Чтение 40–й страницы книги ~Мечта империи~

показалось, что она больше изображала испуг, чем на самом деле боялась. Точно
так же, как он сам изображал боль, сочувствие и жалость. Пока его наконец не
охватило подлинное чувство. Отчаяние.

Возле бассейна Вер обнаружил Ариетту. Дочь Макрина уже закончила купание и
облачилась в просторную белую тунику. Толстая немолодая женщина золоченым
гребнем расчесывала роскошные волосы хозяйки. Девушка взглянула на Вера без
страха, она даже улыбнулась ему, а в глазах ее мелькнула неподдельная радость.
Эта улыбка обескуражила Вера.

- Где Макрин? - спросил он.

- Отец уехал ночью, сразу же после твоего бегства, - Ариетта жестом указала
служанке на дверь.

- Испугался? - злорадно спросил Вер.

- Он видел, как Курций и Элий сели в машину. И не стал ждать, пока явятся
вигилы. Приспешники Курция сегодня перевернули виллу вверх дном. Сейчас
раскапывают сад. Ищут тела убитых. Как будто отец так глуп, что станет хоронить
трупы в собственном саду!

Гнев Вера улетучился. Элий уехал с Курцием. Элий спасся! Теперь Вер готов
был простить кого угодно. И красавицу Ариетту, и даже подонка Макрина. Бывший
гладиатор опустился на ложе, стоящее возле бассейна, и принялся беззастенчиво
разглядывать девушку.

В этот раз она показалась ему еще красивее.

"Но в Риме-то есть девчонки куда интереснее!" - сам себе попытался
возразить Вер.

И обнаружил, что ни одного имени припомнить не может.

- Ты знала, что Макрин устраивает подпольные бои? - В его голосе не было
злости - скорее насмешка.

Но и насмешки Ариетта сносила плохо.

- Ты агент вигилов, чтобы задавать подобные вопросы? - Она окинула Вера
надменным взглядом.

- Я - потенциальная жертва твоего папаши, и мне чудом удалось спастись.

Она глубоко вздохнула и отвернулась. Веру показалось, что на глазах ее
выступили слезы. Но если и так, то слабость ее была мимолетной.

- Да, знала! - призналась она. - Но что я могла сделать? Не доносить же на
родного отца! А убедить его в чем-нибудь невозможно. В прошлом году я купила
клеймо на Больших Римских играх, я просила, чтобы отец оставил все дела, кроме
литературных. Но мой гладиатор проиграл.

Из ее глаз вдруг часто-часто закапали слезы. Она смахнула их сердитым
жестом и прошептала:

- После этого ничего нельзя было исправить.

- И чье клеймо ты купила? - почти автоматически спросил Вер.

- Авреола...

- Цыпы? - Вер почувствовал себя оскорбленным. - Но почему у него?

- Авреол показался мне таким надежным. Положительным, что ли... А он
проиграл этот бой. Тебе.

Вер усмехнулся. Да, вот так и не знаешь, что таится под покровом простого,
казалось бы, желания. Собственная победа едва не принесла ему смерть. Он
вспомнил структурные деревья желаний, которые рисовал в гладиаторской школе, и
ему стало смешно.

- Ты могла бы предупредить меня или Элия. Просто сказать: тебя ожидает
опасность, доблестный муж, - упрекнул Вер.

Он обвинял, хотя на самом деле ему хотелось подыскать для девушки
оправдания. Ему было ее жаль. Но чувство было столь мимолетным, будто он ощутил
каплю вина на языке и не сумел разобрать его вкус.

Ариетта смерила его недоверчивым взглядом.

- Разве ты не получил моей записки? Вер отрицательно покачал головой.

- Ах, дрянь! - воскликнула Ариетта и решительно тряхнула головой.

Она впихнула гладиатора в нишу и задернула узорную занавеску. После этого
позвонила в колокольчик. За дверью почти сразу же послышались шаги, и две
служанки - белокожая толстуха и юная смуглянка - вбежали во фригидарий. Ариетта
подошла к смуглянке и смерила ту уничтожающим взглядом.

- Где моя записка? Та, что предназначалась Веру.

- Господин Макрин забрал ее, - отвечала смуглянка, дерзко глядя в глаза
своей госпоже.

Ариетта от подобной наглости растерялась, но тут же топнула ногой:

- Вон! Сегодня же, чтобы тебя здесь не было!

- Не выйдет. Меня нанял доминус Макрин, и только он может уволить. Я -
римская гражданка и знаю свои права, - уже в открытую ухмылялась молоденькая
нахалка.

Ариетта замахнулась, намериваясь влепить смуглянке пощечину, но та
перехватила руку и с неожиданной ловкостью вывернула запястье. Ариетта
вскрикнула и повалилась ей в ноги. Пожилая толстуха, выпучив глаза, смотрела на
унизительную сцену. Она то вскидывала руки, готовясь броситься на помощь
госпоже, то испуганно отступала.

