вздохом ответил:
мы покинули его жилище и отправились в пансионат.
обед опоздали... Я взглянула на часы, что верно, то верно.
одна мысль. - Позвони своему приятелю, пока связь есть. И узнай, что он
смог накопать. А еще сообщи номера машин, на которых сюда приехали
отдыхающие, пусть проверит.
спешка?
безотвязный характер. - Первая версия: некто свихнулся на чертовщине и
творит свои черные дела. Основной подозреваемый - Горемыкин. Теперь я
почти уверена, он просто чудак и скорее всего мухи не обидит, не говоря
уже об убийстве.
завязано на острове, точнее, на том, что там находится. И здесь
подозреваемых пруд пруди, но самый подозрительный - писатель, которого
неудержимо тянет на болото. И твоего Валеру, между прочим, тоже.
скорее русые, а русый и есть русый, при чем здесь блондин? Ты как
считаешь?
номер, произнесла слова приветствия и вскоре начала гневаться. Разговор
вышел эмоциональным, хоть и занял не более двух минут.
не было. Ну, ладно... Теперь у него со временем будет полный порядок, об
этом я позабочусь.
стало ясно: в пансионате что-то происходит. С веранды доносились
возбужденные голоса, я заметила Колю и Василия, устроившихся на
ступеньках, а затем и остальных обитателей. Тут выяснилось, что об обеде
забыли не только мы, но и гостеприимная Мария Павловна. И тому было две
причины: первая - появление у нас участкового, вторая - обнаружение
второй руки, то есть кисти. Она лежала в тряпочке на подоконнике вместе
с первой. Заметив нас, подошел Валера и шепнул:
в милицейской форме, который, сидя в плетеном кресле, обливался потом, с
тоской глядя на пеструю тряпку на подоконнике.
недалеко от ограды пансионата, в рюкзаке.
пришлось закончить, так как Мария Павловна, заметив нас, сказала:
областного центра. Василий Иванович с трудом оторвался от лицезрения
конечностей, завернутых в тряпку, и взглянул на нас.
паспортами. Минут через десять, завершив процедуру знакомства, мы
приступили к беседе. Василий Иванович задал нам стандартные вопросы, на
которые мы вполне стандартно ответили, заранее договорившись с Женькой
молчать о голове. Прежде всего до сих пор неясно, была она или нет, к
тому же возникал вопрос: если мы видели голову, отчего же сразу не
сообщили в милицию? И не отговоришься, что позвонить не могли, раз о
наличии у нас телефона участковому известно доподлинно. О Горемыкине
тоже умолчали, потому что скелет его - глупость страшная. А так как в
милиции у нас особыми талантами не блещут, то сдуру вполне могут
вплотную заняться Горемыкиным, что, безусловно, уведет следствие в
сторону.
подтянулись все жители деревни и теперь хмуро взирали на участкового.
Тот упорно избегал взглядов и выглядел задумчивым. Милиция из района
сюда не торопилась, вот и выходило, что отдуваться придется участковому,
который гадал, что ему теперь делать с руками, а главное с жителями,
которые требовали от власти ответа: что ж это такое творится?
Татарина, я подошла к участковому и сообщила о его исчезновении. Василий
Иванович оживился и попросил Зинаиду, жену Вовы, взглянуть на кисти.
Зинаида долго собиралась с силами, но в конце концов взглянула и твердо
заявила, что руки не мужнины, эти хоть и страшные, но чистые, а у мужа
руки сроду чистыми не бывали, даже после бани под ногтями черно, к тому
же на правой руке у Вовы отсутствовало два пальца, и это каждый знает, а
здесь они на месте. Участковый слегка смутился, наверное, потому, что о
Бовиных пальцах, точнее об их отсутствии, забыл и теперь чувствовал себя
виноватым.
месте.
район, рассказывал, что накануне подвозил мужика до Фрязина и тот вышел
у развилки и отправился в Липатове. Мужик городской, здоровый и с усами.
Семен поинтересовался, к кому тот приехал, и получил ответ, что ни к
кому, просто слышал, что места там заповедные и есть где остановиться.
Семен подтвердил, что есть пансионат, который то работает, то нет и
сейчас скорее всего не работает, потому что в Липатове ни моста, ни
света, так что какой дурак туда поедет? Но мужик твердо вознамерился
попасть в пансионат и пошел в сторону деревни, причем Семен решил, что
места наши мужику знакомы, потому что дорогу он не спросил, а их, как
известно, на развилке три, и если он пошел по той, что ведет к нам,
значит, знал, куда идти. Василий Иванович выслушал, достал из своей
папки листок бумаги и авторучку и все подробнейшим образом записал. В
это время остальные гадали, куда делся мужик, если он шел в Липатове.
Семен говорил, было это в девятом часу вечера, стало быть, еще светло и
вряд ли мужик заблудился, но если в пансионат он не пришел, выходит,
кто-то его по дороге убил и руки точно его.
кандидатуры. А главное, не могли ответить, зачем мужика убивать? Вряд ли
денег у него много, раз решил отдыхать в такой глуши, да еще без
телевизора, хотя бывает, что убьют за милу душу и вовсе без причины. Но
с самого убийства Холмогорского бог миловал и было тихо. Люди пропадали,
это да, спорить никто не будет, и если б этот пропал, то совсем бы не
удивились, но отрубленные руки другое дело, и тут уж не просто убийство,
а черт-те что, и как жить дальше, если оторваны от всего мира и никакой
защиты?
но ему мало кто поверил. Сошлись на том, что руки точно приезжего мужика
и надо ждать милицию, чтоб нашли остальное, но и это сомнительно, раз
вокруг болота.
Василий Иванович тяжко вздыхал, а я все это время наблюдала за
писателем. Он сидел с совершенно непроницаемым лицом и к происходящему
отнесся философски. Валера выглядел более заинтересованным и даже
напомнил о поспешном отъезде Геннадия Степановича. Участкового это тоже
заинтересовало, и он попросил у Марии Павловны его данные, при этом
писатель недовольно поморщился. А я ломала голову: если ночной ГОСТЬ -
Геннадий Степанович и у них какие-то неблаговидные дела с писателем,
тогда его отъезд вполне понятен, но в этом случае очевидно, что к рукам
он никакого отношения не имеет, раз сидел за столом рядом с нами и руки
у него были целы.
писателем, здесь останавливаться не стал, тогда вполне возможно, что
Семен в самом деле его подвозил (по времени подходит), а писатель с ним
разделался и теперь сидит себе как ди в чем не бывало. Правдоподобнее
казалась вторая версия, но было ясно: пока у нас с Женькой нет на руках
никаких данных, мы с этим не разберемся. Я в очередной раз пожалела, что
поссорилась с мужем. Роман Андреевич в два счета узнал бы все, что мне
нужно. Впрочем, зная его характер, вполне логично предположить, что он