Чтение 40–й страницы книги ~Гран-при для убийцы~

— Там немного гостей, — предупредил старик, — человек тридцать-сорок.

Будьте осторожны.

Хабиб оставил машину, и они с Дронго направились к отелю. Войдя в здание, они прошли к лестнице, ведущей вниз, в ресторан, и спустились в небольшой зал, где уже завтракали гости отеля. Это была маленькая обшарпанная гостиница третьего сорта. За столиками в основном сидели только мужчины, но за двумя разместились и женщины в традиционных белых платках, покрывающих голову.

В Сирии не было столь строгих правил, как в Иране или Афганистане, регламентирующих обязательную чадру для женщины, предписывающих одеваться в темные, закрывающие до ног покрывала. В арабских странах вообще женщины пользовались гораздо большей свободой. Можно было встретить и откровенные наряды, и мини-юбки, и европейские платья. Но большинство женщин одевались довольно скромно и прикрывали головы платком. Европейские одежды носили в основном жены высших чиновников, части интеллигенции и служащих. И хотя учеба была по-прежнему в большинстве своем раздельна, а строгие каноны религии не разрешали арабским женщинам молиться в мечети вместе с мужчинами, тем не менее они пользовались куда большей свободой, чем их сестры в соседних государствах.

Дронго уселся за столик рядом с Хабибом. Он сразу узнал всех троих террористов, показанных ему на фотографиях. Двое сидели вместе, один сидел в стороне. Но Салеха Фахри среди них не было. Похоже, Красавчик запаздывал.

По лестнице кто-то спускался. Дронго поднял глаза и вздрогнул. Он узнал бы это неприятное лицо в любом случае. Красавчик — Салех Фахри. Последний прошел к свободному столу, сел, положив свои мощные руки перед собой, осмотрелся. От Дронго не укрылось, как он кивнул одному из террористов.

Подскочивший официант начал раскладывать на столике приборы. Вокруг было довольно грязно и неопрятно, но, похоже, никого это не смущало.

Красавчик ел медленно, тщательно пережевывая пищу, отчего шевелились даже кожа на лбу и маленькие короткие уши. Он не смотрел больше по сторонам, уткнувшись глазами в свою тарелку. Дронго попробовал кофе, который ему принесли, и поморщился. Это был просто грязноватый напиток, лишь отдаленно напоминающий кофе.

Троица боевиков поглядывала на своего главаря с почтением. Дронго ждал, делая вид, что поглощен завтраком. Первыми вышли двое террористов, завтракавших за одним столиком. Следом поднялся сам Красавчик. Он кивнул официанту, осмотрел зал своими маленькими поросячьими глазками и, тяжело отдуваясь, направился к лестнице. За ним ушел четвертый боевик. Только после этого Дронго вместе с Хабибом тоже поднялись наверх. Они вернулись к машине. Там уже сидел старик.

— Мне нужно знать, где они были в эти дни, — тихо сказал Дронго. — Вы наверняка следили за каждым. Мне нужны их маршруты, места их пребывания.

— Когда?

— Сегодня. И не предпринимайте никаких акций, пока я не закончу. Иначе вы сами все испортите.

— Это трудно, — вздохнул старик, — группа ликвидации мне не подчиняется.

— Должна быть причина, — убежденно сказал Дронго, — мы должны понять, почему Ахмед Мурсал привез свой непонятный груз в Дамаск, почему он и его люди все время находятся в городе. Их не волнует даже угроза разоблачения. Что еще более важное заставляет их находиться здесь? Мне нужно знать ответы на эти вопросы, чтобы найти Мула. Постарайтесь остановить группу ликвидации.

Придержите их. Хотя бы еще на сутки.

— Это очень сложно, — повторил старик, — но я попытаюсь. Их маршруты будут у меня через два часа. Куда их тебе привезти?

— Туда, где я буду, — улыбнулся Дронго.

— А где ты хочешь быть?

— Здесь. Я собираюсь поселиться в этом отеле, конечно, если мне дадут немного денег. Все свои деньги я оставил в «Шератоне», а кредитную карточку здесь наверняка не принимают.

— Хорошо, — согласился старик, — вы поселитесь вместе с Хабибом в одной комнате. А я приеду через два часа. И постараюсь остановить акцию возмездия до того момента, пока ты наконец не дашь мне сигнал.

