— И кто же бяка? — поинтересовался Тим.
— Это долгая история. В начале семидесятых в оперативно-техническое управление КГБ передали секретную военную разработку — то, что журналисты обычно называют психотронным оружием. С вашей подачи называют, между прочим. Это была, Тимофей, по тем временам совершенно гениальная разработка. Оружие массового поражения, для которого нет преград. Этакий аналог нейтронной бомбы.
— Ну? — поторопил его Тим.
— Военное применение системы оказалось невозможным, — объяснил Полковник. — На необходимых для массового поражения мощностях пушка в первую очередь била по оператору. Он впадал в кому раньше, чем смог бы направить излучение на врага. Но идея заслуживала применения, и ее отдали в наше ведомство.
— Диссидентов травить? — не удержался Тим.
— И это тоже, — кивнул Полковник. — Тимофей, вы поймите, КГБ своего прошлого не стесняется. Что приказывал ЦК КПСС, то и делали. Ничего уже не изменишь. Так что самое разумное — вознести хвалу господу за то, что этот кошмар закончился и Комитет теперь занят своими прямыми обязанностями — безопасностью государства. Собственно, поэтому я и пришел к вам. Я обязан вас уговорить. А вы обязаны согласиться.
— Неужели, кроме меня, никто не может помочь? — не поверил Тим.
— Нет, — снова вздохнул Полковник. — Чтобы подготовить такого мастера, как вы, у нас нет ни сил, ни средств, ни технологий. А главное — времени нет. Мы слишком долго были отключены от управления процессом. Теперь помогут только самые решительные меры.
— Так давайте, — хмыкнул Тим, — мочите гадов. Что, стрелять разучились?
— Все не так просто, Тимофей. Я ведь не говорю, что у нас нет в Проекте своих людей. Но наши информаторы — это вспомогательный персонал. В основном наружная охрана. Бывшие сотрудники «девятки», пенсионеры. Сидят на проходной, ворота открывают. А просочиться глубже — никаких шансов.
— Отдельная территория недалеко от Кольцевой дороги, по Ленинградскому шоссе, да?
— Вы хорошо поработали, Тимофей. Все правильно. Раньше это была закрытая оборонная фирма. Формально она и сейчас такая, но это только вывеска. Из Министерства общего машиностроения ее забрали давным-давно. Здание накрыто энергетическим полем странной природы… Если бы не категорические заявления экстрасенсов, мы бы и не поверили… Короче говоря, лезть туда нормальному человеку бессмысленно. Вам знаком термин «вождение»? Это когда тебе нужно дойти до определенного места, но ты не можешь.
— Я «вождение» испытал на себе, — ответил Тим, неприязненно ежась от нахлынувших вдруг воспоминаний.
— Я тоже, — кивнул Полковник. — Жуткая вещь. В общем, патовая ситуация. Нам оставалось только пассивно наблюдать. Но две недели назад положение изменилось. Тридцатого апреля у них в главном корпусе случилась какая-то серьезная авария (Тим хмыкнул — он-то знал, что тогда произошло, — это они постарались с геопатогенной зоной на пару). И первого мая три смены ведущих операторов и научный руководитель Проекта вдруг перешли на запасной командный пункт. Здесь, в городе. Он в подвале обычного жилого дома, никакой вооруженной охраны. Но защитное поле на месте, так что заглянуть внутрь мы по-прежнему не в силах. Тем не менее появился шанс подвести штурмовую группу вплотную к зданию. Нужно только придумать, как миновать защитное поле и войти в подвал. И здесь нам можете помочь только вы, Тимофей. Выручайте нас. Они просидят в этом подвале месяц, не больше. А потом будет поздно.
— А если я откажусь?
— Вы не можете отказаться! — воскликнул Полковник.
Тим придвинул к себе сигареты. Как он ни «обнюхивал» Полковника, придраться было не к чему. Полковник верил в каждое произнесенное слово. «Впрочем, — подумал Тим, — некто Самохин тоже был очень убедителен».
— Я скажу вам честно, Тимофей. Не только мы следим за Проектом. Он тоже нами интересуется. И если мы выступим против него в открытую, для начала придется… э-э… нейтрализовать часть наших людей, — сказал Полковник с глубочайшей тоской. — Слишком много. Ваш друг Владимир Владимирович Рябцев, он, конечно, своеобразная личность, но с диагностикой здорово нам помог. Настолько здорово, что сначала мы ему не поверили…
— Каждой бочке затычка этот Рябцев, — процедил Тим.
