Чтение 40–й страницы книги ~Третий глаз Шивы~

- Признаешь ли ты, что все это находилось в твоей комнате и было
извлечено в твоем присутствии? - спросил обвиняемого великий визирь
Джамасп, по знаку которого один из стражников развернул плат с
вещественными доказательствами.

При виде отвратительных атрибутов некромантии царица вскрикнула и
закрыла лицо руками. По рядам карпанов пронесся возмущенный ропот.

- Признаю, - ответил Спитама.

- Смерть ему! - закричали жрецы.

Царь поднял жезл и утихомирил собрание.

- Признаешь ли ты, что все это принадлежит тебе и сделано тобою с
целью причинить вред?

- Нет и нет. - Спитама брезгливо отвернулся от разложенных на платке
предметов. - Мне это не принадлежит. Моя рука не касалась подобной
мерзости.

- Но они найдены у тебя? - вновь спросил Джамасп.

- Да.

- Как же ты объяснишь это? Как докажешь свою непричастность?

- У греков, доблестный визирь, от обвиняемого не требуют
доказательств невиновности. Доказать вину должен судья.

- Мы не греки, - сказал царь. - Отвечай на вопрос, Спитама.

- Слушаю и повинуюсь, шахиншах. - Пророк отдал поклон. - Я вновь и
вновь утверждаю, что предъявленные судом предметы мне не принадлежали. Как
они оказались под моим ложем, не знаю. Могу лишь предполагать, что их туда
подкинули.

- Начальник дворцовой стражи! - хлопнул в ладоши великий визирь.

Вперед, гремя доспехами, выступил хрупкий юноша с пушком на румяных
щеках.

- Скажи нам, начальник, - спросил визирь, - была ли опечатана келья
присутствующего здесь проповедника Спитамы? И если была, то когда именно?
Скажи только правду, как и подобает персу.

- Дозволь ответить, шахиншах, солнце солнц...

- Довольно! - Виштаспа поднял жезл. - Джамасп вершит справедливый суд
от нашего имени. Впредь обращайся прямо к нему. Остальные - тоже.

- Помещение, занимаемое Спитамой, было опечатано вчера перед
рассветом, великий визирь - хранитель справедливости.

- По чьему повелению?

- Царя царей.

- Кто наложил государственную печать?

- Государственную печать, хранитель справедливости, наложил по твоему
поручению судья дивана.

- Это так? - Визирь повернулся к судье.

- Начальник дворцовой стражи сказал правду, - ответил судья.

- Кто присутствовал при наложении печати?

- Пророк Спитама, вон тот стражник, - юный начальник указал на
стоящего перед троном рыжеволосого великана, - и я.

- Как твое имя? - спросил стражника визирь.

- Кэхьон, хранитель справедливости! - Стражник топнул ногой и сделал
воображаемым мечом на караул. - Гвардеец первой сотни бессмертных,
участник Туранской войны.

- Скажи нам, ветеран, ты присутствовал при наложении печати?

- Присутствовал!

- Это была третья стража?

- Третья!

- Как протекало дежурство, ветеран?

- Как должно!

- Как все-таки?

- Никаких происшествий!

- Никто не заходил в комнату? И не пытался зайти?

- Никто!

- Кому ты сдал дежурство?

- Ему! - Кэхьон локтем толкнул стоящего рядом верзилу с бельмом на
глазу.

- Стражник Арджасп, - светски улыбаясь, пояснил начальник. - Гвардеец
первой сотни и тоже ветеран Туранской войны. При сдаче поста печать была
проверена.

- Так? - спросил визирь.

- Точно так! - топнул Арджасп.

- Все ясно, - зевнул царь.

- Остается добавить, шахиншах, - визирь прижал руку к сердцу, - что в
последний раз печать была проверена уже в моем присутствии. Можно считать
доказанным, что в комнату Спитамы за время его отсутствия никто не проник.

- Ты согласен с выводами суда, пророк? - спросил Виштаспа.

- Разреши мне задать несколько вопросов, шахиншах? - попросил
Спитама.

- Спрашивай, о чем хочешь.

- Мой первый вопрос к великому карпану.

- Слушаю тебя, - откликнулся горбун.

- Скажи мне, Зах, сам-то ты веришь в колдовство?

