кипел чайник, Настя сделала себе огромную чашку кофе, вытянула ноги, по-
ложив их на вторую табуретку, закурила и стала разглядывать принесенную
с работы фотографию, которую ей в пятницу дал Олег Зубов.
Агаевых и пересмотрели все до единого книжки и альбомы для рисования,
принадлежащие маленькой дочке Славы Агаева, в поисках странички с отре-
занным краем. Им не удалось ничего найти. Более того, полученные образцы
документов, выполненные, вне всякого сомнения, самим Агаевым, красноре-
чиво свидетельствовали о том, что почерк, которым были записаны банковс-
кие реквизиты, ему не принадлежал. Стало быть, бумажку эту Агаев от ко-
го-то получил. Но где и когда? В Уральске? В Москве? И от кого?
а потом внезапно пропало. Вместо этого в Настиной голове почему-то
всплыли польские фамилии Томашевский и Кисьлевский.
Кисьлевский? Борис Викторович Томашевский русский литературовед, тексто-
лог, занимался Пушкиным. Кшиштоф Кисьлевский - знаменитый кинорежиссер,
автор "Короткого фильма об убийстве", который Настя искренне считала ше-
девром, потому что никому до этого не удавалось с такой прямотой, чест-
ностью и болью доказать, что насилие порождает только насилие и ничего
другого и единственный путь остановить страшную эскалацию смерти - по-
нять это и воздержаться от мести. Нельзя требовать этого от человека, он
слишком слаб для такого мудрого решения, но можно и должно требовать это
от государства.
Пушкин и идея возмездия? Пушкин и убийство. Томашевский и Кисьлевский. О
Господи! Ну конечно же, все это не имеет ни малейшего отношения ни к
Пушкину, ни к фильму об убийстве. Томашевский и Кисьлевский польские му-
зыканты, пианисты, когда-то очень популярные и даже гастролировавшие в
Москве. Они исполняли в четыре руки на двух роялях переложения популяр-
ных классических произведений, от песен Шуберта до сонат Бетховена.
Именно вариации на тему сонаты N 1 в свое время так понравились и запом-
нились ей, Насте.
"Соната смерти", над текстом которого Настя изрядно помучилась когда-то,
раскрывая на первый взгляд совершенно незатейливое убийство молодой
пьющей проститутки. Тут же в памяти всплыл рисунок на обложке книги -
кроваво-красные полосы, имитирующие нотный стан, и нарисованный поперек
них скрипичный ключ.
мок. Десять точек на краю полоски бумаги, вернее, две группы по пять -
не кончики ли линеек нотного стана? Тогда понятна и особая бумага, не
для машинки и не для принтера, а скорее для альбома или для специальной
тетради. Для нотной тетради...
нимум два часа. В шесть можно позвонить генералу. И наплевать на прили-
чия.
она выглядывала из окна. Дорожки в Измайловском парке были покрыты лег-
ким налетом инея, и проглядывающее сквозь облака солнце, похоже, не со-
биралось набирать силу и властно напоминать о наступившей весне, такое
оно было вялое и безрадостное.
лую куртку на меху, и она с завистью поглядывала на его сухие жилистые
руки без перчаток - по-видимому, Ивану Алексеевичу было ничуть не холод-
но. Сама же Настя успела промерзнуть до костей уже через десять минут
после выхода из метро, потому что оделась явно не по погоде.
сом, с трудом двигая одеревеневшими губами. - У меня нет другого выхода,
кроме как подозревать Русанова. Я знаю, что это не просто глупо, это,
наверное, даже непрофессионально, но против логики у меня обычно аргу-
ментов не находится.
их очень много, все равно они не заменят одного прямого доказательства.
Вы не можете этого не понимать.
ные улики в отношении Русанова прямыми в отношении кого-то другого.
складывается, сначала для Платонова, теперь для Сергея. Похоже, кто-то
очень хочет подставить их обоих. Вот я и хочу понять кто. Вы мне поможе-
те?
киваясь от последних дел Платонова?
быть, Тарасова и Агаева убили именно потому, что они слишком много знали
про уральские махинации.
начали мерзнуть, потому что он зябко поежился и засунул их в карманы.
Поредевшие волосы на голове обнажали хорошей формы череп, и, глядя на
него, Настя с удивлением поймала себя на мимолетно мелькнувшей мысли,
что ей, оказывается, могут очень нравиться лысеющие мужчины. До этого
она всегда считала, что недостатка волос на голове надо стесняться, а
мужчины, которые ей нравились, всегда были обладателями густых ухоженных
шевелюр. Теперь же, поглядывая искоса на пятидесятилетнего генерала, она
думала о том, что он ей ужасно нравится. Несмотря на начавшееся облысе-
ние. Несмотря на то, что он был чуть ниже ее ростом. Несмотря на то, что
через месяц с небольшим она выходит замуж. Несмотря ни на что... Генерал
Заточный ей нравился, и все тут. И как сыщик. И как генерал-руководи-
тель. И как мужик.
уральских дел. А что, может и не быть? - наконец прервал молчание Иван
Алексеевич.
не меньше десятка причин, по которым мы в течение трех суток получили
два трупа - Агаева и Тарасова. И Уральск - только одна из них.
кое чувство, будто в глаза насильно пихают.
ничего и не сумели сделать.
рукав синей куртки, в которую был одет Иван Алексеевич.
Ладно, Анастасия Павловна, я, как крупный руководитель, своей властью
распределю работы. Не возражаете?
оставшимся десятком причин, по которым в течение короткого времени убиты
два человека, связанные и с Уральском, и с Платоновым. По-моему, спра-
ведливо, как вы полагаете? Я - начальник, поэтому мне - одну версию. Вы
талантливый подчиненный, поэтому вам - десять.
ли на себя Уральск.
- призналась она.
чуть приподнялись над желтыми глазами, лицо было холодным и каким-то от-
чужденным.
Единственный предмет, по которому у меня в университете была четверка,
это политэкономия. У меня с ней отношения с самого начала не сложились.
Видимо, это генетическое, природное, с этим ничего нельзя поделать. Меня
тошнит от слов "банк, кредит, эмиссия, инфляция, биржа, акция". Мне все
это неинтересно. Мне от этого скучно. Понимаете?
ворили, что вы такая умница, такая способная, что вы занимались матема-
тикой, у вас прекрасная память. Так неужели вы не можете освоить такую
ерунду, как основы экономической теории? Вы же знаете четыре иностранных
языка...
чего-то сделать, вместо того чтобы вытереть слезы, взять в руки пару
книжек и быстренько выучить все, что нужно. Стыдно, девушка.
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Курылев Олег
Акунин Борис
Володихин Дмитрий
Браун Дэн