— Он был одним из наших ведущих специалистов, — заметил Полковник. — Пока не проявилась неадекватность его психики.
— Как вы только решились отпустить его на вольные хлеба… — протянул Тим задумчиво.
— Вздумай он болтать, кто бы ему поверил? — усмехнулся Полковник.
— Но он все-таки начал болтать.
— Только когда мы почувствовали опасность. Вот тогда с Рябцевым поработал наш психотерапевт, и он начал болтать. И тут же вывел нас на некоего Тимофея Костенко. Как видите, Рябцев хорошо сработал. Мы ведь потеряли вас, Тимофей. Все файлы по «Программе Детей» у нас забрали, когда создавался Проект.
— А Детей, значит, делали вы? — спросил Тим.
— Не совсем. Тех, кто непосредственно отвечал за эту программу, вы сейчас в живых не найдете. Они все очень рано умерли. Проблема та же — отдача при работе генератора на повышенных мощностях. Организм разрушается в первую очередь у самого оператора. Психотроника — штука тонкая, деликатная. Раньше этого не понимали. Боюсь, в Проекте этого не поняли до сих пор. Между прочим, катастрофа с «Программой Детей» и послужила толчком к созданию Проекта. Закрытая служба, которая, как и мы, подчинялась напрямую ЦК. Только вот теперь она, похоже, уже никому не подчиняется… И сладу с ней нет.
— Всемогущий КГБ вовсе не всемогущ, — хмыкнул Тим.
— Увы, — коротко ответил Полковник.
Тим задумался, «обнюхивая» Полковника. Резюме было совершенно четким — к Тиму пришел союзник. Впервые. И совершенно не с той стороны, откуда можно было союзника ждать.
— Мы не хотим, чтобы страдали невинные, — сказал Полковник. — Мы надеемся раскодировать наших сотрудников, которых зомбировал Проект. Для этого нужны операторы Проекта — живые. А без вашей помощи нам в лучшем случае достанутся трупы.
— Ваши собственные трупы вам достанутся! — процедил Тим сквозь зубы. — Вот ведь послал бог союзничков! У вас же было по стукачу на каждые десять человек! В каждой рабочей бригаде, студенческой группе, в каждом подъезде… Как же вы проморгали, а? Как не углядели, что Проект выходит из-под контроля?
— А Комитету приказали не глядеть в эту сторону. Отобрали всю аппаратуру, всю документацию, всех специалистов. Как в свое время — у военных, когда отдавали разработку нам. Таким же образом и с нами обошлись. И все.
Тим поднялся, достал из шкафчика рюмки, разлил коньяк и подвинул к Полковнику вазочку с засохшим в камень печеньем.
— Спасибо, — грустно кивнул полковник и вылил в себя коньяк, как воду. — Плохо дело, Тимофей. Мы даже не знаем толком, кто сейчас отвечает за Проект наверху. Руководство Проекта довольно часто общается с некоторыми членами ЦК, но кто там главный… И производство, если можно так выразиться, у них разбросано по всей территории СССР. А сейчас к нему подключают коммерческие фирмы, проконтролировать которые очень сложно. Плохо дело. Беда будет.
Тим выпил, покосился на печенье, но закусить не рискнул, жалея зубы.
— Поверьте, мы сложа руки не сидели, — все так же грустно сказал Полковник. — Насколько это возможно, мы оберегали вас, Тимофей. Рябцев вас прикрывал, да и многие другие… Мы предполагали, что однажды…
— Это вы вмешались, когда я собирался ехать в Институт? — спросил Тим.
— Да, — кивнул Полковник. — Самое обидное, Тимофей, вы уж нас простите… Именно мы поначалу направили вас туда.
— Ё-моё, — только и сказал Тим.
— Такие вот дела. — Полковник слабо улыбнулся. — Мы еще не знали, что наш человек, который организовал вам встречу с Самохиным, — двойной агент. Это открылось слишком поздно. И мы успели всего лишь позвонить. Конечно, я тут же послал за вами, но вы уже исчезли. А потом выяснилось, что и звонивший — «двойняшка». Тьфу! Мы начали всерьез разбираться со своими, оказалось, что зомбированы несколько сотрудников, занимающих ключевые посты, и началась такая катавасия… На всякий случай у вашего дома оставили пост, но он… — Полковник весь съежился, и Тим поверил в его страх. — Но он исчез. Просто исчез. Признаюсь, Рябцев уверял, что вы справитесь в одиночку. Но ему никто не верил. Мы уже записали вас в пассив. И только по небрежности самого Проекта нам удалось выйти снова на ваш след… — Полковник окончательно сник, пряча глаза.
