read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



составляющему определение второго арифметического действия, однако они
выходят за пределы "одного" как непосредственного определенного количества,
в котором единица и численность суть лишь моменты;
дальнейшее определение по этим моментам остается для него самого также
еще внешним. В отношении число уже не есть непосредственное определенное
количество; последнее имеет в этом случае свою определенность как
опосредствование; количественное " отношение мы рассмотрим далее.
Об указанном выше дальнейшем определении арифметических действий можно
сказать, что оно не есть философствование о них, не есть, скажем,
разъяснение их внутреннего значения, потому что оно действительно не
имманентное развитие понятия. Философия же должна уметь различать то, чтб по
своей природе есть внешний самому себе материал, [должна знать], что в таком
материале развитие понятия может происходить лишь внешним образом и что
моменты этого развития могут существовать лишь в присущей им форме
внешности, каковы здесь равенство и неравенство. Различение сфер, к которым
принадлежит та или другая определенная форма понятия, т. е. имеющаяся как
существование, есть важное условие философствования о реальных предметах,
необходимое для того, чтобы мы, оперируя идеями, не нарушали особенности
внешнего и случайного и чтобы мы не искажали этих идей и не делали их
формальными из-за неадекватности материала. Но внешний характер, при котором
выявляются моменты понятия в указанном выше внешнем материале - в числе,
есть здесь адекватная форма; так как они представляют нам предмет в
рассудочном понимании его, а также ввиду того, что они не требуют никакого
спекулятивного подхода и потому кажутся легкими, их стоит применять в
элементарных учебниках.
Примечание 2 [Употребление числовых определений для выражения философских
понятий]
Как известно, Пифагор изображал в числах разумные отношения или
философемы, да и в новейшее время философия применяла числа и формы их
соотношений, как, например, степени и т. п., для упорядочения мыслей в
соответствии с ними или выражения ими мыслей. - С педагогической точки
зрения число признавалось наиболее подходящим предметом внутреннего
созерцания, а занятие вычислением его отношений - деятельностью духа, в
которой он делает наглядными свои подлинные отношения и вообще основные
отношения сущности. - В какой мере эта высокая ценность принадлежит числу,
видно из его понятия, каким оно получилось выше.
Число предстало перед нами как абсолютная определенность количества, а
его стихия - как различие, ставшее безразличным;. оно оказалось
определенностью в себе, которая в то же время положена лишь совершенно
внешне. Арифметика - аналитическая наука, так как все относящиеся к ее
предмету связи и различия не находятся в нем самом, а навязаны ему
совершенно извне. Она не имеет конкретного предмета, который содержал бы
внутренние отношения, которые первоначально скрыты для знания, не даны в
непосредственном представлении о нем, ;i должны быть выявлены лишь усилиями
познавания. Она нс только не содержит понятия и, следовательно, задачи, для
постигающего в понятиях (fur das begreifende) мышления, но есть его
противоположность. Из-за безразличия приведенного в связь к самой этой
связи, которой недостает необходимости, мышление занимает здесь
деятельность, которая есть в то же время самое крайнее отчуждение
(Entausserung) от самого себя, занимается насильственной деятельностью, -
оно движется в сфере без-мыслия и приводит в связь то, чтб не способно быть
необходимым. Предметом [здесь ] служит абстрактна" мысль о самой внешности
(Ausserlichkeit).
Будучи такой мыслью о внешности, число есть в то же время абстракция от
чувственного многообразия; от чувственного оно сохранило только абстрактное
определение внешности; благодаря этому в числе чувственное ближе всего
подведено к мысли. Число есть чистая мысль о самоотчуждении мысли.