- Когда господин Макрин вернется, мы обсудим этот вопрос, - проговорила
смуглянка назидательно. - И чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий, спешу
сообщить, что он был очень недоволен запиской и только мое заступничество
удержало его от расправы.

Она наконец отпустила запястье Ариетты и вышла. Только тогда толстуха
отважилась протянуть своей госпоже руку.

- Ты видела?! - в ярости воскликнула Ариетта, вскакивая и отталкивая
толстуху. - Как Алина ведет себя! Как посмела...

- Она купила клеймо, домна. И ее гладиатор выиграл. Все слуги это знают.

- И что же она пожелала? - Ариетта морщилась от боли и растирала руку.

- Захотела стать хозяйкой в доме.

- И ты только теперь говоришь мне об этом?!

- Не хотела тебя расстраивать, домна. Все равно, коли ее клеймо выиграло,
уже ничего не поделаешь.

- Уходи,- приказала Ариетта и, видя, что толстуха колеблется, закричала: -
Вон!

Та выскочила из фригидария, на ходу потеряв сандалету. Ариетта отдернула
занавеску, за которой прятался Вер. ;

- Ну, гладиатор, видишь, как все просто. Скоро меня попросят покинуть
родные пенаты. Не помнишь, кстати, не ты ли выиграл это клеймо?

Веру захотелось ей помочь. Он испытывал к ней симпатию (или жалость - в
подобных оттенках чувств он еще не умел разбираться). Во всяком случае, он
попытался ее утешить.

- Смотря в какой форме было высказано желание, - принялся рассуждать Юний
Вер вслух. - Если девчонка хотела стать супругой Макрина, то ей удастся выйти за
него замуж. Но я не уверен, что при этом она автоматически станет хозяйкой дома.
Делишки твоего отца выплыли наружу, его наверняка попросят сменить жилище.

Вер замолчал, сообразив, что еще больше огорчил девушку. На глаза ей вновь
навернулись слезы.

- Что его ждет? - спросила Ариетта.

- Я не особенно силен в праве. Мой друг Элий, с которым ты успела
познакомиться, ответил бы более точно. К счастью или к несчастью, его здесь нет.
Но, насколько я могу судить об этом деле, Макрина ждет смерть.

Ариетта вздрогнула.

- А ты не мог бы...- она закусила губу, не смея произнести просьбу. - Ты не
мог бы походатайствовать за него?

Девушка была растеряна и сломлена. И у нее не было друзей, никого, кто бы
мог протянуть руку, если она обращалась за помощью к человеку, который чуть не
погиб по вине ее отца. Она просила жертву заступиться за убийцу.

- Я бы мог помочь. И Элий тоже. Особенно Элий, - Вер на мгновение запнулся.
- Но для этого Макрин должен чистосердечно рассказать обо всем - о поединках, о
клеймах, которые здесь заказывались. И главное - об участии гениев в
представлениях.

- И тогда ему сохранят жизнь? - боясь верить, спросила Ариетта.

- Ничего не могу обещать. Все зависит от важности сведений, которые он
сообщит. Боюсь, другого выхода у него просто нет.

Ариетта вздохнула. Ее надменность давно истаяла. Сейчас она походила на
растерянного ребенка.

- Как ему связаться с тобой?

- Пусть в гостинице "Император" оставит у дежурного записку на мое имя,
укажет место и время встречи и подпишется...- Вер сделал паузу.- "Нереида"...-
он перевел дыхание, смиряя биение сердца. - Я пойму.

Вместо ответа Ариетта схватила его руку и поднесла к щеке. Она была готова
его благодарить за милость, которая еще не оказана. Когда он уйдет, гордячка тут
же раскается в своем порыве. Но сейчас она с искренним восторгом целовала руку
гладиатора. Вер, не равнодушный к знакам поклонения, решил дать еще один совет:

- Если у тебя есть родственники, немедленно уезжай к ним, - посоветовал он
на прощание.

И невольно задержался в дверях, глядя на девушку. Женской красотой он мог
восхищаться, не заимствуя чувств.

У выхода его остановил все тот же вигил и протянул Веру конверт. Письмо
было от Курция. В своем послании центурион был не многословен.

"Курций Юнию Веру, привет!

Я схватил волка за уши *. Удержать нет сил. Отпустить не могу - сожрет. Еду
в Рим. Приезжай, как только сможешь. Надеюсь на тебя и на Элия. Встретимся на
вилле Элия.

Будь здоров. Курций".

* Старинная римская поговорка.

"Элий жив и находится в безопасности", - повторял Вер, сидя в поезде,
несущемся к столице. Но слова не успокаивали. Вера не покидало чувство, что он
предал друга. Он был вестником, мчащимся в столицу Спарты. Но главное сражение,
великое сражение происходит у Фермопил. Это знает каждый лицеист. Да, каждый
ученик лицея знает это спустя полторы тысячи лет. Но кто ведает об этом, когда
даже час сражения не пробил?

Вер прибыл в Рим раньше Элия и Курция. В доме сенатора Вер застал лишь
Марцию: от Элия по-прежнему не было никаких вестей. Значит, в ближайшее время он