Чтение 40–й страницы книги ~Донские казаки в борьбе с большевиками~

производству реквизиций и насильственного отобрания хлеба. По существу, казаки
заняли выжидательную позицию, как бы готовясь на себе проверить широкие обещания
рабоче-крестьянской власти. Выжидательное настроение каза-
139

ков ближайшего к Новочеркасску района, несколько ободряло горожан, давая, хотя
смутную, но все же какую-то надежду на перемену положения и на возможность
избавления от красного ига, становившегося в городе все тяжелее и ощутительнее.
Недовольство новой властью усилилось, когда большевики с присущим им цинизмом,
ударили по карману обывателя. Приказом областного военно-революционного комитета
No 4 от 23 февраля на Новочеркасск была наложена контрибуция в размере 5
-миллионов рублей с уплатой таковой в 4-х дневный срок. Ворча под нос и
протестуя больше в душе, но страшась однако сурового возмездия за ослушание,
понесли Новочеркассцы большевикам свою копеечку. Но еще больше возмущали
население бесчинства пьяных красногвардейцев и продолжавшиеся, ничем
неоправдываемые, расстрелы офицеров и детей-партизан.
На шестой день воцарения красных в Новочеркасске, в "Известиях" было помещено
нижеследующее объявление: "Доводится до сведения граждан г. Новочеркасска, что
трупы убитых в разных частях города приведены в порядок и сведения об этих
убитых даются в "Совете Пяти". А через день последовал новый приказ: "Закопать
трупы убитых во избежание могущих возникнуть от разложения их эпидемий".47)
Яркую вспышку негодования вызвало безобразное убийство среди белого дня трех
офицеров -- мужей трех сестер -- дочерей известного Новочеркасского старожила
Ген. Пименова. Произошло это уже тогда, когда всем казалось, что бессмысленный
террор прошел и расстрелы прекратились. Под каким-то предлогом офицеров вызвали
в комиссариат (участия в гражданской войне, как мне было известно, они не
принимали), а через час после этого, в дом явился комиссар и цинично заявил, что
произошла небольшая ошибка и их мужья расстреляны по недоразумению.
Тюрьмы были так переполнены, что не могли уже вмещать новых арестованных и
потому большевики, время от времени, разгружали их, выводя офицеров и
расстреливая их вблизи места заключения. Никак нельзя было найти ни объяснения,
ни оправдания зверского отношения большевиков, даже к раненым офицерам и
партизанам. Последних часто выволакивали на улицу пьяные солдаты и здесь же
приканчивали. Иногда случались эпизоды, которые не выдумать ни одному романисту,
как бы ни была велика его фантазия. Например: из больницы О-ва Донских врачей на
носилках выносят раненых и складывают на подводы, чтобы вывести за город и там
расстрелять. Мимо проходит дама. Она умоляет красногвардейцев пощадить раненых.
Красные нагло предлагают ей выкуп. -- "Выкупите их у нас. По двести рублей за
каждого", -- говорят они. Дама поспешно роется в сумке и находит только 400
рублей, а обреченных 40 человек. Как быть?
-- "Очень просто", -- кричит красногвардеец -- "выбирай любых двух". И
сердобольной женщине пришлось "выбирать двух". Что вы-
47) "Известия" от 19 февраля 1918 г. Надо иметь в виду, что никакого боя у
Новочеркасска не было и следовательно все убитые -- только жертвы красного
террора. Через 6 дней после вступления красных в город, по подсчету гласного
Новочеркасской городской Думы и члена знаменитого "Совета Пяти" Вишневского,
было расстреляно уже свыше 600 человек.
140

ражали глаза раненых, когда среди них выбирались двое, чтобы остаться в живых.
Остальные 38 человек были увезены за Краснокутскую рощу и там расстреляны.48)
Уверенно могу сказать, что любой житель Новочеркасска мог бы рассказать грустные
повести человеческих страдании и тяжелых переживаний в эти кошмарные дни.
Однако и эти большевистские ужасы, не изменили в сущности настроения главной
массы Новочеркассцев. Она, по прежнему, продолжала оставаться пассивной.
Зараженные еще ранее политической маниловщиной, и безволием, не сумевшие или не
хотевшие своевременно сорганизоваться и дружно поддержать антибольшевистское
движение, прежде храбрые на словах, а теперь потерявшие дар противоречия,
Новочеркассцы новую власть, я бы сказал, встретили внешне покорно, внутренне
недоверчиво и недружелюбно. Укреплению последних чувств, как я уже говорил,
способствовала и сама красная власть. Большевизм не только не облегчил
существования и ничего не дал положительного, но наоборот сразу же внес в жизнь
хаос и экономическую разруху. Систематическое проведение большевиками идеи
классовой борьбы и разжигание классовой ненависти социальных низов ко всему выше
их стоящему с разрушением в то же время моральных и правовых ценностей, еще
более осложнило условия жизни. Не оставалось сомнения, что большевизм уничтожает
самые основы всякого общечеловеческого начала в жизни. Все то, что обычно
составляет признаки каждого культурного общества, как то: любовь к ближнему,
уважение к старости, знанию, таланту, к прошлым заслугам, сочувствие к страданию
ближнего, -- все это большевизм в лице своих представителей в Новочеркасске
цинично топтал в грязь, как буржуазные предрассудки, делая их зачастую даже
предметом издевательства и глумлений. Население воочию убеждалось, что вместо
обещанной свободы и равноправия, Советская власть задушила первую и неуклонно
проводило в жизнь деление на "овец", которым дозволено все и "козлов" -- объект
ненависти, глумления и лишения их права защиты каким бы то ни было законом.
С каждым днем, гнет советского произвола давил сильнее, а вместе с этим больше
росла и разруха. Громкие окрики большевиков под аккомпанемент продолжавшихся
расстрелов, окончательно убили и без того в инертном населении всякую мысль о
"противлении злу". Большинство испуганно шарахнулось в сторону, боясь как бы не
скомпрометировать себя в глазах новой власти и больше всего заботясь о
сбережении своих сундуков, да старого тряпья, хотя вне всякого сомнения, никто
не был уверен за свою судьбу, не только завтрашнего дня, но даже и за сегодня.
Временное ослабление красного террора, вызывало иногда робкие попытки
интеллигенции кое-где устроить саботаж, но они успеха не имели и немедленно в
корне пресекались красными. Так, например, 24 февраля Городская Дума решила
возвысить свой голос в защиту населения и единогласно приняла резолюцию с
протестом против зверств большевиков в Новочеркасске. На это большевики ответили
немедленным разгоном Думы и назначением своих комиссаров.
48) "Вольный Дон", 4 апреля 1918 года.
141