- Кто может в том усомниться?

- Ты веришь, что с помощью всех этих когтей и зубов можно наслать
зло?

- Не только верю, но и знаю.

- А еще что может сделать колдун?

- Его возможности почти безграничны.

- Он может сделаться невидимым?

- Очень легко.

- Проходить сквозь стены?

- Проще простого.

- И ты сам знаешь такие секреты?

- Я говорю только о том, что знаю.

- Ну разумеется, ведь ты слывешь искуснейшим магом!.. Но скажи мне,
почтенный Зах, искусство развязывать узелки без помощи рук, отворять дверь
на расстоянии тебе знакомо?

- Оно доступно любому бродячему фокуснику! А ты обращаешься к
великому карпану... Конечно, я мог бы шутя проделать все эти фокусы.

- Мог бы?

- Разумеется! Мне ли, творцу невиданных чудес, не уметь развязывать
узелки? Жаль, что сан не позволяет сделать это в твоем присутствии.

- Да, сан ему не позволяет, - подтвердил судья дивана.

- Нет так нет! - развел руками Спитама. - Благодарю тебя, царь магов.
Мои вопросы к тебе исчерпаны. Следующий вопрос я хотел бы задать великому
визирю.

- Говори, - разрешил Джамасп.

- Как ты полагаешь, хранитель справедливости, можно ли надеяться на
замки и печати в условиях, когда любой карпан, даже просто фокусник, как
сказал Зах, способен открывать замки и развязывать узелки?

Но, прежде чем визирь успел сообразить, куда клонит подсудимый,
вмешался Зах.

- Перед царской печатью бессильно всякое колдовство! - взвизгнул
горбун. - На ней крылатый бык! Сам Митра!

- Согласен, почтеннейший! - обрадовался Спитама. - Но, в таком
случае, едва ли возможно причинить колдовством вред священной особе,
самому шахиншаху! Не так ли?

В тронном зале настала тишина. Все затаили дыхание.

Первым опомнился Зах.

- Мне кажется, - он значительно прокашлялся, - подсудимый хочет
увести разбирательство в сторону. Какая, в сущности, разница, мог или не
мог причинить он своим колдовством вред? Главное для нас заключается в
том, что он злоумышлял против священной особы шахиншаха. А это доказано!

- За что меня судят, великий визирь? - вскричал Спитама. - За умысел
или же за деяние?

Визирь беспомощно оглядывался то на жрецов, то на трон.

- За умысел, - пришел на помощь царь.

- Пусть так, - просветлел лицом Спитама. - За умысел нельзя казнить
мучительной смертью.

- Тебя не станут терзать, - успокоил Виштаспа. - Значит, ты
сознаешься в преступном умысле?

- Дозволь мне продолжить, шахиншах!

- Продолжай, - нехотя согласился царь.

- Итак, мы все пришли к согласию, что священная особа не подвластна
злому деянию, и даже ее печать с крылатым быком оному препятствует. Так,
верховный карпан?

- Так, - подумав, подтвердил Зах.

- Но разве нет возможностей обойти печать? - Спитама сделал долгую
паузу. - Разве верховный жрец не признал здесь, что может проходить сквозь
стены? Все слышали?

- Это ты на кого намекаешь, бродячий некромант? - с угрозой спросил
Зах. - На меня? На главу коллегии карпанов и кави Ирана?

- Спаси меня Ахуромазда от такой страшной мысли! - В притворном ужасе
Спитама закрылся широким рукавом длиннополой рубахи из домотканой
холстины. - Но ведь сам карпан признал, что колдовское искусство позволяет
проходить сквозь стены, становиться невидимым. Почему бы не предположить
тогда, что неизвестный недоброжелатель незримо для присутствующих здесь
бравых воинов проник в мой покой и подбросил все эти гадости? Я ничего не
утверждаю. Я только спрашиваю: такое возможно?

Вновь воцарилась настороженная тишина.

- Ответь ему, верховный карпан, - распорядился наконец царь.

- Что я могу сказать, шахиншах? Такое безусловно возможно. Но где,
позволь спросить, доказательства? Предполагать, конечно, можно всякое.
Только следует ли суду заниматься предположениями? Вот в чем вопрос. -