
Форт-Трайоне. Не знаю, правда, как ты туда попал. Может быть, даже через
стену перелез. Знаю, что ты любишь раннее утро, но очутиться в Клойстерсе на
заре это потрясающе... Думаю, что ты уже знал о смерти Ролинза.

- Как я мог? В канцелярии же сказали, что об этом сообщили только что.

- Прости, я ведь не слышал, что тебе сказали.

- О боже!

- Я не хочу причинять тебе боль, Питер. Год назад никто вообще не был
уверен, что ты выживешь. Ты находился на грани жизни и смерти. Перенес
тяжелейшую утрату. Кэти была для тебя всем, и мы знали это. Шесть месяцев
назад мы полагали, а я, честно говоря, был убежден, что как писатель ты
кончился. Ты потерял все, желание писать умерло в тебе. Мальчик,
рассказывавший сказки у костра, погиб в автомобильной катастрофе. Даже после
того как ты вышел из больницы, бывали дни, когда ты не произносил ни слова.
Ни слова! А потом пошли выпивки. И вот менее трех недель назад вулкан начал
извергаться. Ты прилетел с побережья более возбужденный, чем когда-либо,
полный энергии и желания писать, писать, писать... Пока хватит сил...
Понимаешь?

- Что?

- Наш разум устроен довольно странно. Он не может мгновенно разогнаться
от нуля до скорости звука. Что-то в таком случае в нем обязательно откажет.
Ты сам сказал, что не знаешь, где провел почти четыре часа.

Ченселор не шелохнулся. Он наблюдал за Морганом, а в его мозгу метались
противоречивые мысли. Он злился на издателя за то, что тот не верит ему, и
все же чувствовал какое-то странное облегчение. Может быть, так оно и лучше?
Морган по натуре был человеком, готовым броситься на помощь любому. События
минувшего года усилили эту черту его характера. И теперь Питер не сомневался
в том, что если бы Морган поверил ему, то не стал бы издавать его книгу.

- Ладно, Тони, давай забудем об этом. Я не совсем, хорошо себя чувствую.

Притворяться не стоит; Я не знаю, что делать.

- А я знаю мягко сказал Морган. - Давай выпьем.

***

Мунро Сент-Клер внимательно смотрел на Варака, входившего в его
библиотеку в Джорджтауне. Правая рука агента была на перевязи, с левой
стороны на шее выглядывала полоска бинта. Варак закрыл за собой дверь и
подошел к столу, за которым с хмурым видом сидел дипломат.

- Что случилось?

- Все в порядке. Его самолет находился в Вестчестерском аэропорту. Я
переправил его в Арлингтон и связался с доктором, услугами которого мы
пользуемся в Совете национальной безопасности. У его жены не было выбора, да
и потом ей все равно. Ролинз не был застрахован от убийства по политическим
мотивам. А кроме того, она грязная баба. Я просто напомнил ей несколько
эпизодов из ее жизни. - А как с другими?

- Их было трое. Один убит. Как только Ченселор исчез, я перестал стрелять
и спрятался в дальнем углу парка. Ролинз был мертв. Что им оставалось
делать?

Они сбежали, прихватив с собой труп своего дружка. Я побродил вокруг,
собрал гильзы, поправил примятую траву, чтобы не было никаких следов.

С выражением злобы на лице Браво поднялся из кресла;

- То, что вы сделали, выходит за рамки данных вам полномочий. Вы приняли
решения, которые, как вам было известно, я бы не одобрил. Ваши действия
стоил" жизни двум людям, а Ченселор едва не погиб.

- Один из этих людей был убийца, - спокойно ответил Варак, а судьба
Ролинза была предрешена. Это было вопросом времени. Что касается Ченселора,
то это я едва не погиб, спасая его. Мне кажется, я сполна заплатил за свое
ошибочное решение.

- Ошибочное решение? А кто дал вам право его принимать?

- Вы, все вы.

- Существуют же определенные запреты, и вы понимаете это.

- Насколько я осведомлен, пропало больше тысячи, досье, воспользовавшись
которыми можно превратить страну в полицейское государство. Прошу вас
помнить об этом.

- А я прошу вас помнить, что здесь не Чехословакия, не Лидице, и не
1942-й год. Да и вы - не тринадцатилетний мальчишка, который прятался среди
трупов и убивал каждого, кто мог оказаться его врагом. Вас привезли сюда
тридцать лет назад совсем не за этим.

- Меня вывезли сюда потому, что мой отец работал на союзников. И мою
семью убили именно потому, что отец работал на вас...

