Чтение 40–й страницы книги ~Урожай ядовитых яблок~

Лазаренко уставился в листки.

- Вот, - ткнула я пальцем в нужное место, - печать стоит.

Профессор пару секунд рассматривал бумаги, потом, став красным,
словно запрещающий сигнал светофора, заявил:

- Большего идиотизма никогда не читал. ?Больная выглядит хорошо, руки
теплые?. Да ни одному психиатру не придет в голову сделать подобную
запись! Чушь!

Потом еще раз изучил бумаги и сказал:

- К сожалению, уважаемая, вы стали жертвой мошенницы! Это моя печать!

- Не понимаю, - я прикинулась полной идиоткой, - почему ваша? Вас я
вижу впервые в жизни!

- То-то и оно, - хмыкнул Лазаренко и быстро рассказал историю про
портфель.

- И вы уверены, что видите оттиск своей печати?

- Абсолютно.

- Вдруг все же в Москве есть женщина-психиатр, доктор наук, ваша
тезка.

- Нет.

- Но бывает...

- Не бывает.

- Однако...

- Не надо спорить. Наш мир, круг людей, занимающихся психиатрией,
узок. Я знаком почти со всей московской профессурой. Смею вас уверить,
никакой В.К. Лазаренко, кроме меня, и в помине нет. К тому же, обратите
внимание, видите букву ?з??

- Да, она написана немного странно, не как ?з?, а как ?z?.

- Ну да, гравер ошибся, сделал на печати ?Лагаренко?. Я сначала хотел
потребовать, чтобы он переделал работу, но шельмец начал уверять, будто
специально выгравировал так, для оригинальности. Это моя украденная
печать. Вы платили фальшивому доктору?

- Да.

- Очень жаль. Крайне неприятно, что мошенница, которая ничего не
смыслит в медицине, промышляет под моим именем!

Вечером, не успел Олег войти в дом, как я кинулась к нему.

- Послушай...

- Потом.

- Дай расскажу...

- Очень устал, завтра.

- Но утром ты уйдешь на службу!

- Значит, вечером.

- Но...

- Вилка, - заорал муж, - я целый день работал, как проклятый, ни сна,
ни отдыха! Стоит только появиться в квартире, как ты набрасываешься,
словно овчарка, и требуешь внимания.

- Зачем ты тогда женился? - возмутилась я.

- Я не знал, что ты из породы погремушек, - довольно зло рявкнул
Куприн и ушел в ванную.

Я осталась сидеть на кухне, чувствуя в горле горький комок.
Погремушка! Ладно, дружочек, по всему выходит, что в деле Жоры Радько
наметился новый поворот, но Олегу я об этом не расскажу. Сама доведу
расследование до конца.

Совершенно не верю теперь этой даме, назвавшейся Валерией
Константиновной. Единожды солгавший запросто сделает это во второй,
третий, четвертый раз. Небось тетка не в Америке. Мобильный телефон
хитрая штука. Когда вы звоните на стационарный аппарат, то точно знаете,
где он установлен. А сотовый? Приходится спрашивать:

- Ты где?

Ответить же можно что угодно: в дороге, или в театре, или в магазине.

Проверить невозможно. И потом, с чего бы даме столь бурно выкладывать
мне всю правду про Жору? Ох, что-то тут не так.

Я заметалась по кухне. Кстати, когда я говорила с ней по телефону,
меня резанула какая-то фраза, вот не помню какая! Ох, и хитра лиса! Но
она совершила одну ошибку! Номер мобильника! По нему очень легко можно
вычислить владельца!

Глава 23

Утром на подушке обнаружились шоколадка ?Слава?, моя любимая, и
записка:

"Извини, Вилка, сам не знаю, что на меня вчера нашло. Очень тебя
люблю, вернусь с работы, и поболтаем. Твой престарелый кабанчик?. Внизу
была нарисована косорыленькая свинюшка с большим пятачком. Олег далеко
не Репин. Я рассмеялась. Чувствуя свою вину, супруг не поленился перед
работой сбегать в булочную и купить шоколад. А чтобы совсем
подольститься, даже написал в конце свое дурацкое прозвище. Обычно он
сердится, когда я дразню его престарелым кабанчиком, а сегодня сам решил
так назваться.

Я развернула шоколадку и, недолго думая, слопала половину. Нет,
все-таки у меня хороший муж, но правды про Лазаренко я ему не расскажу.
Это будет маленькая месть за ?погремушку?. Доведу сама начатое до конца
и только потом объясню Олегу, в чем дело. Естественно, он обозлится и
закричит:

- Почему мне не сообщила!

