Шубы для признанных мастеров жанра.
и все остальные выглядели не лучше: лихорадочный румянец на
щеках, распаленные губы, капли пота на лбу.
рубежом с последующей экранизацией в Голливуде могло
привести их в столь экзальтированное состояние.
- Нигде.
пыл писательниц. Они сникли и снова вернулись к обсуждению
животрепещущей темы: что может значить опустевший дом и как
выбраться из западни.
если труп не последний?".
единственном случае: если бы Дымбрыл Цыренжапович Улзутуев,
этот Ланселот Озерный, этот почтенный глава почтенной фирмы,
оказался маньяком. И не просто маньяком, а маньяком
изобретательным, маньяком с огоньком, маньяком, питавшим
слабость к детективам и их авторам.
Канунникову отравил исчезнувший Ботболт. Он принес
шампанское из кухни, он передал Аглае бокал, и он же
ретировался, как только дело запахло керосином,
предварительно лишив все общество связи с внешним миром.
Ботболт, судя по его дубленой физиономии, больше похожей на
задницу слона, до такого самостоятельно вряд ли бы
додумался. Следовательно, за ним стоял кто-то еще.
Дымбрыл.
спросила Минна.
чтобы польстить покойной Канунниковой, а для того, чтобы
уязвить оставшуюся в живых Майерлинг.
здесь она умудрилась всех обставить. Проскочила первая...
выступавший лишь бесплатным приложением к горке с посудой,
неожиданно хлопнул себя по лбу и расхохотался.
Как я мог забыть! У меня же мобильник!.. Он наверху, в
комнате!..
ним немедленно!
одно: Фара должен покинуть зыбкий островок безопасности и
отправиться в путешествие по дому. Но предпринимать этот
вояж в одиночку он явно не хотел. И потому обратился к
жалкому подобию Терминатора - господину Рабенбауэру.
останется тут. - Софья все еще питала надежду, что дутые
мускулы немца способны оградить слабых женщин от
непредвиденных ситуаций, в том числе - и от нового татаро-
монгольского нашествия. С ножами, топорами, ракетными
установками и ядохимикатами на все случаи жизни. Как же она
заблуждается, бедняжка!..
уйдет. Чиж не двинется с места. Уйти из зала означало бы
потерять контроль над ситуацией. А Чиж был полон решимости
передать тело Аглаи компетентным органам. С рук на руки...
энтузиазма, но это было лучше, чем ничего. И Фара скрепя
сердце согласился.
подозрительно? И почему они так похожи на декорации?
с Фарой покинули зал и очутились в холле. Гепард с пумой,
разномастные ножи, булавы и арбалеты, вазы с бессмертником и
высохшими камышами - все было на своих местах. Ковры все так
же застилали пол, обволакивали стены и потолок - но теперь
они вовсе не казались настоящими.
ковра, то обязательно обнаружила бы чернильный штамп: "К/с
"Ленфильм"; если бы я сейчас заглянула в пасть гепарду, то
обязательно обнаружила бы вензеля магазина "Рыболов-
охотник". И личинки моли, усеявшие вензеля... А оружие на
стенах!
достоверность. Но стоило ему исчезнуть - и лак на табакерке
облупился, да и сама она пошла трещинами. И превратилась в
никчемный театральный задник.
заслуживала большего, чем умереть на пыльной авансцене...
меня Фара. - Я и сам сейчас заплачу.
подошли к двери, ведущей наружу, к такому недосягаемому,
если верить Райнеру-Вернеру, гаражу. Забежав чуть вперед,
Фара толкнул передо мной дверь; как и все восточные люди, он
был галантен. Но при данных обстоятельствах это была
галантность растерянного лучника - по отношению к своему
щиту.
убедилась, что Райнер был прав. Во всяком случае, в пункте,
обозначенном как "метель". Всего лишь несколько часов назад
в окрестностях дома гуляло низкое солнце и посапывали самые
безмятежные снега. Теперь же ни о каком покое не было и
речи; природа как будто впала в ярость от одной мысли, что
Аглая Канунникова мертва.
снежной круговерти.
что на улице минус десять, а на мне нет даже завалящего
свитера.
совсем рядом раздался приглушенный метелью собачий вой, и
идти к гаражу мне сразу же расхотелось. Так же, как и Фаре.
Проклиная снег, собак и обстоятельства, мы вернулись обратно
в дом.
мобильник режиссера. Добраться до него будет гораздо проще.
затеять со мной столь же узкопрофессиональный разговор.
понял.
"уже нет". Когда все закончится (а когда-нибудь все
обязательно закончится), я вернусь в Питер, к швейной
, h(-*% "Минерва" и к мадам Цапник - вечной, как гробница
фараона Рамзеса. И верной, как сорок тысяч братьев. Уж с ней-
то наверняка ничего не случится.
можно ожидать очередного всплеска интереса к Канунниковой.
Будут передачи, я вам голову даю на отсечение...