Чтение 40–й страницы книги ~Битва божьих коровок~

натачивает ее на ремне, старинный дедовский способ. Потом бреет подбородок,
а потом полосует горло любовницы. На бритве не было никаких следов
жертвенной крови, она сверкала белозубой улыбкой, как звезда сороковых
Марика Рокк... Еще бы, отличная сталь, скорее всего - немецкая...

С величайшими предосторожностями Забелин сложил бритву и сунул себе в
левый карман. В правом лежал ?макаров?, и теперь карманы уравнялись.

Вооружившись этими противовесами, Забелин откинул крючок и толкнул дверь.
И едва не сбил с ног Пацюка. Тот стоял перед Забелиным в красной, не первой
свежести рубахе в крупную клетку и спортивных штанах. Худой и несчастный, с
запавшими щеками, запавшими глазами и запавшим ртом, похожий на фоторобот
всех серийных убийц сразу.

- Что-то вы долго, шеф, - сказал он, тщетно пытаясь заглянуть в ванную,
из которой только что вышел Забелин.

Как будто это что-то могло изменить.

- Кровь носом пошла, - соврал Забелин. - У меня бывает иногда... А я,
хоть и старый черт, до сих пор этого боюсь. А ты?

- Нет. Не боюсь.

- Не сомневаюсь.

- В каком смысле? - насторожился Пацюк.

В самом прямом, парень. Да и чего тебе бояться крови, если ты ее тазами с
места на место таскаешь. Да еще по моргам бегаешь. Но ничего подобного
Забелин вслух не произнес. Наоборот, осклабился в приветливой улыбке.

- Тебе привет от Крянгэ. Просил передать, что про сотенную помнит.

Кровь прилила к щекам Пацюка, и это тоже не укрылось от Забелина. Явно
смутился, покраснел - интересно, почему? Потому что стыдно деньги не
возвращать? Или потому, что Крянгэ застукал его в морге?

- Я тоже помню. - Пацюк посторонился, пропуская Забелина в кухню. Но тот
даже не подумал пройти. Поворачиваться спиной к типу, у которого и на уме, и
в кулаках, спрятанных в карманы, неизвестно что... Это извините!..

- Сначала ты. На правах, так сказать, хозяина...Кухня была самой
обыкновенной. Холодильник у окна, стол у стены, несколько навесных
шкафчиков, несколько давно вышедших из моды чеканок: ?Девушка и лань?,
?Девушка и березка?, ?Девушка и лунный свет?. В окружении одинаковых, как
патроны к ?АКМ?, девушек можно было немного расслабиться. Слава богу, хоть
здесь нет никакого намека на присутствие покойной. Однако будь его,
забелинская, воля, он присовокупил бы к трем чеканкам еще две: ?Девушка и
таз с кровью?, ?Девушка и опасная бритва?. И снабдил бы их соответствующим
артикулом.

Сам же Пацюк опасным не выглядел. Во всяком случае, пока разливал по
чашкам странную жидкость наглого, ярко-рубинового цвета.

- Это что такое? - удивился Забелин.

- Каркадэ, - пояснил Пацюк. - Цветочный чай. Очень полезный. Вам сколько
сахару?

- Три. Нет, четыре.

Забелину предстоял серьезный разговор, который мог кончиться чем угодно.
А перед ?чем угодно? никогда не помешает накачаться дармовой глюкозкой.

Пока Пацюк заправлял забелинский чай сахаром, следователь крутил головой,
изучая возможное поле боя. В кухне не особенно развернешься и состязания по
вольной борьбе не проведешь - слишком тесно. Так что, вооружившись
пистолетом и спрятав бритву, он до некоторой степени себя обезопасил.
Никаких ножей в обозримом пространстве, никаких утюгов, паяльников,
напильников, штопоров; никаких подсвечников и канделябров. И отбившихся от
рук пестиков для картофельного пюре.

Можно приступать.

Забелин отхлебнул широко разрекламированный Пацюком каркадэ (оказавшийся
на поверку самым обыкновенным компотом, в котором плавали скукоженные тельца
каких-то цветов) и ласково, по-отечески, улыбнулся:

- Да, брат... Лицо у тебя не того. Не внушает оптимизма...

- Вы уже говорили об этом, - напомнил Пацюк.

- Что-то припоминаю. Часто тебя так накрывает?

И снова мочки пацюковских ушей вспыхнули, а на глаза навернулись слезы.
Забелин сильно подозревал, что - крокодиловы.

- Не часто, - выдавил из себя Пацюк. - Редко. Никогда такого не было.

- Я сенную лихорадку имею в виду, - уточнил Забелин.

- Я тоже. - Лихорадочный румянец переместился с мочек на щеки.

- А ты что подумал? - продолжал донимать Пацюка следователь.

- Про сенную лихорадку... подумал.

- Тебе отлежаться надо. А не по моргам шастать. Кстати, ты что там
делал?