— Экий вы совестливый, Полковник, — саркастически заметил Тим.
— Не знаю… — честно сказал Полковник.
— Вы кто вообще? Ну, у себя там…
— Служба внутренней безопасности.
— Ну-ну. Между прочим, а что такое этот Институт нейрохирургии?
— Да просто исследовательский центр. Но один из его отделов, тот, который возглавляет Самохин, давно уже занимается психотроникой. И иногда выполняет наши заказы. В последние месяцы, например, проверяет моих сотрудников на предмет зомбирования. И вот ведь… — Полковник крепко стукнул кулаком по столу. — Теперь мы группу Самохина фактически потеряли. Сами отдали Проекту. Что там сейчас творится — уму непостижимо…
Тим закурил и крепко сжал зубами фильтр. Наконец-то он знал все, что ему хотелось. На схеме Проекта не осталось белых пятен. И даже проявилось уязвимое место. Казалось бы — иди и бей. Но кто мог поручиться перед Тимом, что Полковник не ошибается?
— Так я резюмирую, — сказал Тим. — Лет десять назад, после того как КГБ облажался с Детьми, была создана некая служба. Чем занимается, непонятно. Кому подчиняется, неизвестно. Чего ей надо — загадка. И вот ко мне является полковник Леонов и просит его от этой службы защитить. Рассудите сами, Полковник, куда именно я вас должен послать.
— Все не так грустно, Тимофей, — сказал Полковник. — Вы правы только в одном. Действительно, в СССР есть некая спецслужба, которая занимается перспективными научно-техническими разработками. Более того, как ни страшно о таком говорить, иногда она прикрывается именем КГБ. Причем Комитету в самой настоятельной форме отсоветовали этой службой интересоваться. Мы терпели, мы молчали. Но сейчас мы полагаем, что эта служба может нарушить баланс сил в государстве. Может быть, даже взять на себя управляющие функции. Мы считаем, что такая опасность реальна. Вы уже знакомы с методами Проекта и должны представлять себе, что будет, если Проект окажется у руля.
— В отличие от вас, дорогой Полковник, — ухмыльнулся Тим, — я себе действительно это представляю. Но вы напрасно пудрите мне мозги. Вам просто боязно, что Проект вышибет рычаги из рук КГБ.
— Комитет ничем не управляет, — сказал Полковник сухо и жестко.
Тим «принюхался» и отметил, что Полковник, по крайней мере, верит в то, о чем говорит.
— Комитет никогда ничем не управлял, — продолжал Полковник. — Комитет только выполнял распоряжения. Он служил, и не более того. А Проект — это совсем другой уровень. Вы не читали книгу Суворова «Контроль»? Хотя нет, откуда вам… Так вот, я вас уверяю, что Проект — реставрация одной из самых изуверских сталинских идей — тотального контроля над умами властей предержащих. Не народом хочет командовать Проект, а руководящим звеном. Народом они заинтересовались только сейчас, когда на носу время бунтов и мятежей, а может быть, даже и революций. Вот сейчас им нужен и другой контроль, глобальный. Поэтому они такими бешеными темпами ведут подготовку операторов. Поэтому им нужны вы, Тимофей. И я вам могу дать еще один факт для анализа. Вам будет, наверное, интересно узнать официальное название Проекта. Он называется «Государственная Контрольная Служба СССР».
— Контрольная так контрольная, — отмахнулся Тим.
— Мы полагаем, что они толкуют слово «контроль» по-особому, — сказал Полковник. — В руководстве Проекта люди с имперскими амбициями. Меньше, чем мировое господство, в перспективе их не устроит. Но для начала они, конечно, задушат все центробежные силы внутри страны. Вы представляете себе, Тимофей, сколько отличных людей умрет от внезапной остановки сердца во сне? Как Сахаров, например.
Тим молчал.
— Сначала они будут выпалывать сорную траву, — горько сказал Полковник. Так горько, что Тим его даже пожалел. — Потом уничтожат преступность. Установят насильственно коммунизм. А потом начнут прибирать к рукам сопредельные государства. И так — пока хватит операторов.
— А потом не выдержит и развалится экономика, — заключил Тим. — Или развалится психика у людей. И будет гражданская война, только уже глобальная и ядерная.
— Точно, — кивнул Полковник. — Видите, Тимофей, вы же все отлично понимаете.
Тим снова разлил коньяк и посмотрел бутылку на просвет.
