чтоб налоги не платить. Студенты соглашались, и неудивительно - сорокалетняя
"челночница" и "хабалка" в любом случае может убедить восемнадцатилетнюю
молодежь. Опыт-то разный, а "грузила" она очень убедительно.
Поприглашай с утра, чтоб только к вечеру освобождался. Психология - штука
тонкая... Пораздражай его перед комиссией, пусть он в кабинет злой
заходит... Ему неадекватность поведения легко поставят. У него с армией
непонятно, запрос послали, а ответа нет. Может, обычный бардак с ответами, а
может, - что не так... Покопаться надо. Ты допрос провел?
обращались. Сам не хочет рассказывать...
- темнит, мол, клиент, цену себе набивает, на допросах то одно говорит, то
другое...
сами найдут, к чему прицепиться. За свои диагнозы они отвечать не любят,
довольно часто пишут - без стационара разобраться не можем...
подозреваемого переведем. А там - наше дело - Да ты не переживай - Огнев как
о стационаре услышит, сам отстанет.
ничего, не впервой... Ты лицо независимое.
Огнева все равно веры нет - был же он обвиняемым, это не просто так. А не
смогли доказать - так хитрый попался, вывернулся... На экспертизе так и
скажи; А Рюриковой позвони, так, мол, и так, дело на медэкспертизе, они
закончат - приедешь.
начальство, столь заботливое на словах, откажется от него в любой момент
ради собственной выгоды. Столкнувшись с противником, поведение которого
резко отличалось от ожидаемого, он немного растерялся, постоянно советовался
с Воробейчиком и тянул время, не отвечая на заявления Огнева. На что
надеялось следствие, было непонятно: экс-обвиняемый пер, как бульдозер,
завалив своими заявлениями все инстанции, какие возможно.
смешанную с весельем от результатов своих действий. Из заявления в заявление
он твердил одно и то же, повторяя свои претензии в разных вариациях.
Внимательно прочитав Уголовно-Процессуальный кодекс, Огнев воспрянул духом -
книга эта, скучная на первый взгляд, при умелом обращении превращалась в
практическое пособие под названием "Вилы ментам", а при условии следственной
импотенции противников - так вообще в их надгробие. Султанов злился,
изображая "независимого следователя", пытался в своей манере "пугануть"
Огнева, чтоб тот отстал, но выходило неважно - тот не пугался и продолжал
свое темное дело.
видел, что без пресса следователь работает нормально, но моменты такие были
уж слишком редкими. Дмитрий прекрасно знал массу традиций Северного Кавказа,
сам жил там некоторое время, и возможностей сцепиться с Султановым было хоть
отбавляй - стоило обозвать того парочкой расхожих словечек, и все. Но такие
методы Огнев считал "непарламентскими" и пользоваться ими не хотел.
Следователь это чувствовал, горячая горская кровь ударяла в голову, он
порывался что-нибудь "накопать", но, к его разочарованию, та немногая
информация, которую удалось получить через официальные источники,
соответствовала показаниям. А во всем остальном приходилось полагаться на
рассказы Огнева, мило отсылавшего следствие куда подальше с его нездоровыми
интересами к побочным фактам и рекомендовавшего наконец заняться делом, а не
выяснением подробностей учебы в институте пятнадцатилетней давности.
очередным бредом Воробейчика, мечтавшего прикрыть своего родственничка и
"повесить" на Огнева "реально осуществимые угрозы" в адрес бывшего
"терпилы".
придурковатым родственником, вызывало ассоциации только с костоломами в
масках и с автоматами.
спокойно подтвердил этот род войск. Конечно, название было у всех на слуху,
но обозначало оно лишь службу в специальных частях, разновидностей которых в
любой армии любой страны сколько угодно.
служили и судили о ней лишь по тупым газетным статьям из "Комсомольца
Москвы" и из проамериканских телепередач НТВ.
