ощущение радости творчества отодвигает на задний план все другие соображения
- в том числе и вопрос пользы. Но где же тогда общественная функция
искусства? Тогда лучше кирпичи класть, это куда проще и честнее.
интересных и нужных, приносящих людям реальную пользу. Но все они не для
тебя. Потому что, чем бы ты ни занимался в жизни, всегда искусство будет
стоять между тобой и твоим делом, всегда будет мучить мысль, что ты изменил
Призванию. Будь оно проклято!
поняли бы его, стали бы произносить общеизвестные истины - вроде того, что
от искусства нельзя ждать мгновенного воздействия на общественное сознание.
Родители всегда говорят правильные вещи, которые почему-то никого не
убеждают. Несмотря на всю их неоспоримую правильность. Да и потом, это
вопрос сугубо специальный, не так просто в нем разобраться человеку,
далекому от искусства. Вот если бы познакомиться с кем-нибудь из настоящих
художников, - неужели у них нет никаких сомнений? Да нет, едва ли. Какое же
это искусство, если нет никаких сомнений и все ясно, и просто, и понятно,
как в учебнике арифметики; если есть что-то совершенно противопоказанное
искусству, так это самодовольная уверенность в собственной правоте - не
какой-то частной правоте в данный момент, а вообще, раз и навсегда,
априорно. Во всяком случае, большие художники всегда сомневались и мучились
- может быть, это и сделало их большими...
магазина "Изотопы". В этот день он собирался поехать на Выставку посмотреть
новые машины, но с утра опять пошел дождь, и ему вдруг расхотелось тащиться
в такую даль. Последнее время его настроения и планы сделались вдруг
подверженными частым и совершенно внезапным переменам под влиянием любого
пустяка - например, погоды. Раньше этого не было. До обеда он проторчал
дома, ничего не делая, если не считать безуспешной попытки починить
электрический тостер, в котором отказала автоматика. "Хоть бы почитал, что
ли, - сказала мама, - я вчера притащила из библиотеки кучу книг, ты даже не
поинтересовался..." Он ответил в том смысле, что книги - это заменитель
жизни и, как все суррогаты, ни к чему хорошему привести не могут, за что был
обозван чудовищем и троглодитом. "Я где-то слышала, что самые
антиинтеллектуальные люди - это художники, - добавила она. - Ну, и
скульпторы, словом деятели изобразительного искусства, ваш брат. Паоло
Трубецкой вообще ничего не читал. Даже работая над головой Данте, не
удосужился прочитать "Божественную комедию". - "И правильно, - сказал
Андрей. - Данте у него вышел совсем не плохо, может быть именно поэтому. Что
ты вообще понимаешь в этих вещах?" Мама почему-то обиделась, и тут уж ему не
оставалось ничего другого, как пойти бродить по улицам, благо дождь к этому
времени почти перестал.
получилось неожиданно. Но это действительно была она, очень загорелая и то
ли похудевшая немного, то ли просто вытянувшаяся еще больше за это лето. Она
была в расстегнутой легкой штормовке с подвернутыми до локтей рукавами, с
непокрытой головой, и дождевой бисер блестел в ее волосах, немного
выгоревших и порыжевших от солнца и морской воды. Он сразу, мгновенно
охватил и словно вобрал в себя одним взглядом все эти детали, которые вдруг
показались исполненными для него таким огромным и ему самому не до конца еще
понятным смыслом; все, составляющее сейчас ее облик, стало вдруг
необыкновенно важным, любая мелочь - и подживающая царапина повыше запястья,
и золотисто-смуглый тон загара на ее ногах, и полуоторвавшаяся пряжка на
туфле, и хозяйственная сумка, из которой торчал пучок зеленого лука и
выглядывали углы бумажных пирамидок с молоком. Его сердце замерло в первый
момент от непонятного испуга - замерло и оборвалось, и лишь в следующую
секунду он понял, что это был испуг перед возможностью ошибки, случайного
сходства. И тут же, когда он понял это и убедился, что ошибки не произошло и
что это действительно Ника, он почувствовал огромное облегчение, радость,
покой. Это была действительно она. Наконец-то!