— Нужно было литр брать, — заметил он сварливо.
— Я не знал… — развел руками Полковник.
— А надо было знать! — неожиданно резко заявил Тим. — Тоже мне, кагэбэшник… Пришел в гости к властелину мира и не удосужился бутылку побольше найти.
Полковник рассмеялся было, но умолк. До него, видимо, дошло, что Тим не шутит. А Тим встал на ноги и подошел к балконной двери.
— За мной, — скомандовал он, толкая дверь и выходя на балкон. Полковник без звука нырнул следом.
— Смотри, ты… таракан, — сказал Тим, показывая пальцем вниз.
Полковник осторожно глянул, и у него отвалилась челюсть. Неподалеку была автобусная остановка, на которой в ожидании транспорта собралось человек десять. И прямо на глазах Полковника все они, включая пару дряхлых бабушек, выполнили знаменитую армейскую команду «упор лежа принять».
— Смотри! — приказал Тим. — Вот что такое Проект, вот что это, понял?!
Люди внизу синхронно отжимались.
— Делай р-раз! — скомандовал Тим, и люди застыли, держа тела на вытянутых руках. — Делай два! — И руки согнулись. — Делай раз! Два-а! Делай раз! Два-а…
— Не надо, Тим… — прошептал в ужасе Полковник.
— Надо, Полковник! Делай раз! Два-а…
— Прекратите!!! - заорал Полковник и осекся. Он вдруг обнаружил, что против своей воли перебирается через ограждение балкона и повисает на вытянутых руках. Внизу было шесть этажей.
— Делай раз! — И руки Полковника согнулись. — Два! — И он снова повис.
Народ внизу в таком же темпе продолжал отжиматься. Случайные прохожие и люди в машинах, проезжавших мимо, похоже, никак на это представление не реагировали.
— Отставить! — скомандовал Тим.
С неожиданной для себя легкостью Полковник сделал «выход силы», запрыгнул на балкон и встал навытяжку рядом с Тимом — носки на ширину ступни, большой палец сжатого кулака по шву на брюках. Люди на остановке моментально построились в две шеренги.
— Всем спасибо, — произнес Тим безмятежно, повернулся и ушел на кухню.
Народ на улице повалился наземь.
На балконе Полковник упал на четвереньки и заплакал.
— Вот такое я чудовище, — ласково сообщили ему с кухни.
***
— Я и представить себе не мог, что это такой риск! — возбужденно говорил Полковник часом позже. Между ним и Тимом стояла очередная бутылка, и водки в ней оставалось на донышке.
— Иначе никак, — сказал Тим. — Любой «черный» психокинез необратимо уродует сенса. Как энергетику, так и психику. Я себя фактически погубил еще в детстве, когда с перепугу оттолкнул врачиху-психиатра. Тетка через несколько лет копыта откинула. Этот первый опыт я как-то в себе задавил, не дал ему закрепиться. Но… Вы можете преставить себе, Полковник, я ведь за всю свою жизнь ни разу человека не ударил! Только запугивал, на нервы давил… В первый раз это со мной случилось на прошлой неделе!
— Боялся стать зверем? — осторожно спросил Полковник.
— Вроде того. Но стоило мне, опять-таки защищаясь, вогнать нескольких хулиганов в энергетическую кому — и все, как начал убивать, так по сию пору не могу остановиться…
Полковник душераздирающе вздохнул и разлил остатки водки.
— Есть легенда, — сказал Тим, закуривая и опуская глаза, чтобы не видеть саркастической реакции Полковника на то, что он собирался рассказать. — Вы не поверите, да и не надо. Но легенда существует, и с ней многие считаются. Говорят, что некоторые сенсы могут особым образом трансформировать свой организм. Показывать фокус, известный человечеству со Средних веков. Короче говоря, превращаться в вервольфа. Такое чудовище, что-то среднее между волком и медведем…
— Я в кино видел.
— Ну вот… Но когда меняется тело, необратимые изменения претерпевает и энергетика. И с каждым разом сенсу бывает все сложнее вернуться назад, в нормальное состояние… Нечто подобное творится со мной, когда я вынужден убивать. Я потом очень долго не могу стать прежним. Минимум сутки после этого я все еще сущий волк…
— Тебе не придется больше убивать, — пообещал Полковник твердо.
— Вервольф… — пробормотал Тим задумчиво. — Весь последний год он снится мне в кошмарах. Он ждет меня там…
— Давай выпьем, мой мальчик, — сказал Полковник ласково. — Давай выпьем за то, чтобы ты больше никогда не убивал.