Взгляд Варака помутился, и он не сумел сдержать слез - видимо, не ожидал,
что разговор пойдет таким образом. Он вспомнил о солнечном утре 10 июня 1942
года - утре всеобщей смерти, о последующих ночах, когда он прятался в шахте,
и о последующих днях, когда он, тринадцатилетний мальчишка, ставил крестики
в стволе шахты, которые означали число убитых немцев, Ребенок превратился в
убийцу. Так было до тех пор, пока англичане не вывезли его.

- Вам дали все, - сказал Браво, понизив голос. - Мы выполнили все
обязательства, ничего ради вас не пожалели. Лучшие школы, все блага и
привилегии...

- И все воспоминания, Браво. Не забывайте об этом.

- И все воспоминания, - согласился Мунро Сент-Клер.

- Вы неправильно меня поняли, - быстро проговорил Варак. - Я не ищу
сочувствия. Я хочу только сказать, что все помню. - Он сделал шаг к столу. -
Вот уже восемнадцать лет, как я плачу за привилегию хранить эти
воспоминания. Плачу по доброй воле. Я - лучший агент Совета национальной
безопасности, я найду наци в любом обличье, в какие бы одежды он ни рядился,
и буду преследовать его. И если вы думаете, что существует разница между
порядками третьего рейх и тем, что пытаются насадить с помощью этих досье,
то здорово ошибаетесь.

Варак умолк. Кровь бросилась ему в лицо. Хотелось кричать, но это было
невозможно.

Мунро Сент-Клер молча наблюдал за агентом. Его злость постепенно угасала.

- Вы говорили очень убедительно. Я созову совещание Инвер Брасс. Нужно
всем сообщить об этом.

- Не созывайте совещания. Пока не надо.

- Совещание на этот месяц уже запланировано. Нам нужно избрать нового
Генезиса. Я стар. Так же немолоды Венис и Кристофер. Таким образом, остаются
Бэнер и Пэрис.

- Прошу вас, - Варак сжал пальцами край стола, - не созывайте совещания.

- Почему же? - прищурившись, спросил Сент-Клер.

- Ченселор начал писать книгу. Первая часть рукописи позавчера уже сдана
на перепечатку. Мне удалось пробраться в машинописное бюро и прочитать
написанное.

- Ну и что же?

- Ваша теория может оказаться более верной, чем вы предполагали. Ченселор
пишет о таких вещах, которые мне и в голову не приходили. И Инвер Брасс не
обойдена вниманием.

Глава 15

Непродолжительные заморозки напомнили, что морозы не за горами, что осень
кончается и вот-вот придет зима. Избирательная кампания завершилась, и ее
результаты оказалось так же нетрудно предсказать, как и наступление морозов,
сковавших землю Пенсильвании. Воротилы с Мэдисон-авеню, уверенно
пользующиеся ложью, одержали победу над неуверенными дилетантами. Ничего
ценного никто не выиграл, а меньше всех - республика.

Ченселор не уделял большого внимания политике. А после того как игроков
вывели на поле, Питера вообще интересовал только его роман. Он окончательно
определил замысел, ожили персонажи книги. И теперь каждое утро он вместе с
ними переживал новые приключения.

Он уже добрался до седьмой главы, до того места, где порядочные люди
постепенно приходили к непорядочному решению - необходимо убийство. Убийство
Эдгара Гувера.

Прежде чем приняться за новую главу, Ченселор всегда набрасывал
план-проспект. В дальнейшем, правда, он практически не пользовался этим
планом, лишь изредка заглядывая в него. Такой рабочий прием несколько лет
назад порекомендовал ему Энтони Морган:

"Выясни заранее, куда идешь, выбери направление, чтобы не сбиться с пути,
но не ограничивай своей естественной склонности поблуждать".

"Тони ведет себя как-то странно", - думал Ченселор, склонившись над
столом.

После невероятных событий, происшедших в Клойстерсе несколько недель
назад, они беседовали неоднократно, но Морган ни разу не упомянул о них,
будто их и не было вовсе.

Он уже прочел первые сто страниц романа и сказал, что из всего
написанного Питером это самая стоящая вещь. И для Ченселора в романе была
заключена теперь вся его жизнь.

План-проспект главы 7 Дождливый вечер в Вашингтоне. Номер в отеле.
Сенатор сидит у окна и наблюдает, как разбиваются о стекло капли дождя. Он
размышляет о случае, происшедшем с ним тридцать лот назад, в колледже,
который даже теперь, если бы о нем узнали, вывел бы его из борьбы, за