телефон у меня сотовый, так что звони в любое время и в любое место -
попадешь куда надо. Я тебе дам номер.
- Тогда зачем мне эта визитка?
- Она, Емеля, не простая, а золотая, - ухмыльнулся Манулов, - в том смысле,
что если ты придешь в какое-нибудь место и просто скажешь: "Я от
Манулова!", то тебе не поверят и отфутболят. А вот если предъявишь эту
карточку, то встретят хорошо и все твои вопросы решат положительно...
Береги как зеницу ока. Посеешь где-нибудь - второй не получишь.
В том, что Пашкина карточка и впрямь хорошо помогает при визитах в те
солидные кабинеты, куда прежде Вредлинский даже не пытался обращаться,
Эмиль Владиславович убедился очень быстро.
Уже в самые ближайшие дни после посещения Манулова в общественном и
экономическом положении Вредлинского стали происходить ощутимые позитивные
сдвиги. На какие кнопки нажимал Пашка, за какие нити дергал - все это
осталось за кадром. Однако факт есть факт: меньше чем через неделю
Вредлинский получил от одного из давних, но хорошо забывших его в последнее
время знакомых очень заманчивое предложение возглавить некий
благотворительный фонд. Конечно, Эмиль Владиславович тут же
проконсультировался с Пашкой и получил лаконичный ответ: "Соглашайся". Хотя
Манулов и словом не обмолвился, что учредители фонда имели к нему какое-то
отношение, Вредлинский догадался, что без "мистера Пола" тут не обошлось.
Вновь имя Вредлинского стало звучать и кое-что значить.
Точно так же, как в молодости, когда Манулов сумел пробить для никому не
известного Мили выход на театрально-литературную стезю, теперь Пашка
интенсивно помогал обновить поблекшую славу своего приятеля. И в обширных
российских регионах, и на эсэнгэшных просторах, и - что самое полезное - в
дальнем зарубежье.
При напористом содействии бывшего однокашника, как и прежде,
беспардонно-пронырливого, зубастого и ухватистого, Вредлинский наскоро
дописал и выпустил в свет "экспортный" вариант книги о последних российских
царях. Сперва книга вышла в Лос-Анджелесе, на английском языке. Затем этот
же роман, с каждым разом расширяясь в объеме, увидел свет в Париже, Лондоне
и Берлине, причем в весьма престижных издательствах. Гонорары, несмотря на
относительно малый тираж книги, оказались втрое больше той суммы, что
прежде лежала на валютных счетах Вредлинского.
Затем Вредлинского пригласили в Штаты, где он побывал во владениях
Манулова. Да-а! Вилла в несколько гектаров на побережье Тихого океана,
бассейны, фонтаны, тропический парк, площадка для гольфа, гараж на 12
машин, яхта в 120 тонн водоизмещения и даже вертолет "Белл". Вредлинский
только скрипел зубами: да, бывший стиляга времени даром не терял! Но злость
Эмиль Владиславович испытывал только к себе самому, потому что теперь был
окончательно убежден, что тогда, 24 года назад, упустил свой шанс. У него
тоже могло быть все это, а он, недальновидный дуралей и тупой "совок",
остался с полудохлой "синицей" в руках, имея возможность ухватить за хвост
"журавля в небе".
В Америке Вредлинский прочитал несколько лекций на "царскую тему" в
нескольких университетах. И убедился, что американский университет, как ни
удивительно, - это место, где русские профессора учат китайских студентов.
Английского языка он по-прежнему не знал, но его вполне сносно переводили.
В аудиториях было полно народу, гонорары за лекции оказались весьма
приличными, хотя Вредлинский так и не понял, чем могла история двух
последних русских самодержцев заинтересовать китайцев, составлявших
большинство слушателей. Позже Манулов объяснил, что, строго говоря, эти
лекции, к тому же прочитанные литератором, а не профессиональным историком,
мало кого интересовали вообще. Однако китайцы - народ дисциплинированный и,
кроме того, желающий получить как можно больше знаний, тем более если
отдельная плата за посещение факультатива не взимается.
Ну, и наконец, почти сразу же, по приезде из Америки, Вредлинскому
позвонили телевизионщики, с которыми Эмиль Владиславович последний раз
общался еще при Советской власти. И как-то неожиданно для самого себя
Вредлинский стал за последние месяцы звездой экрана, еженедельно выступая
на двух каналах с персональными получасовыми передачами.
