Чтение 40–й страницы книги ~Канкан на поминках~

От неожиданности я села, и Муля свалилась на пол, сопя от справедливого
возмущения. У кровати стояла Лиза.

- Лизавета, - строго спросила я, глядя, как мопсиха карабкается на
кровать, - ты почему не в школе? Заболела? И зачем тебе деньги? Между
прочим, за завтраки давно заплачено, а на метро куплен проездной. И вообще,
детям твоего возраста деньги не нужны! Лиза хмыкнула:

- Лампуша, ты просто мастодонт. Это в твои времена детишкам не давали
больше пяти копеек, а сейчас кое у кого кредитные карточки есть. И вообще,
ты хоть помнишь, что завтра надо Ксюшу из больницы забрать?

- Нет, - потрясенно ответила я, - почему завтра? Она же только что
родила!

- Теперь быстро выписывают, - сообщила Лиза, - ты купила одежду для
новорожденного?

- Нет, - пробормотала я, - забыла.

- Так я и знала, - вздохнула Лизавета, - ну не понесет же Ксюня бедного
ребенка завернутым в полотенце? И вообще, нам еще понадобятся кроватка,
коляска, бутылочки, соски, словом, чертова уйма вещей. Между прочим, где она
будет жить? Если сразу устраивать ее в Володиной квартире, то там нужно
убрать, майор вечно бардак устраивает и никогда пепельницы за собой не
вытряхивает. Кстати, когда он возвращается из командировки?

- Не скоро, - буркнула я, влезая в халат.

- Давай деньги, в "Детский мир" поеду, - не успокаивалась Лизавета.

- Погоди, - вздохнула я, - отправимся вместе, только сначала заглянем к
Володе.

Мы взяли ключи и открыли квартиру майора. В прихожей, на зеркале, стояла
полная окурков пепельница, вторая нашлась в комнате, а третья на бачке
унитаза. Вытряхнув бычки и тщательно вымыв керамические пепельницы, я с
тоской осмотрела жилище. Майор редко бывал дома и совершенно не придавал
значения уюту. Занавески так и не повесил, а от всех наших с Катей попыток
сделать это самим отмахивался, приговаривая:

- Когда в комнате темнота, будильник не слышу. От ковра он тоже
отказался, мотивируя свое нежелание покрывать пол просто:

- Ну его, палас этот, его же пылесосить придется.

Квартира Костина и раньше выглядела не слишком уютно, но сейчас
показалась мне совершенно брошенной и несчастной, как собака, потерявшая в
толпе хозяина. Очевидно, Лизавета испытала те же чувства, потому что она
прошептала:

- Пусть лучше Ксюня у нас первое время поживет, а сюда переберется, когда
Володя приедет?

Я кивнула, и мы быстренько вернулись назад. Прежде чем идти в "Детский
мир", следовало пересчитать наличность. Деньги я храню в оранжевом
пластмассовом чемоданчике размером с коробку из-под печенья. Когда-то он
служил упаковкой для новогоднего подарка, на крышке изображены цифры 1997 и
надпись: "Поздравляем!" Обнаружив в загашнике шесть тысяч, я отсчитала
четыре бумажки по пятьсот рублей. Двух тысяч должно хватить с лихвой на
обновки для младенца. Правда, я еще ни разу не приобретала одежонку для
младенца и не знаю цен, но не может же пеленка с одеяльцем стоить дорого? Не
успели мы войти в "Детский мир", как Лиза кинулась к прилавку.

- Ой, какие зайчики!

Я вздохнула. За последние три месяца Лизок сильно выросла и превратилась
в симпатичную девушку. Я едва достаю ей до плеча, а джинсы девочки велики
мне почти на два размера, да и кроссовки она носит сорокового номера.
Молодые люди теперь поглядывают на Лизавету с большим интересом, но она не
замечает их. В ней все еще живет крохотная семилетняя девчушка, радующаяся
игрушкам.

- А мишка, вон тот, розовый, - причитала Лиза, - давай купим для
маленького?

- Сначала вещи, - остудила я ее пыл, - а потом посмотрим.

Поднявшись на второй этаж, мы подошли к длинному прилавку. В глазах
зарябило от голубых, желтых, зеленых крохотных вещичек. Да, похоже, проблем
с приобретением "прикида" не будет.

- Что вам показать? - вежливо поинтересовалась продавщица.

- Сейчас, - ответила я, вытаскивая список, - значит, так! Одеяло
шерстяное.

- Для мальчика, - перебила Лиза, - самое лучшее, самое качественное! Это
новорожденному в подарок!

Продавщица кивнула и выложила на прилавок сразу несколько мохнатых
пледов. Два мы с Лизой отвергли сразу. Стопроцентная синтетика, правда,

Весьма удачно косящая под шерсть, еще один, на этот раз натуральный, был
слишком тонким, зато последнее одеяло было то, что надо, - толстое, уютное,
мохнатое, нежно-голубого цвета, по краям шла кайма: беленькие мишки и
зайчики.