встреча.
позвонить.
сказал:
приятно было - после тамошнего солнца, представляешь? А сейчас я уже начинаю
смотреть на это довольно мрачно - все хорошо в меру... Ну, как ты?
семнадцатое. Четыре дня, и она все "собиралась"...
просто фантастически!
Андрей.
было просто...
тягостным, как в нелепом сне.
вечером... Но все эти дни я собиралась, честно собиралась, просто
закрутилась как-то - ну, ты представляешь себе, тысяча разных дел...
этими расспросами ставит себя в глупое положение.
за портфелем...
его нашли, и этот человек даже приходил к нам, пока никого не было. Родители
ведь жили на даче, так он оставил записку в почтовом ящике. Прямо чудо,
правда? Ну, теперь придется поехать, - портфель, конечно, никуда уже не
годится, но хоть поблагодарить за любезность... Так что, Андрей, я
действительно ужасно занята все это время, ты не обижайся!
сейчас домой? Я тебя провожу. Или нельзя?
показалось, жаром. - И вообще, ты должен к нам зайти, мы как раз будем
обедать, я не отпущу тебя, так и знай, и слушать ничего не хочу...
голоден?
Когда приглашают, не говорят "и вообще, ты должен зайти"...
укусила? И даже не муха, а, наверное, что-то большое и ядовитое. Овод!
Слушай, ну не будь злюкой, пойдем. Ты обиделся, что я тебе не позвонила? Я
ведь собиралась, честное слово!
Ратмановым не следовало, ее предки никогда не были ему особенно симпатичны,
и это приглашение, несмотря на все Никины старания убедить его в обратном,
прозвучало слишком случайно, так приглашают человека, от которого уже все
равно не отделаться; и сама Ника была какая-то не такая, он сразу это
заметил: она не то чтобы скрывала от него что-то - просто в ее душе
появилась теперь какая-то запретная для посторонних зона. Для посторонних -
и для него в том числе. Потому что теперь он тоже был для нее посторонним.
отчетливо и безошибочно, и это удивило его, потому что так может чувствовать
только влюбленный, узнав вдруг, что его не любят. Но ведь он-то не был
влюблен в Нику! Или все-таки был? Был и просто не понимал этого, не понимал
до того момента, когда внезапно увидел ее перед собой и его сердце замерло
сначала от испуга, а потом от счастья, и он понял вдруг, что это и есть то
самое главное, что этого не может заменить мужчине ничто - ни творчество, ни
признание, ни слава, - что вообще нет в мире такого, чего он не отдал бы в
этот миг за право упасть перед нею на колени, и обнять ее ноги, и прижаться
к ним лицом...
насмешкой заслониться от чего-то грозного, неведомого, которое шло на него,
как идет на берег рожденное во мраке океанских глубин цунами. Все
объясняется очень просто, сказал он себе, и нечего возводить это в разряд
высоких переживаний... Он снисходительно - сверху вниз - покосился на идущую
рядом Нику, увидел ее профиль, и сердце его снова сжалось тревожно и
непривычно.
дорожных происшествиях, о том, как они в последний день путешествия чуть не
сыграли в кювет где-то под Орлом; он слушал и почти ничего не понимал, - он
воспринимал только ее голос, сам звук голоса, его неповторимый тембр.
Наверное, лучше было не слушать, это уже было ни к чему, так же как ни к
чему было принимать ее приглашение и идти к ней домой, - нужно было просто
попрощаться и уйти, как только он все понял. Наверное, так поступил бы
настоящий мужчина. Андрей понимал это. Но сейчас для него побыть лишний час
в обществе Ники, было важнее, чем чувствовать себя "настоящим мужчиной".
Беляев Александр
Елманов Валерий
Сертаков Виталий
Ковальчук Вера
Свержин Владимир
Андреев Николай