летели наперегонки по чистому и бестревожному небу, и Фесс знал - ему осталось
совсем-совсем немного, добежать лишь до этой реки и окунуться в её ласковые,
тёплые воды. Это будет означать покой. Покой и вечный сон, пусть даже и без
сновидений. Что ж, сны зачастую оборачиваются кошмарами, поэтому, наверное, так
оно даже и лучше.
- дуновение ветра. Нагой, он стремился навстречу своему последнему приключению,
и даже что-то слегка зацепившее ногу не смогло вернуть его обратно.
показалось - он видит среди них отца. Кто-то приветственно, как представилось
Фессу, махнул ему рукой.
Значит, пусть так будет. А вопросы задавать уже нет никакого смысла. Время
вопросов навсегда осталось в прошлом.
потемнела. Прямо посередине, вздымая тучи брызг, отфыркиваясь и отплёвываясь,
вынырнули двое, кого Фесс меньше всего ожидал здесь встретить. Мокрые, со
слипшимися волосами, посреди его последней реки некроманта ждали маски.
Полуэльф и Бахмут. Первый уже успел выхватить и вскинуть над головой длинный
кинжал.
ж ты задумал, башка пустая?!
призраков - в воду. В ласковую, тёплую, мягкую воду, которая примет и обнимет и
которой нет дела ни до чего, которая помогает всем и каждому, у кого только
хватит сил до неё добежать.
напарнику.
прямо на пути некроманта, в то время как полуэльф одним броском повис у него на
плечах.
отдёрнуться, с размаху влепил Фессу звонкую оплеуху.
вскипела кровавым паром, небеса заскользили вниз, лес распался сухим серым
пеплом, и прямо в глаза Фессу глянул чёрный закопчённый потолок подземелья. Над
ним склонялись красные колпаки палачей, рядом судорожно дёргался и что-то вопил
Этлау... И ещё была боль. Такая боль, что впору немедленно умереть обратно.
истеричный, надрывающийся вопль Этлау.
понимали только знаки, так что инквизитор напрасно надрывал глотку. Тем не
менее некоего результата он достиг - жуткие инстументы в руках профосов
опустились.
лицо.
раз так - то придётся вспомнить кое-что из "Анналов Тьмы". Обряд, который
многие мои братья почитали позднейшим вкраплением фольклора. Похоже, однако,
что они ошибались.
губы Фесс. - Так что... не грози. Я всё равно.. умру сам.
имеется кое-что, чему позавидуют даже в Ордосе. Ты будешь умирать долго,
некромант, очень долго. Я не смогу тебя допросить, но и не смогу повернуть это
вспять, ибо это - именно казнь, но казнь медленная. Неспешная. И тебе, как бы
ты ни старался, собственную смерть ускорить не удастся.
отцепили некроманта от решётки и уступили место замелькавшим в глазах Фесса
белым, чёрным и коричневым рясам.
во что бы то ни стало не допустить его самоубийства. Что ж... очень может быть,
что они и преуспеют, - если дорогу к его реке ему перекрыли маски. Уж не в
порядке ли мести за Мечи?
ярко светило солнце и приветливо голубела речная гладь, где его ждали вечный
покой и бестревожность; однако оказалось, что святые братья сильны были не
только в пытках.
Его трясли, хлестали по щекам, лили холодную воду, но с этим он, наверное, бы
справился. Нечто большее, чем это, преграждало ему дорогу. Маски появились не
зря и приняли свои меры, оказавшиеся очень действенными.
дюжины инквизиторов. Стража сменялась каждый час. Ни на какие слова некроманта
инквизиторы не отвечали. Насмешки и оскорбления, даже богохульства оставляли их
каменно-невозмутимыми.
полагалось. Он оставался всё так же распяленным на пыточной решётке - без сна,
потому что его беспрестанно толкали и кололи, не давая ни на миг забыться.
которую Этлау, явно слегка повредившись умом после Арвеста, называл "даром
Спасителя".
спокойно лежал, озираясь по сторонам, надеясь этим усыпить бдительность
стражей. Прорываться сквозь возведённые масками преграды - нелёгкое дело,
хотелось бы обойтись без всяких помех типа пощёчин или ледяной воды в лицо.
часах. Голос Этлау резанул, словно удар иззубренной саблей:
даже желай этого сам Фесс. Святые братья отбросили осторожность и колебания.
Разрушитель должен быть уничтожен. Тьма испугана, решили они. Значит, пора
нанести ещё один удар. И неважно, что уверены не до конца.
просто подделка!.. Остановитесь!.."
пощаде? - вдруг холодно произнёс голос Витара Лаэды. - Прими судьбу, как она
есть, сын. Не унижайся и не добавляй торжества врагам. Не добавляй ничего к их
триумфу.
Голоса... осталось одно, некромант, попытаться уйти в последний момент, когда
вокруг тебя не будет этой кодлы. Тебя наверняка приговорили к сожжению или там
к зажариванию - неважно. Главное, рядом с тобой никого не будет. А тогда...
вместе с ним. Дюжина носильщиков, дюжины две святых братьев составляли почётный
эскорт.
братьев его ждала запряжённая двумя парами тяжеловозов здоровенная телега;
решётку погрузили на загаженный помост, прикрутили ржавыми цепями к толстым
боковинам. Откуда-то возник Этлау,
сдержать себя. - Народ уже знает, что святые братья собираются положить конец
Разрушителю. Всё священство собирается почтить своим присутствием твою
экстерминацию, некромант. Его святейшество Архипрелат тоже будут. Гордись. Ты
уйдешь из жизни красиво, пусть даже и с некоторыми неудобствами. До встречи,
некромант, мне ещё представится удовольствие напутствовать тебя в последний
раз, а пока мне надо спешить. До скорой встречи! На площади Правосудия... -
ухмыльнулся он напоследок.
многоголосые хоры гнусавили какие-то гимны. Топали ноги, колонна за колонной,
святые братья маршировали прочь с крепостного двора, а откуда-то издали, словно
рокот морских валов, накатывался низкий гул толпы. И, судя по этому гулу, на
площадь Правосудия собирался по меньшей мере весь Аркин и, разумеется,
близлежащие окрестности, если, конечно, успеют.
народом. Лежавший на спине Фесс, к сожалению, был толпе прекрасно виден, и гнев
её не замедлил последовать. Полетели комья грязного слипшегося снега, осколки
льда, какой-то мусор - всё это под аккомпанемент яростного рёва людей. Фесс
скосил глаза - цепь копейщиков с трудом удерживала беснующуюся толпу. На миг
Фессу даже захотелось, чтобы эта цепь не выдержала - так, по крайней мере,
будет быстрее...
колонн святых братьев, несших всевозможные святые хоругви и реликвии, позади
многочисленных монашеских хоров, позади послушников, позади, позади... Словно
вся Святая Инквизиция вышла сегодня на улицы Аркина, вышла, чтобы насладиться
своей вели-
представить в качестве таковой.
считал их. На сто восемьдесят пятой снежинке телега неожиданно встала, и по
наступившей вдруг вокруг жуткой тишине некромант понял - приехали. Площадь
Правосудия.
себя, ни коней. Эликсир гномы на самом деле залечил её рану, железный болт
вышел, и маленькая чародейка бережно спрятала его - не иначе как рассчитывала
использовать в каких-то ритуалах. Не приходилось сомневаться, что дальше на юг
все дороги перекрыты не менее плотно, и Безымянная не колеблясь свернула в леса
к западу от главного тракта. Не столь, разумеется, дикие, как чащобы на севере
Посняков Андрей
Березин Федор
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Фазиль Искандер
Березин Федор