Чтение 40–й страницы книги ~За все надо платить~

ния знает моего мужа, он в профилактических целях со всеми перезнакомил-
ся. Дежурный врач тут же доложит ему о твоем приходе.

- Как же быть? - растерянно спрашивал Оборин. - Что же, мы теперь во-
обще не сможем видеться?

- А я тебя предупреждала, что так и будет.

- Да, конечно, - кивал он. - Но ведь должен быть какой-то выход. Не
может быть, чтобы его не было.

- Не знаю, - пожимала плечами Ольга. - Лично я никакого выхода не ви-
жу.

В таких пустых телефонных переговорах прошло два дня, когда Юрия осе-
нило.

- А я могу лечь в твою больницу?

Она с трудом сдержала облегченный вздох. Господи, как много времени
ему понадобилось, чтобы додуматься до этого! Ольга уже начала побаи-
ваться, что Юрий не сможет самостоятельно дойти до такой простой мысли.
Но сейчас нужно было сыграть точно, нигде не пережать, чтобы не спуг-
нуть.

- Ну, в общем... - промямлила она как бы неуверенно. - Это можно уст-
роить. Но это стоит денег, и немалых. Ты сможешь заплатить?

- Взятку, что ли, дать?

- Нет, ты не понял. У нас коммерческое отделение, лечение платное.
Примерно сто долларов в сутки. Потянешь?

- Господи, да от чего ж у вас там лечат за такие деньги?! - изумился
Оборин.

- Да ни от чего, - рассмеялась Ольга. - Когдато это было закрытое от-
деление Четвертого главного управления Минздрава, здесь выводили из за-
поев членов ЦК и правительства и их родственников. Жен отхаживали после
стрессов, детей - после суицидальных попыток. Лечили от пристрастия к
наркотикам. Были такие, кто полностью менял зубы, удалял все свои и имп-
лантировал новые, но после удаления собственных зубов нужно было где-то
отлежаться, чтобы никто эту небесную красоту не увидел. Так что в нашем
отделении не только выдающиеся члены партии и правительства полеживали,
но и народные артисты, любимцы публики, телевизионные дикторы. Здесь
роскошные одноместные палаты типа гостиничного "люкса", ресторанное пи-
тание по предварительному заказу, но в соответствии с прописанной врачом
диетой, первоклассный уход, витамины, поддерживающая терапия. Только
раньше это все было за счет налогоплательщиков, а теперь - за счет жела-
ющих поправить здоровье.

- И кто же у вас теперь лечится? Опять члены правительства и их
семьи?

- Не скажу.

- Как это? - оторопел Оборин. - Почему не скажешь?

- Нельзя. - Она ласково засмеялась. - Это одно из условий пребывания
в нашем отделении. Мы сохраняем полную анонимность. У нас даже палаты
запираются снаружи, чтобы пациенты не разгуливали по коридору и не заг-
лядывали "в гости" к соседям. Каждый наш пациент может быть абсолютно
уверен, что в его палату не войдет никто, кроме медсестры и врача, и
никто из посторонних не узнает, что он здесь лежит.

- Значит, когда ты дежуришь, в мою палату не может войти никто, кроме
тебя и врача? - обрадовался Оборин, и Ольга поняла, что он клюнул. Он
сказал "в мою палату" - мысленно он уже лежал в клинике.

- Никто, - уверенно подтвердила она. - Но наши пациенты, знаешь ли,
народ капризный, они не любят, когда их беспокоят, поэтому существует
расписание, которое никогда не нарушается. В девять утра приходит мед-
сестра, приносит утренние лекарства и завтрак. В три часа - дневные ле-
карства и обед, в восемь - ужин. Перед ужином, с семи до восьми, по па-
латам ходит врач и беседует с каждым пациентом. У нас обходы вечерние, а
не утренние. Так повелось с самого начала. Вот и все. Больше к тебе в
палату никто входить не будет. Три раза придет сестра и один раз - врач.
Все остальные визиты - только по твоему вызову. В каждой палате есть
кнопка вызова медсестры и отдельная кнопка для врача. Можно, например,
позвонить медсестре и попросить чаю или кофе, или что-нибудь перекусить,
если голоден и если диетой не запрещено. Одним словом, у нас, конечно,
хорошо, но и дорого. Так что не знаю даже, Юра, имеет ли смысл...

- Господи, да, конечно же, имеет! - горячо перебил ее Оборин. - Тут и
думать нечего. Деньги я найду, хотя бы недельки на две, ты не сомневай-
ся. Что мне нужно сделать? Направление какое-нибудь взять? Анализы?

- Ничего не нужно, Юра. Я запишу тебя на консультацию к заведующему
отделением, ты придешь и скажешь ему, что хотел бы полежать две-три не-
дели в нашем отделении. Тебе нужно заканчивать диссертацию, а у тебя ра-
бота не идет. Слабость там, вялость, голова болит, бессонница, сосредо-
точиться не можешь. В общем, эту часть ты сам придумай, можешь говорить
все, что хочешь, диагноз значения не имеет, потому что у нас, как я уже
сказала, ни от чего не лечат, у нас скорее в чувство приводят, дают че-
ловеку отоспаться, привести нервы в порядок, набраться сил. Понимаешь?
Скажешь Александру Иннокентьевичу, что тебе нужно срочно дописывать дис-
сертацию, время поджимает, а голова не варит. Этого будет достаточно,
чтобы он тебя положил к нам. А дальше все просто. Возьмешь свои бумаги,
придешь к нам, будешь целыми днями работать над диссертацией, а я буду к
тебе приходить каждую свободную минутку.