Москва. 13 апреля 1997 года

Способ, предложенный генералом Светлиц Ким для обнаружения микрочастиц древесины, был и сложным и простым одновременно. Требовалась не просто работа группы сотрудников технического отдела. Для столь масштабных исследований привлекли сотрудников закрытого научно-исследовательского института, занимавшегося сходными проблемами. Более сорока человек занимались розыском микрочастиц на одежде носильщиков, на их тележках, в грузовом отсеке самолета.

Пришлось получить специальное разрешение на исследование внутри грузовой кабины самолета, который вылетал в тот день по маршруту Москва — Баку.

Неожиданно повезло с тележкой. Выяснилось, что тележка, на которой перевозили ящики на тот рейс, через несколько дней сломалась и была отбуксирована в грузовой терминал для ремонта. Свежие частицы древесины могли остаться на этой тележке. На спектральные анализы нужно было около недели, и Мовсаев решил попробовать разыскать двух парней, помогавших турку перевозить грузы. Их примерные фотопортреты были уже розданы в управления и отделы милиции, в том числе и на транспорте. Это была попытка наугад найти двоих в многомиллионном городе. Могла ли она быть успешной?

Из Баку пришел ответ, подтверждавший худшие опасения. Прошедший через депутатскую комнату Сабиров действительно не знал своего напарника, о котором его попросил родственник. Судя по сообщениям из Баку, попросивший, в свою очередь, родственника сосед был убит, а сотрудники Министерства национальной безопасности Азербайджана сумели найти убийцу в рекордно короткие сроки, о чем с понятной гордостью и сообщали. Подтвердились и факты провоза багажа турецким гражданином Натигом Куром в Баку, который затем бесследно исчез.

Мовсаев торопил сотрудников института и технического отдела, требуя ускорить расследование. Но он понимал, что существуют объективные обстоятельства, которые не зависят от его желания. Он снова приехал в аэропорт, чтобы проверить все на месте. Когда они подъезжали к аэропорту, автомобиль свернул к основным зданиям, не доезжая до шлагбаума.

— А почему не туда? — спросил Мовсаев у своего водителя.

— Там проезжают только автомобили, пассажиры которых заранее подали заявку на депутатскую комнату, — объяснил водитель.

— Значит, там регистрируют все приехавшие автомобили? — Мовсаев посмотрел на Никитина. Тот невесело пожал плечами.

— Это наше упущение, — сказал он, — но они могли приехать и на обычном такси.

— Ящики бы не поместились в обычное такси, — мрачно заметил Мовсаев, — наши люди должны были знать это обстоятельство. Давай к шлагбауму, — обратился он к водителю, — сами проверим.

Через минуту он уже стоял у будки охранников, предъявляя свое удостоверение. Вместе с Никитиным они выписывали номера всех машин, побывавших здесь утром девятнадцатого марта. Потом Мовсаев позвонил в отдел.

— Вы проверяли машины, приехавшие утром на специальную стоянку? — сдерживая гнев, спросил он у одного из своих сотрудников.

— Конечно, — ответил тот, — проверили все автомобили.

— А почему мне не сообщили?

— Там все машины были легковые, — резонно заметил офицер, — на них ящики нельзя было привезти. А все государственные машины мы проверили.

— До свидания, — Мовсаев отключился. — Они проверили, — сказал он Никитину. — Они проверили все машины, но в тот день утром на стоянке были только легковые.

— Значит, грузовая подъехала с другой стороны, — развеселился Никитин, — наши ребята не так уж плохо работают, — Чему мы радуемся, — хмуро спросил Мовсаев, — лучше бы они работали гораздо хуже. Так у нас был хоть какой-то шанс, а теперь и его нет.

Они прошли в кабинет, встретив там уже знакомого Тавроцкого.

— Александр Васильевич, — обратился к нему Мовсаев, — у вас не бывает скрытой съемки привокзальных площадей?

— Нет, — удивился Тавроцкий, — в нашем секторе не бывает. Внутри мы иногда контролируем ситуацию, но снаружи… Мы же не можем контролировать всю территорию. Для этого есть милиция.

— Понятно, — кивнул полковник, — спасибо за лекцию. Значит, вы думаете, что нет никакой возможности разыскать автомобиль, на котором привезли ящики?

— Прошло столько дней, — Тавроцкий задумался, — нет, машину мы вряд ли найдем. Когда это было? Девятнадцатого марта? Нет, ничего придумать нельзя. Мы можем опросить всех еще раз, но все равно никто ничего не вспомнит.

— Ящики привезли наверняка в микроавтобусе, — напомнил Мовсаев, — может, кто-то обратил внимание на эту машину?