Вредлинский даже смог обзавестись относительно новым "Мерседесом-300",
нанять домработницу Василису и шофера-телохранителя Стаса, который
утверждал, будто он в прошлом спецназовец с элитной подготовкой. Вообще-то,
Эмиль Владиславович был человеком прижимистым и не чуял особой нужды в этих
людях. Но их рекомендовал Манулов - куда денешься! Вредлинский вовсе не был
дураком, чтоб не понять: сии служащие будут осведомлять Пашу о той части
жизни своего номинального хозяина, которая окажется вне поля зрения
реального босса. И упаси господь сделать шаг не в том направлении - тот же
Стас тихо свернет Вредлинскому шею. Тем не менее чувствовать опеку этого
молодчика было до некоторой степени приятно. Он придавал Эмилю
Владиславовичу чувство уверенности, а те "крутые бизнесмены" и чиновники
нового поколения, которые прежде без зазрения совести выдерживали
Вредлинского в приемных, относясь к нему в лучшем случае
снисходительно-холодно, как к полезному, но малозначащему старикашке, стали
весьма вежливы и предупредительны. Потому что Стас спецназовец он был или
бандит, в данном случае не важно - всегда производил нужное впечатление.
Стриженный ежиком, с низким лбом и глубоко посаженными узкими глазами, под
два метра ростом, он одним взглядом заставлял задуматься о бренности всего
живого. А заодно и о том, сколько таких мальчиков стоит за спиной у
пожилого, интеллигентного джентльмена. Кроме Стаса, чувство уверенности в
себе Эмилю Владиславовичу придавал мощный 9-миллиметровый австрийский
пистолет "глок-17". Разрешение на ношение и хранение оружия, разумеется,
организовал Пашка. Правда, стрелял Вредлинский неважно, но регулярно
тренировался в подвале дачи.
Что же касается Василисы, то ее появление в доме, конечно, не вызвало
особого восторга у супруги Вредлинского. Александра Матвеевна, хоть и была
на 15 лет моложе мужа, все же приближалась к полтиннику. Она предпочла бы
видеть в качестве домработницы какую-нибудь милую старушку, а не 30-детнюю
блондинку с точеными ножками. И даже не потому, что опасалась за моральную
устойчивость Эмиля Владиславовича - она-то хорошо знала, сколько процентов
мужской силы осталось у Вредлинского! - а потому, что волновалась за сына,
которому шел 24-й год. Вадим Эмильевич в какой-то мере унаследовал от отца
застенчивость перед женским полом - ту, что проявлялась у Эмиля в юности -
а также излишнее усердие в изучении наук. Блестяще окончив юридический
факультет МГУ, он не только не сумел найти себе подходящую пару - а там
училось немало девиц, у которых были весьма высокопоставленные родители! -
но даже не влюбился ни разу. Что стоит Василисе - Александра Матвеевна
хорошо умела оценивать своих "сестер по полу"! - совратить невинного
мальчика и втереться в семью, а затем заявить свои права на имущество?
Кроме того, существовала опасность и для дочери Ларисы. Она была тремя
годами моложе Вадима, еще не закончила университет, но уже давно и активно
искала семейное счастье. Наконец у нее появился очень перспективный
бойфренд- франко-канадец, представитель довольно известной фирмы. Что
будет, если Василиса сумеет привлечь к себе внимание этого ветреного
французика? Кто тогда отправится в Квебек? Даже при всей материнской
склонности переоценивать красоту дочери Александра Матвеевна скрепя сердце
признавала, что Лариса в сравнении с Василисой сильно проигрывает.
Однако всего за три месяца пребывания в доме Вредлинских Василиса сумела
завоевать доверие и расположение хозяйки.
Во-первых, она блестяще справлялась со всеми многочисленными обязанностями,
которые на нее возложили. Интерьер старой дачи принял ухоженный вид,
грязное белье перестало накапливаться, кухня засверкала, посуда засияла.
Оказалось, что Василиса прекрасно готовит и разбирается в продуктах. Кроме
того, она отлично знала, где можно купить подешевле качественный товар, и
тем самым внесла заметную экономию в семейный бюджет. При этом она самым
добросовестным образом предоставляла хозяйке все чеки за покупки и не
пыталась прикарманить ничего из сэкономленного. Но и этим достоинства
служанки не исчерпывались. Обнаружив, что Александра Матвеевна мучается то
мигренями, то болями в позвоночнике, то в суставах (имевшими в основном
невротическую природу), Василиса предложила свои услуги в качестве
массажистки. Сначала мадам Вредлинская отнеслась к этому предложению
скептически, но после нескольких сеансов возблагодарила бога за то, что он
ей ниспослал такую целительницу. Наконец, выяснилось, что Василиса блестяще
владеет искусством маникюрши, парикмахерши и визажистки. Из того немногого,
что сохранилось на голове самого Вредлинского, она сумела сделать нечто
вполне созерцабельное и, уж во всяком случае, не вызывающее отвращения.
Прическа Вадима в ее умелых руках лишилась интеллигентской запущенности, и
у молодого адвоката после этого даже прибавилось клиентуры. Что же касается
Ларисы и самой Александры Матвеевны, то, когда им доводилось бывать на
людях, многие дамы, шушукаясь за спиной, утверждали, будто Вредлинские
регулярно летают в Париж делать маникюры, макияжи, стрижки и завивки.
Некоторые даже врали, будто они летают туда на личном самолете. Хотя
личного самолета у Вредлинских по-прежнему не было, ушам Александры
Матвеевны эти сплетни доставляли несказанное удовольствие. А что касается