И вот тут я невинно заморгаю глазами и заявлю:

- Не хотела выглядеть погремушкой! Посмотрим тогда на реакцию
Куприна! Я понеслась в ванную. Времени сидеть на одном месте больше нет,
надо действовать. Мы с Олегом наперегонки летим к финишу, только он
бежит в команде, а я в гордом одиночестве. Ну, кто кого? Вторую половину
шоколадки я доела в лифте. Во рту поселился приторно-сладкий вкус, но в
глубине души плескалась горечь. Погремушка! Да всех производственных
мощностей фабрики ?Красный Октябрь? не хватит, чтобы забыть мою обиду.
Погремушка! Успокоюсь я только тогда, когда утру Олегу нос!

В свою редакцию я влетела, уронив сумочку.

- О, - воскликнул Сережка Петерсов, сидевший у компьютера, - какие
люди! Дорогие гости, золотые перья, очеркисты и новеллисты. Извините,
пожалуйста, не могу встать и поклониться в пояс. К сожалению, господин
главный редактор, который для тебя просто Сеня, велел срочно добавить в
очередной номер мелочовку. И вот теперь я занимаюсь
высокоинтеллектуальным трудом, кропаю колонку под названием ?В три
строчки?. Сама понимаешь, опус пойдет без подписи, да и заплатят за него
по копейке за строку. Вот так и живу: ни денег, ни славы, а на работу
нужно являться каждый день к девяти! Ну а ты, конечно, с очередным
полосным шедевром? Можно мне остаться в кабинете? Не помешаю ли гордости
журналистики своим кашлем, который мучает меня из-за того, что вынужден
курить дешевые сигареты? Да, мы рабочие лошади, а не элитные арабские
скакуны...

Я взяла с его стола круглую коробочку, вытряхнула оттуда скрепки и
поднесла пустую емкость к Сережкиному рту.

- Сделай милость, поговори еще.

- Зачем? - насторожился Петерсов.

- Олега радикулит разбил, а змеиный яд очень дорог, ты сейчас сюда
слюной набрызгаешь, лучше финалгона ему поможет!

Сережка рассмеялся. Он, в принципе, не противный парень и отличный
криминальный репортер, только случаются у него припадки занудства. С
другой стороны, у кого их не бывает?

- Все тебе хиханьки да хаханьки, - забубнил коллега.

- Где у нас справочник?

- Какой?

- Ну тот, с номерами телефонных компаний.

- Зачем тебе?

- Хочу уточнить имя владельца мобильника. Сережка хмыкнул.

- Ну ты даешь! Никто не скажет!

- Почему?

Петерсов оторвался от полосы и потер глаза.

- Скупердяи чертовы, не могли еще меньшим шрифтом текст набрать,
глаза к носу съехали! Почему, почему... По кочану, не положено.
Нарушение должностной инструкции. Служащим ?Билайн? и ?МТС?
строго-настрого ведено хранить конфиденциальность. Запросто уволят, если
они начнут сведения о клиентах направо и налево раздавать.

- А если речь идет о преступлении?

- Милиция пошлет запрос на бланке, с печатью.

- Что же мне делать? - спросила я и села за стол у окна. - Вот уж не
думала, что это проблема. Зачем людям скрывать, кто владелец? Помнишь, в
нашем детстве во всех почтовых отделениях лежали толстые ?Справочники
абонентов МТС?, а ?09?, если назвать фамилию, имя, отчество и год
рождения того, на кого зарегистрирован телефон, мигом называла номер.

Сережка закурил и, выпуская струю серо-голубого дыма, заявил:

- Еще вспомни, как мы тимуровцами были и переводили через дорогу
бедных больных бабушек. Кстати, и в достославные времена, о которых ты
вспоминаешь, существовали ?закрытые? номера. Узнать координаты любимого
актера, писателя или высокопоставленного партийного деятеля было
невозможно.

- Да-а, - протянула я, - серьезное препятствие, и что теперь делать,
ума не приложу!

Сережка раздавил окурок в блюдечке, заменявшем ему пепельницу.

- Эх, правильно мама говорит, вьют из меня бабы веревки. Никогда не
могу отказать прекрасной даме. Прямо издергался весь! Стоит только им
намекнуть, сразу на помощь кидаюсь!

- Ты это к чему?

- Ступай, купи бутылочку водочки, колбаски, хлеба и прихвати банку