— Длинный коридор… — Тим поднял рюмку. — Длинный и узкий темный коридор. И там, за углом, он меня будет ждать.
— Будь здоров, — сказал Полковник, и рюмки сдвинулись.
— Не буду… — покачал головой Тим. — Уже не буду.
Полковник взял со стола консервную банку, зацепил вилкой немного морской капусты и с наслаждением ее прожевал.
— Отменная штука! — сказал он.
— Во Вьетнаме ею закусывали? — хитро прищурился Тим.
Полковник неопределенно хмыкнул.
— Ты знаешь, — сказал он, — я ведь собирался в отставку. Разлюбил свою работу. Потерял, видимо, какие-то нравственные ориентиры… А вот сегодня я рад, что не ушел на пенсию. Потому что я сижу с тобой, выпиваем мы…
— И вы гордитесь своей миссией, — закончил за него Тим.
— Точно! — кивнул Полковник.
— А я нет, — вздохнул Тим.
— Ты всего лишь расчистишь нам дорогу, — сказал Полковник. — И как только мы подъедем, тут же уйдешь. Ты пойми, Тима, мальчик мой, никто, кроме тебя, не может этого сделать! Как только подходит к этому чертову подвалу заинтересованный человек, он тут же будто в стену упирается! А двоих мы вообще потеряли. Одного три дня назад, а другого вчера. Ты-то можешь себе представить, как им мозги выпотрошили! Хорошо, конечно, что они не знают, кто их посылал и зачем. Но сколько же можно людей вместо миноискателя использовать?!
Тим почесал затылок.
— Не знаю, — сказал он. — Конечно, я там не был больше года. Но ничего особенного в этом подвале не было. Лаборатория в пять комнат, а остальные помещения закрыты.
— Мы уверены, что там запасной командный пункт. Научный руководитель Проекта ездит туда каждый день. Ты просто открой нам коридор. Дальше уж мы сами.
— Ни хрена вы, Полковник, не понимаете, — произнес Тим устало. — Допустим, подберусь я вплотную. «Унюхаю» этого ублюдка. Открою и удержу коридор, по которому вы сможете пройти. Но как только начнутся возмущения в их защитном поле, они мгновенно разберутся, в чем дело. И, более того, поймут, кто к ним пожаловал! Вот тогда-то мне и будет весело…
— А что ты предлагаешь? Бомбу на них сбросить, что ли? Из пушки стрелять? Жилой дом в сто квартир!
— Они знали, где устраивать командный пункт… — усмехнулся Тим. — Лаборатория в подвале существует много лет, сколько дом стоит. Никаких подозрений. А дом большой, подвал там огромный. И отличное прикрытие над головой — пять этажей с живыми людьми. Вы представляете, что будет, если они эту армию на вас двинут?
— То есть?!. - спросил Полковник встревоженно.
— Да очень просто, — опять усмехнулся Тим, совсем невесело. — Допустим, как вы говорите, шевеление в подвале началось первого мая. Уже второго появилось защитное поле, избирательно зомбирующее тех, кто пытается следить за домом. Неужели вы думаете, что они не позаботились обезопасить себя от вооруженного штурма? Да стоит вам только дернуться, как на вас из окон попрыгает весь дом!
— Чушь какая-то… — пробормотал ошеломленный Полковник.
— Я знаю Проект лучше вас, — напомнил ему Тим.
— Да-да! — поспешно выставил ладонь вперед Полковник. — Я тебе верю. Нет вопросов. А… А что же делать?
— Вы уверены, что если выбить московских ведущих операторов, то Проект застопорится? — спросил Тим. — А что в других городах?
— Главное сейчас — Москва, — сказал Полковник твердо. — И у нас в запасе не больше месяца. Через месяц войдет в строй штука, которую они называют Объект. Командный пункт немедленно переедет туда. А там, судя по нашим данным, большая закрытая территория. Крепость, понимаешь? И вокруг нее они наведут такое мощное поле, что, наверное, даже тебе будет опасно туда соваться. Мы должны накрыть командный пункт, пока он в черте города, пока он еще не защищен по всей форме.
— Ну-ну… — пробормотал Тим.
— На Объекте они строят какую-то гигантскую установку. Мальчик мой, выручай!
— Большая гиперпространственная психотронная пушка, — промурлыкал Тим мечтательно. — Отличный инструмент переустройства мира.