Пацюк открыл было рот, снова закрыл его и ничего не сказал. Только волосы
у него зашевелились. Именно зашевелились, издавая какое-то странное, едва
уловимое ухом шипение. Забелин завороженно наблюдал за каплей слюны,
приклеившейся к уголку пацюковского рта. Наверняка почище серной кислоты
будет. Сейчас сорвется и упадет. И тогда прости-прощай чистенький
пластмассовый столик. Прожжет до основания.

Но до порчи мебели дело не дошло. Пацюк слизнул слюну, судорожно дернул
кадыком и спросил, глядя прямо в глаза Забелину:

- Вы зачем пришли?

- Кетотифен принес. И пиво, - Забелин достал из кармана плаща, который
так и не снял, упаковку таблеток и маленькую бутылку.

- И все?

- Не все. Еще вот это.

Торжественный момент явления народу бывшей Главной Улики наступил.
Забелин отогнул рукав и легко сдернул с запястья часы ?Командирские?. С
трогательной гравировкой на внутренней стороне: ?Егору от папы?. Но
передавать часы по назначению Забелин не спешил. Он повертел механизм в
руках, поднес к уху и даже потряс им в воздухе.

Прямо перед носом Патока.

- Твои? И надпись имеется: ?Егору от папы?.

- Мои. - Как ни странно, Пацюк не выказал никаких признаков беспокойства.
- А я-то думал, что наконец от них избавился.

- Не избавился, дорогой мой, не избавился...

"А надо было бы избавиться в первую очередь?, - хотел сказать Забелин. Но
промолчал.

- И где же вы их нашли, шеф? В сейфе, как всегда? Или в ватерклозете? Я
их обычно там забываю... Или из буфета принесли?

- Думай. Думай.

- Ну, не знаю. - Пацюк наблюдал за Забелиным, явно заинтригованный. -
В ?рафике??.. Оксана-секретарша подсуетилась?

- Опять не угадываешь.

- Сдаюсь. - Для убедительности Пацюк даже поднял руки.

Давай, Даня! Давай, Даниил Константинович Забелин! Сейчас все станет на
свои места.

- На Пограничника Гарькавого, - с выражением, четко отделяя одно слово от
другого, произнес Забелин. - Знакомый адрес?

Пацюк затравленно смотрел на Забелина. Ай парень, ай актер, ничего не
скажешь! Сейчас будет разыгрывать удивление, потом - изумление, потом -
оскорбленную невинность. А играет как! Надо же, прямо Смоктуновский тебе
из ?Гамлета? с черепом в обнимку... Верный ?Макаров? и только что
прирученная янтарная бритва приятно холодили забелинские бока, а сам он
разглядывал стажера с детским любопытством Христа, только что вознесенного
на небо.

К пункту ?оскорбленная невинность? Пацюк так и не перешел. После
?изумления? последовало ?сильное изумление?, затем - ?очень сильное
изумление?, а затем - ?изумление в 12 баллов по шкале Рихтера?. Пацюка
заколотило, как Японию (опять чертова Япония!) во время землетрясения 1996
года, и он только и смог выдавить из себя:

- Я не понимаю...

- Что же тут непонятного? Часы нашли на Пограничника Гарькавого, двадцать
три, квартира сто восемь. Во время обыска у убитой гражданки Алексеевой
Елены Сергеевны. В ванной, на полке.

- Этого не может быть...

- Еще как может. Все задокументировано, запротоколировано и приобщено к
делу.

- Но ведь меня там не было... - Пацюк потихоньку приходил в себя. Теперь
он даже был в состоянии говорить более-менее связно. - Меня не было при
обыске.

- При обыске не было, верно. Но, думаю, ты успел там побывать раньше.
Гораздо раньше.

- Что значит - гораздо раньше?

- Это значит, когда девушка была еще жива.

- Это... Это бред какой-то... Я никогда не был в ее квартире...

- Может быть, ты с ней вообще незнаком?

- Я не утверждаю этого...

Положительно, по парню убивается ?Оскар? за лучшую мужскую роль. Что-что,
а отчаяние вперемешку с яростью и скорбью он подавать умеет. Изворотливый,
подлец... А Забелин еще всегда ему симпатизировал... Спокойный,
уравновешенный, детективы японские в столе... Из серии, где одно несчастное
убийство пятьсот страниц готовят, а потом столько же обсасывают... И не
дурак, и с честолюбием все в порядке... Такой может перерезать горло только
из любви к чистому искусству. Сукин сын!

- Тогда, может, объяснишь мне, как они там оказались?

- Нет... Я не могу объяснить.

- Плохо, - нахмурился Забелин.

- Плохо? - переспросил Пацюк.

- Очень плохо. Хреново. Полные кранты. У тебя неприятности, Егор.

- Из-за этих часов?

- Не только. Хотя, как я успел заметить, вы с потерпевшей обменялись
верительными грамотами. У нее твои часы и еще кое-что...

- Что?!