Беспощадными расправами с непокорными и жестоким террором Советская власть
достигла того, что окончательно поработила волю населения, заставив его рабски
выполнять каждое свое распоряжение. Трудно сказать, как бы долго продлилось
такое состояние, если бы не стал ощущаться недостаток съестных припасов. Именно
ежедневное недоедание начало постепенно пробуждать у обывателя чувства
негодования и рассеивать панический страх перед красными владыками. А ведь еще
недавно, т. е. в начале воцарения большевиков на Дону, мне приходилось слышать
такие рассуждения: -- "Ну уж, ежели большевики не пощадили Атамана и
Председателя Круга, то с другими, тем более, они не станут церемониться. Они не
то, что наше старое Правительство, которое только просило, да уговаривало. Эта
власть действует жестоко и решительно и свои угрозы тотчас же приводит в
исполнение", со вздохом поведал мне один уважаемый старожил Новочер-касска,
видимо готовясь беспрекословно исполнить всякий приказ новых самодержцев. Не
менее характерно и то, что если раньше обыватель безучастно и более чем халатно
относился к призывам и распоряжениям Донского Правительства, то теперь наоборот,
боясь и трепеща перед красными, каждый стремился заранее осведомиться о
советских декретах. Уже рано утром, большинство спешило запастись
большевистскими "Известиями", дабы прочитать все новости и главное не оставить
случайно без исполнения какого-либо распоряжения. Так жестокостью и массовыми
расстрелами большевики молниеносно изменили психологию населения. Но к чести
Новочеркасских обывателей, следует отметить, что процент открыто ставших на
сторону большевиков и делавших красную карьеру, был крайне невелик. Не много
оказалось и тех, которые в свое время тайно оказывали услуги большевикам,
скрывали их у себя и тем самым страховали себя на всякий случай. Отрадным
явлением было и то, что всякая поддержка большевиков или тесный с ними контакт,
не оправдывавшийся обстоятельствами, обычно вызывали глухое порицание. На этой
почве нередко между близкими происходили разногласия, рушились идеалы, мечтания,
разбивалось иногда семейное счастье.
В конечном результате, надо сказать, что произвол и безобразия, чинимые
Советской властью, постепенно накопляли у граждан чувства негодования и глухого
протеста. Правда, эти чувства, ввиду страха, перед властью, редко когда шли
дальше излияния своих переживаний по секрету, в кругу родных и близких друзей. В
массе же Новочеркассцы оставались безучастными зрителями происходящих событий.
Совсем иначе держали себя красные казаки Голубова, особенно 10 полк и 6 казачий
батальон. И странно было то, что при Каледине эти же казаки, под влиянием
революционного угара и большевистской пропаганды, оружием отстаивали права
трудового казачества, попираемые будто бы "буржуазным" Донским Правительством.
На фоне общей растерянности и бесправия запутанных горожан, поведение их
составляло отрадное явление. Видно было, что они по-своему понимали служение
интересам казачества. Вступив в город, они не уподобились красной солдатне и не
прельстились возможностью безнаказанного грабежа несчастных обывателей.
Наоборот, глумления солдатских банд, массовое избиение и расстрелы невинных
людей, чинимые пришлым элементом,
142

к тому же, державшим себя независимо и даже вызывающе в столице Дона, возмутило
казачью душу. Уже с первых дней вступления в Новочеркасск, голубовцы начали
активно выступать, не допускать и прекращать безобразия и жестокости солдат и
матросов, грозя, в случае повторения, разделаться с пришельцами оружием. Быть
может, только теперь они увидели какую подлую роль они невольно сыграли, когда
ворвавшись в город, открыли путь для разного красного сброда, фактически