— Похоже на то, — кивнул Полковник. — Они все туда заберутся, ворота запрут и начнут вертеть нами как марионетками. А нам это надо?
— Что заслужили, то и получите, — отмахнулся Тим. — Пердуны старые. Сначала детей своих искалечили, а теперь пора и самим головой в петлю…
Полковник, который никак не мог привыкнуть к тому, что настроение у Тима меняется ежеминутно, завертел головой в поисках водки.
— В холодильнике, — сказал ему Тим, и Полковник тут же вскочил. Открыв дверцу, он с видимым облегчением вытащил бутылку и принялся ее откупоривать. — Смелый вы мужик, полковник Леонов, — заметил Тим. — Я бы на вашем месте сюда не пришел. Побоялся бы.
— За тебя Рябцев поручился, — хмуро сказал Полковник, разливая.
— Так он же сумасшедший.
Полковник выпил, и глаза его на миг затуманились.
— Я хочу, чтобы Проекта не было! — заявил он. — Все нормальные люди хотят, чтобы Проекта не было. Неужели ты не хочешь этого, Тим? Ты воюешь с Проектом уже год. Посмотри на себя, ты поседел на этой войне. Неужели ты сейчас остановишься, когда осталось сделать последний шаг? Тима, поверь, я готов быть твоим заложником, твоей игрушкой, чем угодно — лишь бы ты пошел на дело.
— Во дворе не замечали машину технической помощи? — вдруг спросил Тим. — «ГАЗ-66» с надписью «Техпомощь» на борту кунга?
— Туда даже легковая только одна заезжает. Которая привозит Хананова. Нет, Тима, не было там такой машины.
— Хорошо… — задумчиво сказал Тим. — Значит, операторы…
— Три смены по десять человек каждая. Ты подойдешь в пересменку, в половине четвертого, когда их там будет двадцать. И Хананов тоже будет там. Ты установишь, так ли это. Если да — откроешь коридор, подашь сигнал, и через две-три минуты подъедет штурмовая группа. Всего и делов-то. Ни о чем больше не думай. Черт с ними, с людьми в доме. Не обращай внимания. Лучше сотня трупов, чем двести миллионов зомби.
— Какая тактика штурма?
— Шоковые гранаты, нервно-паралитический газ. Стрельба боевыми только в крайнем случае. Поломаем аппаратуру, возьмем операторов. Комитет проведет расследование, а прокуратура устроит процесс. Более того, мы погоним такую же волну по всему миру. И все! Психотроники больше не будет как таковой.
— А если часть операторов погибнет? — спросил Тим.
— Неважно. Скажу тебе больше: нам совершенно не нужен живой Хананов. Он главный разработчик, и если мы его возьмем, его у нас скорее всего отберут. А зачем он на свободе? Чтобы начать «Программу «Зомби» по новой? Нет уж, дудки! Может, лучше будет, чтобы и он умер. Достаточно пары-тройки рядовых соучастников. Чтобы они, во-первых, дали показания, а во-вторых, раскодировали наших зомбированных ребят.
— А если там все взорвется к такой-то матери? — не унимался Тим.
Полковник цыкнул зубом.
— Все-таки лучше без этого, — сказал он.
Тим помотал головой.
— Дурацкая затея. Ничего у вас, Полковник, не выйдет.
— А что ты предлагаешь? — в сотый раз спросил Полковник.
— Я зайду через лабораторию Полынина, — сказал Тим. — Возможно, они по-прежнему работают сами по себе, и у них нет доступа в командный пункт. Если не найду у Полынина человека с ключом, то вытащу из командного пункта кого-нибудь, кто откроет мне внутреннюю дверь. Оружие мне понадобится. Пугать им буду и генераторы крушить. А может, и застрелю кого-нибудь. Пистолет с большой обоймой мне дадите и два-три магазина, чтобы запас патронов был выстрелов на сорок-пятьдесят.
— Сделаем, — коротко сказал Полковник.
— Войду. Дальше по обстановке. Все, и никаких гарантий.
— Ну а как мы будем за тобой следить? Там ведь радиосвязь блокирована.
— Вот именно, дорогой Полковник, — сказал Тим. — А вы еще сомневаетесь насчет того, что творится в доме на жилых этажах. Сотни людей не смотрят телевизор, не слушают радио, и никто ни гугу. Ни одного возмущенного голоса.
— Н-да, об этом я как-то не подумал, — согласился Полковник.
— Вас там на запчасти порвут, — улыбнулся Тим. — Хорошо еще, что в полчетвертого многих зомби не будет дома.
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Андреев Николай