один год, уйду на пенсию. Все равно на мою зарплату нынешнюю я могу
только две пары туфель жене купить. Цепляться за кресло не стану. А вот
вы еще много лет будете мне спасибо говорить, если удастся то, что я за-
думал.
будь эдакого в деле Филатовой.
я не ошибся, когда брал к себе никому не известную девчонку из райотде-
ла. Как ты тогда сопротивлялся!"
мне не верил, когда я говорил, что из нее будет толк. И ошибся. А я ока-
зался прав. Да, она многого не умеет. Да, у нее кое в чем нет опыта. Но
репутация - это тоже оружие, и немаловажное. Знаешь, Паша, - добавил
Гордеев, остановившись за спиной у своего зама, - я, честно признаться,
сам не знал этого. Только когда генерал меня вызвал и стал орать, что
Настя - моя любовница, тогда я понял, что тот, кто его на меня натравил,
интересуется в основном Каменской. А это значит, ему сказали, что ре-
альная опасность может исходить только от нее. Конечно, в первую минуту
мне было обидно. Что же, выходит, мы все не в счет? Я тридцать лет в ро-
зыске работаю, и меня преступник не боится, а она - всего шесть лет, и
уже такая слава. Вот тогда, Пашенька, я и понял, что это - другие прес-
тупники. Поэтому они и не боятся тех, кто вырос из старой школы, они по-
нимают, что у нас логика другая, мышление другое. Если хочешь, привычки
другие. А Анастасия - она особенная. У нее мозги набекрень. А это озна-
чает, что я прав.
сильевич. - И пусть ты такой храбрый, что ничего не боишься. Но объясни
мне, Бога ради, неужели нельзя никаким другим способом убедиться, что
тот, кого мы пасем, и есть убийца Филатовой? Неужели так необходимо
ждать, пока он придет убивать Настю? Тьфу, - с досадой добавил он, - да-
же произносить страшно.
способов много, но я боюсь его спугнуть. Я на сто процентов уверен, что
оружие он при себе не носит и документы его в идеальном порядке. Так что
имитация облавы ничего не даст. Задерживать его незаконно я не хочу. Ты
мои принципы знаешь, и отступать от них я не буду даже ради этого "за-
казника". А уж если это и вовсе не убийца, а кто-то, кто делает по его
поручению черновую работу, мы просто-напросто сорвем всю комбинацию. У
нас есть улики, по которым можно судить, этот ли человек был в квартире
Филатовой. Ну и что? Когда он там был? Как доказать, что именно в момент
убийства, а не за час и не за день до него? У нас, Паша, есть повод для
разговора с ним, но и только. А оснований для задержания и тем более
ареста - ноль.
возьмешь его с поличным? Ты в своем уме?
своими руками.
уйду с позором.
пришел.
пусть делает все, что сочтет нужным. Можете даже ему помочь.
ном изоляторе допрашивал по поручению следователя четверых арестованных.
Дело находилось в производстве у Константина Михайловича Ольшанского,
который подробно проинструктировал Володю. Им нравилось работать вместе,
Ларцев был, пожалуй, единственным из сотрудников Гордеева, к кому
Ольшанский относился не просто с симпатией, а с огромным профессио-
нальным доверием. Въедливый, дотошный, невероятно требовательный, Конс-
тантин Михайлович пользовался авторитетом человека, знающего свое дело
досконально, но работать с ним оперативники и особенно эксперты в
большинстве своем не любили. Ему все время казалось, что они что-то
упустят, забудут при осмотре места происшествия, он был совершенно невы-
носим, гонял всех и распоряжался, как барин в своей вотчине. И хотя все
понимали, что он прав, многие обижались на его резкую безапелляцион-
ность, граничащую порой с откровенным хамством. И только с Ларцевым он
разговаривал не просто вежливо, а даже ласково, признав для себя, что
допросы получаются у Володи намного лучше и результативнее, чем у него
самого.
своего кабинета, Ларцев хотел было доложить полковнику о телефонном раз-
говоре, но, приоткрыв дверь, увидел Колобка спящим, откинувшись в крес-
ле, с расстегнутым воротом рубахи и съехавшим набок галстуком. Будить
начальника было жалко, и Володя решил, что позвонит ему попозже, уже из
Бутырки.
удалось: дважды было подолгу занято, один раз никто не снял трубку.
Собственно, острой нужды в этих звонках не было, он знал, что за объек-
том следят и ничего принципиально нового он Колобку не сообщит. Кроме,
пожалуй, одного. Но это может подождать, это не к спеху. Главное, сам он
сделал все, что считал в данной ситуации правильным и необходимым. Уже
выходя из следственного изолятора, он сделал еще одну попытку дозво-
ниться до Гордеева, но опять безуспешно. Ларцев позвонил домой. Трубку
сняла десятилетняя Надюшка.
ли.
попал под машину, выбегая на проезжую часть в надежде поймать такси. Они
с Наташей очень хотели второго ребенка. После Надюшки у жены была уже
третья беременность. В первый раз она подхватила корь, которой не пере-
болела в детстве, и случился выкидыш. Во второй раз ребенок родился
мертвым. Жалея жену, Ларцев уговаривал ее, а заодно и себя отказаться от
этой затеи, но Наташа была непреклонна. "Я пройду этот путь до конца", -
говорила она. И в этот раз шло не очень гладко, но все же надежда была,
ведь уже девятый месяц. И вдруг такое... Надюшку жалко, одна в квартире,
плачет, боится.
помчался в больницу.
очень серьезное. Не исключено, что придется решать - или мать, или ребе-
нок.
мейке в коридоре, раздавленный случившимся. О звонке Гордееву он забыл.
пекте Мира.
здания на Петровке вниз, к машине.
дрожь утихла, ладони из ледяных мгновенно сделались горячими. Она уве-
ренно пошла к двери.
Александра Евгеньевича.
ше ее ростом, с застенчивым лицом и обаятельной улыбкой. Он был похож на
старательного бухгалтера. Через плечо - темно-синяя мужская сумка на
длинном ремне.
она. - Мы должны с ним созвониться завтра. Что за спешка?
Галл. - В вашем доме очень грязные перила.
полную мощность, ловко развернулся, схватив Настю за запястье, и она в
мгновение ока оказалась прижатой спиной к раковине. Справа была ванна,
слева - стиральная машина, впереди - убийца.
к ее уху.
нуться".