спрашиваю? Нет, ты глаза не закрывай! Ты ответь!
слабо, отчего под веками возникало причудливое пятно, становясь то
пронзительно-синим, то тускло-багровым.
Василия.
тихо проскрежетал его голос, и Никита представил себе упрямо склоненный лоб
Василия и суровый взгляд из-под сведенных бровей.
говорят, стало весьма трудно.
он серьезно, что ли?..
изумрудный оттенок, а верхушки опор отдавали рыжиной. Невольно вспомнился
ночной разговор с разочарованным Ромкой. Что-то он там собирался
перемкнуть... Может, и впрямь перемкнул?
добавился женский визг. Потом началась исступленная разноголосица.
"Интересно, - подумал Никита. - Что ему там такое выдолбили? Хотя нет...
Ничего интересного..."
сухая (когда даже воду нельзя) и... И какая-то еще. Когда можно.
содержимым, слегка напоминающим сильно разбавленный лимонный сок. Никита
спохватился и запретил себе даже думать об этом...
тупые удары и рыхлый хруст. Леша Баптист задалбливал оскорбительную надпись.
Никиты Кляпова никому не было дела...
поскольку рядом, как по волшебству, возникли сразу две чуткие надзорки.
Крест взглянул на них с волчьей усмешкой и перевел взгляд на Никиту. Тот
равнодушно смотрел в зеленовато-желтые уголовные глаза и втихомолку
радовался своему спокойствию.
новая склока. Орали, как на митинге.
пятачке здесь еще не бывало. Пузырек - и тот выполз из своего логова,
прицепив, надо полагать, к заветному крантику рукав подлиннее. Кое-кого
Василий и Ромка не то чтобы видели здесь впервые... Видеть-то, конечно,
видели, но по именам так до сих пор и не знали. Того, скажем, мужичка
неопределенных лет. Или вон ту мосластую девицу с пугающе безумным взглядом.
Кетати, вела она себя потише других. Просто, наверное, знала, что у нее
маленькие глаза, - вот и старалась раскрывать их как можно шире.
одной из глыб. Муж ее, хмурый молодой человек в спецовке-самоплетке, стоял
рядом.
Наглость! Самая настоящая наглость! Вчера с утра - одними красненькими,
сегодня - одними лиловыми!
довольным видом сообщил Сократыч.
собственно, было три тюбика...
утра Маша Однорукая. Подошел Крест и молча стал в отдалении.
неопределенных лет. - Чего, спрашивается, без толку глотку рвать? Хозяин -
барин. Что хотят - то воротят!
на толпу глаза из-за ребер и выступов необычно рыжеватых колонн.
Клавка, влезая на громоздкую, как постамент, глыбу. Сцена окончательно
обрела черты митинга. - Нашли крайних! Тут не хозяева - тут другие виноваты!
ошарашенно оглянулись. Вне всякого сомнения, палец был наставлен на Машу
Однорукую. - Тюбики - лопатой гребет, с утра до ночи не просыхает!
Так ей все мало - она теперь еще с сапогами затеялась! Всю трубу изрезала!
Что? Не так? Только бы хапать, хапать! А эти! - Клавка развернулась и
продолжала, тыча пальцем то в Люську, то в Лику. - До сих пор босиком ходили
- ничего с ними не делалось! А теперь они уже, видите ли, не могут! Ножки
боятся бить! Белые! А что из-за ихних сапог кабели рвут и трубы обдирают,
это им - тьфу! У, бесстыжие!
нечаянно облокотился на клавиши органа.
перебила, ну другую... Но ведь не десять же кряду! Сегодня кольцо ободрали,
завтра совсем перережут! Вот вы что тогда получите вместо тюбиков! Вот! - И
Клавка выбросила в воздух два полновесных кукиша.
Василий невольно покосился на Сократыча, вспомнив, что тот совсем недавно
говорил примерно то же самое. Дедок слушал, изумленно отшатнувшись.
что палец Клавки наставлен теперь на него. Прямой наводкой.
ему фартук подавай! Сколотил, понимаешь, банду из побирушек! Ночью на грабеж
их посылает...
Последние слова Клавки были приняты зверьками близко к сердцу.
При чем тут тюбики?
Действительно, лупоглазые пушистые побирушки по хрупкости своей серьезных
повреждений нанести не могли. И Клавка развернула стволы на следующую цель.
отрезал! Штаны ему! Без штанов он уже не может! А вдруг нам тюбики как раз
через эту рогульку и выписывают?..
приморозить Ромку взглядом, но безуспешно.
одна моя версия благополучно скончалась... - Это почему? - не понял тот.
стало быть, гипотеза скорее всего неверна. Тут что-то иное...
работать будут, трубы-то? А? Что скажешь?
Ладный у тебя броневичок, Клавка. Вы уж его - не надо, не долбайте...
Пригодится еще...
повернулась к Леше Баптисту. - А похабень всякую на стенах писать - это как?
Да может, ты нарушил что-нибудь в стене, ты ж ее чуть не на полметра
прорубаешь... И, главное, ведь не пойдет, не напишет у Креста на доме -
побоится! А на стенке у слабой, беззащитной женщины...
над завалинкой отметилась?..
невозможно. Ромка отлепился от глыбы и, заливаясь, двинулся враскачку к
одной из вновь зазолотившихся опор. На полдороге сломился в пояснице и,
мотая головой, пошел на четвереньках. Бледная Лика с застывшим лицом
беспомощно смотрела ему вслед.
попытался отдышаться, все еще постанывая время от времени.
Ведь это, наверное, все из-за вас, да? Вы ведь, наверное, в самом деле
что-то там перемкнули?..