— Мы трижды опрашивали всех, кто дежурил в то утро в аэропорту. Здесь бывает несколько тысяч машин, в том числе и несколько сот микроавтобусов. Вы думаете, кто-то мог запомнить ваш микроавтобус?

— Навряд ли, — согласился Мовсаев, — похоже, вы правы, здесь мы действительно ничего не найдем.

Он кивнул Никитину и вместе с ним вышел из комнаты. Когда они оказались на автостоянке, Мовсаев повел взглядом по машинам.

— Должен же быть какой-то выход, — задумчиво промолвил он. — Откуда взялся этот чертов микроавтобус?

— Может, нам проверить Домодедово? — предложил Никитин.

— Нет, — возразил Мовсаев, — если бы ящики были в Домодедово, он бы улетел прямо оттуда, не стал бы везти их через весь город, рискуя напороться на ГАИ.

— Вы думаете, не стал бы их перевозить? — Они посмотрели друг на друга.

— Быстро обратно, — крикнул Мовсаев, — мы изначально ошибались.

Они бросились в здание аэропорта. Нашли Тавроцкого.

— Никаких машин не было, — сказал Мовсаев, — проверьте все ваши собственные аэропортовские. Груз наверняка пришел в Шереметьево и прямо отсюда был транспортирован в Баку. Они бы не рискнули провозить груз через весь город.

Мы должны проверить и опросить водителей всех микроавтобусов, работавших в аэропорту, а не машины, приехавшие из города. Вы меня понимаете, подполковник?

Не автомобили, которые приехали из города, а все ваши машины. Груз наверняка был принят в Шереметьеве и только затем перегружен на бакинский рейс. Мы не правильно построили поиск. Найдите машину, которая помогла довезти ящики до зала официальных делегаций.

— Я все понял! — Тавроцкий выбежал из кабинета. Никитин поспешил за ним. Мовсаев поднял трубку стоявшего на столе телефона. Набрал номер.

— Это полковник Мовсаев, — представился он, — соедините меня с генералом.

Через несколько секунд Светлицкий поднял трубку.

— Товарищ генерал, — взволнованно сказал Мовсаев. В их ведомствах слово «господин» все никак не приживалось. — Мы не правильно вели поиск. Считали, что груз могли привезти в Шереметьево, поэтому проверяли все машины, которые сюда приезжали. На самом деле груз не вывозился в город. Террористы не рискнули бы везти его по городу. По всей вероятности, они использовали местный рейс, чтобы получить груз на месте и сразу отправить. Нам следует искать грузы, прибывшие в Шереметьево-один восемнадцатого или семнадцатого марта.

— Да, — помолчав, согласился Светлицкий, — это очевидно. Мы должны были догадаться с самого начала. Как только у вас будут какие-то результаты, сразу сообщите мне.

— Обязательно, — Мовсаев положил трубку. Он перевел дыхание, снова поднял трубку, позвонил в отдел, приказав оперативникам немедленно выехать в аэропорт. В томительном ожидании провел полчаса. Вдруг в кабинет ворвался Никитин.

— Нашли! — счастливо кричал он, изменив обычно сдержанной манере. — Мы нашли автомобиль! Они грузили ящики прямо из терминала, видимо, они прибыли с какого-то внутреннего рейса, где нет таможенного досмотра. Водитель помнит, что оба парня приехали на синем «БМВ».

— Он помнит номер?

— Нет, он помнит только две последние цифры. Это день его рождения, поэтому он запомнил.

— Какие цифры?

— Четырнадцать. И вспомнил, что ребята говорили с легким кавказским акцентом. Они ему хорошо заплатили.

— Где водитель?

— Сейчас он с Тавроцким, поехали в грузовой терминал, чтобы осмотреть все на месте.

— Машина! — спохватился Мовсаев. — Его машина. Там наверняка сохранились все микрочастицы. Мы можем ускорить эти чертовы анализы, если осмотрим его машину. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

— Нет, — счастливо улыбался Никитин, — ничего.

— Я позвоню в технический отдел, — поднял трубку Мовсаев, — а вы проследите за этой машиной. Она для нас сейчас важнее всего на свете. С ее помощью мы сможем установить структуру древесины этих ящиков и узнаем, наконец, откуда они прибыли.

— Позвоните в ГАИ, — напомнил Никитин, — пусть ищут «БМВ». Думаю, теперь мы их обязательно найдем.

— Конечно, — улыбнулся Мовсаев, — я позвоню в милицию.