Возвышающийся над чувственным миром и познающий свою сущность дух, ища
стихию для своего чистого представления для выражения своей сущности, может
поэтому до того, как постигнет, что эта стихия есть сама мысль, и обретет
для ее изображения чисто духовное выражение, вздумать избрать для этого
число, эту внутреннюю, абстрактную внешность. Поэтому мы видим в истории
науки, что уже рано применяли число для выражения философем. Оно составляет
последнюю ступень несовершенства, когда всеобщее берется как обремененное
чувственным. Древние [мыслители] явно сознавали, что число находится
посередине между чувственным и мыслью. Согласно Аристотелю ("Метафизика", I,
5), Платон говорил, что помимо чувственного и идей посередине между ними
находятся математические определения вещей; от чувственного они отличаются
тем, что они невидимы (вечны) и неподвижны, а от идей - тем, что они суть
нечто .множественное и сходное, между тем как идея лишь всецело тождественна
с собой и внутренне едина. - Более подробное, основательно продуманное
рассуждение об этом Модерата из Кадиса " приводится в Malchi vita Pythagorae
ed. Ritterhus, p. 30 и ел.: то, что пифагорейцам пришла в голову мысль
обратиться к числам, он объясняет тем, что они еще не были в состоянии ясно
постигнуть разумом основные идеи и первые принципы, потому что трудно
мыслить и выразить эти принципы; при преподавании числа хорошо служат для
обозначения; пифагорейцы, между прочим, подражали в этом геометрам, которые,
не умея выражать телесное в мысли, применяют фигуры и говорят, что это -
треугольник, требуя, чтобы не принимали за треугольник предлежащий чертеж, а
лишь представляли себе с его помощью мысль о треугольнике. Так, например,
пифагорейцы выразили как единицу (Eins) мысль о единстве, тождественности и
равенстве, а также основание согласия, связи и сохранения всего, основание
тождественного с самим собой и т. д. - Излишне заметить, что пифагорейцы
перешли от выражения в числах и к выражению в мыслях, к определенно
названным категориям равного и неравного, границы и бесконечности; уже
относительно указанного выше выражения в числах сообщается (там же, в
примечаниях к стр. 31 цитированного издания, взятых из "Leben des
Pythagoras" bei Photius, p. 722), что пифагорейцы проводили различие между
монадой и единицей; монаду они принимали за мысль, а единицу - за число; и
точно так же число два они принимали за арифметическое выражение, а диаду
(ибо таково, видимо, то название, которое оно у них носит) - за мысль о
неопределенном. - Эти древние, во-первых, очень ясно видели
неудовлетворительность числовой формы для выражения определении мысли, и
столь же правильно они, далее, требовали найти подлинное выражение для мысли
вместо первого выражения, принятого за неимением лучшего; насколько
опередили они в своих размышлениях тех, кто в наше время снова считает
чем-то похвальным и даже основательным и глубоким замену определений мысли
самими числами и числовыми определениями, как, например, степенями, а затем
- бесконечно большим, бесконечно малым, единицей, деленной на бесконечность,
и прочими подобного рода определениями 87, которые сами часто представляют
собой превратный математический формализм, - считает основательным и
глубоким возвращение к упомянутому беспомощному детству.
Что касается приведенного выше выражения, что число занимает
промежуточное положение между чувственным и мыслью, имея в то же время то
общее с первым, что оно по своей природе (an ihr) "многое", внеположное, то
следует заметить, что само это "многое", принимаемое в мысль чувственное,
есть принадлежащая мысли категория внешнего в самом себе. Дальнейшие,
конкретные, истинные мысли - наиболее живое, наиболее подвижное, понятое
только как находящееся в соотнесении - превращаются в мертвенные,
неподвижные определения, когда их перемещают в эту стихию вовне-себя-бытия.
Чем богаче определенностью и, стало быть, соотношением становятся мысли,
тем, с одной стороны, более запутанным, а с другой - более произвольным и
лишенным смысла становится их изложение в таких формах, как числа. Единица,
два, три, четыре, генада или монада, диада, триада, тетрактис еще близки к
совершенно простым абстрактным понятиям; но когда числа должны переходить к
[изображению ] конкретных отношений, тогда тщетно стремление сохранить их
еще близкими к понятию.
Когда же для [характеристики] движения понятия (только благодаря этому
движению оно и есть понятие) обозначают определения мысли через одно, два,
три, четыре, этим предъявляется к мышлению самое жестокое требование.
Мышление движется тоща в стихии своей противоположности, отсутствия
соотношений. Его дело становится тогда работой безумия. Постигнуть,
например, что одно есть три, а три - одно, потому так трудно, что одно
лишено соотношений и, следовательно, не обнаруживает в самом себе того
определения, посредством которого оно переходит в свою противоположность, а,
напротив, состоит именно в полном исключении такого рода соотношения и
отказе от него. Рассудок, наоборот, пользуется этим против спекулятивной
истины (например, против истины учения, называемого учением о триединстве) и
перечисляет те ее определения, которые составляют одно единство, чтобы
представить ее как явную бессмыслицу, т. е. он сам впадает в бессмыслицу,
превращая в лишенное соотношений то, что всецело есть соотношение. Слово
"триединство" (Dreieinigkeit) употребляется, конечно, не в расчете на то,
что рассудок будет рассматривать единицу и число как сущностную
определенность содержания. Это слово выражает собой презрение к рассудку,
который в своем тщеславии, однако, упорно держится единицы и числа, как
такового, и выставляет это тщеславие как оружие против разума.
Принимать числа, геометрические фигуры просто за символы, как это часто
проделывали с кругом, треугольником и т. д. (круг, например, принимался за
символ вечности, треугольник - за символ триединства), есть с одной стороны,
нечто совершенно невинное; но нелепо, с другой стороны предполагать, что
этим выражают нечто большее, чем то, что мысль способна постигнуть и
выразить. Если в таких символах, как и в других, создаваемых фантазией в
народной мифологии и вообще в поэзии, в сравнении с которыми чуждые фантазии
геометрические фигуры к тому же убоги, - если в этих символах - глубокая
мудрость, глубокое значение, то как раз задача одного лишь мышления сделать
явной мудрость, которая в них лишь сокрыта (darin liegt), и не только в
символах, но и в природе и в духе. В символах истина из-за чувственного
элемента еще помутнена и прикрыта; она полностью обнаруживается сознанию
только в форме мысли; [их ] значением служит лишь сама мысль.
Но заимствование математических категорий с целью что-то определить для



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 [ 40 ] 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.