- Это, конечно, - заявила Лиза.

- Правильный выбор, - одобрила продавщица.

Потом мы с упоением принялись рыться в горе пеленок, распашонок и
шапочек. Никогда бы не подумала, что можно получить такое огромное
удовольствие, перебирая крохотные одежки. Наконец устав, мы подвинули к
терпеливо стоящей девушке гору одежды:

- Вот, берем.

Появился калькулятор, и, пока девчонка подсчитывала итог, я сказала:

- Сейчас возьмем это и пойдем смотреть кроватку с коляской.

- И розового мишку, - добавила Лизавета.

- Ладно, - кивнула я, - так и быть, купим мишку.

- Семь тысяч четыреста двадцать два рубля восемь копеек, - мило улыбаясь,
прощебетала продав-Щица, протягивая выписанный чек, - касса в центре зала.

- Сколько? - ошарашенно спросила я. - Семьсот сорок два рубля? Так много?
Лизавета дернула меня за рукав:

- Пошли.

Мы добрались до кассы. Я в ужасе уставилась на Цифры. Семь тысяч!
Четыреста! Двадцать два рубля!!! Восемь копеек!!! В особенности умиляли
копейки.

- Делать-то что? - растерянно спросила я у Лизы.

- Пошли в другой отдел, - предложила та.

- А чек?

- Выброси!

Сунув чек на страшную сумму в карман, я пошла за Лизаветой. Через полтора
часа хождения по этажам стало ясно - мы не можем купить ничего. Самая
дешевая кроватка тянула на две тысячи, а коляска стоила около восьми.

- Вот это да, - бормотала Лизавета, шарахаясь от полки с розовыми
мишками, - прикинь, они по полторы штуки! Это что же такое получается?

Мы вышли на улицу и увидели в узеньком проходе, ведущем к метро
"Кузнецкий мост", плотную толпу.

- А ну, давай глянем, - предложила я и оказалась права. У горластых
женщин нашлось все, причем по весьма умеренной цене. Правда, одеяло было не
итальянским, а украинским, противного кирпичного цвета и без рисунка,
пеленки и распашонки - белорусскими, самыми простыми, полностью
отсутствовали кружева и оборочки, зато все сделано исключительно из
натурального сырья и стоило буквально копейки. Вернее, мы уложились в
пятьсот рублей, что тоже, согласитесь, не так уж и мало, но по сравнению с
семью тысячами эта сумма показалась просто ерундовой. Но самая главная удача
поджидала нас впереди. Возле киоска "Союзпечать" стояла милая женщина с
примерно трехлетним щекастым бутузом. В руках она держала табличку: "Продаю
кроватку б.у. в отличном состоянии и коляску либо меняю на диван "Малютка".

- А зачем продаете? - спросила я.

Женщина вздохнула и ткнула в мальчишку рукой:

- Вот вырос, диванчик ему нужен, а денег нет, одна его поднимаю.

- Кроватка очень старая?

- Как новая.

- И где она?

- Пошли, - велела тетка.

Мы добрались до старой, ржавой насквозь "Нивы" и увидели вполне приличную
кроватку с чистым матрацем и коляску.

- Вот, - сказала женщина, - глядите. Кстати, меня Валя зовут, а это
Павлик. У меня от него куча вещей осталась - шубка, комбинезончик, обувь...
Правда, все б.у., но в отличном состоянии, отдам недорого или поменяю. Я
пробормотала:

- Наш диванчик тоже неновый, на нем мальчик спал, Кирюша, когда подрос,
мы ему большую софу приобрели, а "Малютку" пожалели выбросить, стоит без
дела в коридоре.

- Отлично, - обрадовалась Валя, - поехали к вам и махнемся!

Я посмотрела на Лизу:

- Вообще говоря, мне...

- Ладно, - разрешила та, - сама справлюсь.

Она влезла в "Ниву", Валя завела мотор. Дребезжа всеми частями, машина
осторожно тронулась с места.

- Пашка, - донеслось из глубины отьезжающего автомобиля, - держи кровать,
ща рухнет, мужик ты или нет!

Трехлетний Павлик, засунув поглубже в рот отвратительную конфету
чупа-чупс. уцепился крохотными ручонками за лакированную деревянную спинку.
Последнее, что я увидела, направляясь к своим "Жигулям", его бледное,
серьезное личико и торчащая изо рта палочка от леденца.

ГЛАВА 22

Девушка с изысканным именем Федора не обманула. Домоуправление было
открыто. Помещалось оно в подвальном помещении. Дневной свет проникал в
комнату через окошко, расположенное под самым потолком, а по стенам змеились
разнообразные трубы. Обставлено оно было незатейливо: старый, ободранный
письменный стол, покрытый бумагой, несколько разномастных стульев,
колченогих и кособоких, допотопный телефонный аппарат с наборным диском.