- Здорово! - обрадовался Оборин. - А пока я буду там у вас лежать,
глядишь, что-нибудь и придумаем насчет наших будущих встреч.

- Твоему оптимизму можно позавидовать, - усмехнулась в трубку Ольга.
- Так записывать тебя на консультацию или еще подумаешь?

- Чего тут думать, - отмахнулся он. - Записывай, конечно.

- Когда тебе удобно?

- Да хоть сейчас.

- Размечтался... Ладно, по блату сделаю тебе на завтра, на десять
тридцать. Записывай адрес.

Она подробно объяснила ему, где находится больница и как найти каби-
нет, в котором Александр Иннокентьевич Бороданков принимает для кон-
сультаций. Все, подумала она, попался. Никуда теперь не денется. В те
четыре дня она так выложилась и в постели, и вне ее, что два дня без
встреч с Ольгой показались Оборину мучительными и горько-безрадостными.
Уж что-что, а превращать жизнь мужчины в сверкающий радостный праздник
Ольга Решина умела как никто.

За четыре дня ей не удалось выяснить, знает ли он, где Тамара. Он ни
разу не упомянул ее, на какие бы темы Ольга ни затевала разговор - о
старых ли друзьях, об ошибках юности, о первой студенческой влюбленнос-
ти, о легкомыслии, из-за которого можно запросто вляпаться в какой-ни-
будь криминал. Даже об автомобилях, которые не следует заводить, если не
можешь обеспечить их сохранность. Один раз она, уже полностью отчаяв-
шись, очень осторожно завела разговор о переводчиках. Но Юрий молчал,
словно никогда и не знал такую переводчицу Тамару Коченову, с которой
из-за ее легкомыслия случилась беда и с которой его связывал давний юно-
шеско-студенческий роман. Но он не мог ее не знать. Ведь он забрал ее
машину и поставил в свой гараж.

Если бы Ольге удалось точно установить, что Оборин не знает ровным
счетом ничего, что Тамара прожила у него три-четыре дня, ничего не
объясняя или сославшись на ссору с любовником, и уехала в неизвестном
направлении, она бы оставила его в покое. Просто перестала бы звонить и
исчезла бы из его жизни. Или сослалась бы на грозного мужа. Или спрово-
цировала бы ссору. Да не проблема это, не в том суть. Но беда в том, что
точно ничего выяснить не удалось. Оборин молчал о Тамаре, и было совер-
шенно непонятно, рассказала она ему о событиях в Австрии и о том, куда
уезжает, или нет. Поэтому с Обориным вопрос нужно было решать карди-
нально.

Во-первых, необходимо было все-таки выяснить, что именно ему расска-
зала Тамара, и если она всетаки что-то рассказала, то узнать, не перес-
казывал ли это Оборин кому-нибудь еще. Одним словом, следовало устано-
вить, как далеко разошлась информация о тройном убийстве на шоссе, веду-
щем в Визельбург. Во-вторых, Оборину следовало помочь замолчать навсег-
да.

Закончив неотложные и обязательные дела, Юрий начал собираться в
больницу. Первым делом он внимательно перебрал все свои бумаги, чтобы не
тащить лишнего, но в то же время не забыть дома что-нибудь нужное. Поло-
жил в папку целую пачку миллиметровой бумаги, на которой так удобно чер-
тить графики и диаграммы и составлять таблицы. Достал из книжного шкафа
толстенный темно-зеленый "Справочник по математике для научных работни-
ков и инженеров". Оглядел внушительную стопку, которая возвышалась на
столе. Кажется, с бумагами все.

Он достал из шкафа легкую, но очень вместительную дорожную сумку и
принялся паковать свой багаж - книги, бумаги, блокноты, папки, белье,
туалетные принадлежности, множество мелочей, к которым он привык и без
которых не желал обходиться, вплоть до крошечного стеклянного мышонка с
длинным завитым спиралью хвостиком. Юра привык, что-то обдумывая, кру-
тить в пальцах его округлую фигурку или посасывать кончик тоненького
хвостика. Несколько лет назад он купил этого мышонка на вернисаже в Из-
майлове. Вообще-то он приехал туда за подарками к 8 Марта для всех своих
знакомых женщин, увидел лоток со стеклянными фигурками и просто не мог
не купить очаровательного мышонка. Влюбился в него с первого взгляда.

Следом за мышонком в сумку была отправлена маленькая серебряная ло-
жечка, которую Оборин привез с Кипра. Ручка у нее была сделана в форме
острова. К ложечке будущее светило юриспруденции тоже питало нежные
чувства, ибо она напоминала ему о неделе безоблачного отдыха в компании
с девушкой, в которую он тогда был сильно влюблен и которая оставила в
его душе самые приятные воспоминания. Ложечку он брал с собой во все по-
ездки, как в отпуск, так и в командировки.

Наконец в последнюю очередь Оборин подумал о том, что надо бы взять с
собой что-нибудь почитать. Он быстро оглядел комнату в поисках куплен-