основном в бункере, занимался переводами с английского и немецкого, много
общался с шифровальщиками и, что совершенно естественно, имел довольно
высокую степень осведомленности в закрытой информации. Дислокация подобных
частей не менялась, методы работы, в общем, тоже оставались прежними,
поэтому у всех по Окончании службы отбирали подписки о неразглашении. Причем
на длительные сроки. Для разумного человека такое положение дел является
совершенно естественным и не вызывает никаких эмоций - армия обязана хранить
свои секреты. Ссориться с войсковиками у Огнева не было ни малейшего желания
- изменилось государство или нет, подписка осталась, а военная машина
перемелет куда эффективнее, чем гражданская - следствие военной прокуратуры
по фактам разглашения секретной информации не церемонится. Раз, два - и ты
уже лес валишь в компании себе подобных. Да и к самой службе Дмитрий
относился разумно - делал хорошо свою работу два года, льготы все после
армии получил - в общем, и он, и государство обоюдно выполнили свои
обязательства.
единственного человека, которого Дмитрий считал откровенным подлецом и во
время учебы этого не скрывал. Тот остался по окончании института на кафедре
и, спустя пятнадцать лет, получил возможность отомстить.
человек ущербный, жизнь свою связывал с продвижением по чиновничьей лестнице
и преуспел бы в этом, если бы не грянула перестройка. Огнева он ненавидел с
первого курса за независимость - все рвались к главному комсомольцу с
предложениями дружбы, он был инстанцией, утверждавшей самое святое - поездки
за границу в составе стройотрядов, и не понимал, почему Дмитрия это не
интересует.
он прямо так и спросил: "А ты что, товарищ Огнев, не хочешь за границу
поехать? С таким отношением к комсомольским поручениям ты бюро не пройдешь!"
Собравшиеся замерли, момент был судьбоносный - либо Огнев станет таким, как
все, либо секретарь комсомольской организации здорово поизгаляется.
ваша заграница? Мне и здесь хорошо!" Комсомольчик заверещал, что все,
Дмитрий никогда не получит от комитета комсомола разрешение, может забыть о
карьере, все в характеристику впишут. Огнев нагло зевнул и сказал, что не
понимает, чего это советский человек за границей потерял, может, за хорошую
работу надо поездкой по любимой стране поощрять, а не "отправкой на чужбину,
к чуждым народам". Так и выдал.
Кто хочет - пусть задницу рвет, а ему и здесь хорошо, по крайней мере, можно
не бояться "попасть под влияние сладкой жизни".
Никаких других методов укрепления своей власти он не знал, да и карьера его
после собрания пошла ни шатко ни валко - присутствовавшие "шишки" из райкома
комсомола сделали свои выводы - не умеет "товарищ" с массами работать.
Короче, путь в райком и далее закрыт.
связи с уголовным делом, бывший секретарь сразу изрек, что не удивлен, ибо
еще лет пятнадцать назад был уверен, что этим все и закончится. Зампрокурору
слова эти сильно согрели душу, однако что именно имел в виду собеседник,
выяснить не удалось - тот мямлил о "подозрениях в фарцовке", и все.
смотрел мимо Султанова, разглядывавшего красочную инструкцию по
противопожарной безопасности - очередное увлечение Шлемазюка.
потерпевшему угрожал, намекал, что тихо его уберет, мол, в армии научили...
Пусть его на это колют, не выдержит, сорвется. Вера тебе будет, ты
следователь... Если Огнев - и вправду спецназовец - все, значит, потерпевший
обоснованно боится, если нет - то врет следствию, мы ему дачу ложных всунем,
я подпишу - В любой момент можем обвинение предъявить по вновь открывшимся
обстоятельствам...
экспертизе настаивал. Там этот дурак пытался подпись его жены подделать,
типа, и она при делах... Я еле отбился, хорошо еще, анонимки можно к делу не
Пехов Алексей
Андреев Николай
Ильин Андрей
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Пехов Алексей