ловушки, подобной той, в которую он недавно угодил, Калека уже не катился
по дороге, а широко шагал на всех своих щупальцах, обходя каждое пятно
неясного происхождения. Почти неуязвимый для железа и огня, он оказался
совершенно беззащитным против яда, легко проникавшего в его организм через
кожу, в принципе представлявшую собой один сплошной, вывернутый наизнанку
желудок.
в цитадели, она не выпила даже глотка воды и, оставаясь в пределах
владений Генобры, не собиралась нарушить это правило.
порядочное расстояние.
знать, что там было у тебя с Геноброй. И не смей даже заикаться о ней при
мне. Но прошу тебя, еще раз вспомни все, что ты говорил и делал при ней.
Не допустил ли ты какой-нибудь оплошности? Генобра умеет превращать мужчин
в малодушных животных. Тут ей нет равных, как ив искусстве составлять яды.
И всякий раз она делает это с каким-то дальним прицелом. Боюсь, как бы
твоя минутная слабость или чрезмерная откровенность не помогли ей навлечь
на нас беду. Тогда уж тебе не будет прощения.
пролегла между ними - если и не тень лжи, то тень недоговоренности. Артем
и сам не мог понять причину, не позволявшую ему рассказать всю правду,
пусть не об острых шпорах и соблазнительных бедрах Генобры, то хотя бы о
загадочном флаконе, отягощавшем сейчас его пояс.
опрокинутый бокал жженки. Скоро владения Генобры остались позади - об этом
свидетельствовали наваленная при дороге куча изрубленных рогатых жаб, да
несколько чудовищ необычного вида и с незнакомыми гербами на шлемах, все
еще тыкавших в эту шевелящуюся кучу трезубцами-алебардами. Столь
живописную группу нашим путникам пришлось обойти далеко стороной.
еще три или четыре ручья. Дождавшись, когда Надежда и Артем утолят,
наконец, жажду, Калека залез в воду и долго бултыхался в ней, смывая с
себя остатки яда и дорожную пыль.
светлая, вторая чуть потемнее, с туманом и росой. Вокруг до самого
горизонта расстилалась голая пустошь, и даже с вершин самых высоких холмов
нельзя было рассмотреть что-нибудь примечательное в переплетении
пересохших оврагов и заболоченных стариц. Тропы и всякие признаки жилья
исчезли. Возможно, сверхзорким глазам Надежды открывались какие-то другие
дали, но для Артема окружающий пейзаж утратил всякий интерес. Он уже начал
подозревать, что они сбились с дороги, но стеснялся заявить об этом.
Питались все трое мелкой костлявой рыбой, которую Калека научился очень
ловко вылавливать из ручьев и речек, изредка попадавшихся на их пути.
опасности, но однажды, когда маленький отряд пересекал иссеченную
трещинами глинистую низину, бывшую когда-то дном озера, она знаком
приказала всем прилечь.
Она ладонью указала направление.
давно общалась без помощи слов. Вот и сейчас, выполняя ее беззвучный
приказ, он, превратившись в подобие змеи, быстро уполз куда-то. Надежда
затихла, лежа на животе и уткнув лицо в скрещенные руки. Долгое молчание
начало тяготить Артема, и он спросил:
задумалась о чем-то своем, то ли продолжала демонстративно игнорировать
Артема.
человеческое тело, волочившееся за ним на буксире двух щупалец. Это
действительно был человек, только немного переделанный: его очень крупные
и, несомненно, зоркие глаза располагались на подвижных стебельках, в
случае нужды способных втягиваться глубоко в глазницы, а шею и грудь
прикрывала толстая, складчатая кожа, неуязвимая для ножа. Впрочем, сейчас
все это имело довольно жалкий вид. На оружии мертвеца и на его грубой
грязной одежде отсутствовали какие-либо эмблемы или отличительные знаки, а
на теле не имелось клейма, обязательного для слуг максаров. Артем видел,
что Надежда находится в затруднительном положении, и решил помочь ей.
меча, вывернул наизнанку походную сумку, в которой не было ничего, кроме
краюхи черствого хлеба и горсти сушеных ягод, прощупал все складки одежды,
снял с широкого пояса полупустую флягу, кривой нож и небольшой медный
гонг. Кого-то этот воин смутно напоминал Артему. Но все говорило за то,
что он не имеет никакого отношения к челяди Стардаха. Тогда кого же он
выслеживал в этой пустыне?
дозорного, причем дозорного опытного, о чем свидетельствовали
многочисленные шрамы на теле. Как же тогда Калека умудрился незамеченным
подобраться к нему? Тем более, что воин был не один... Нападение должно
было произойти мгновенно, иначе бы неминуемо поднялся шум. Не зря же
дозорные имеют при себе сигнальные гонги... Конечно, Калека шустрая
бестия, но не до такой же степени, чтобы ясным днем, на открытой всем
взорам вершине холма задушить сразу двоих поднаторевших в своем деле
воинов. Тут нужно быть невидимкой. А может, они спали? Но нет, Надежда
сказала вполне определенно - стоят.
как умереть, - попросил он Надежду.
сам. Калека тебя прекрасно понимает. Я буду только отвечать за него.
караулили какую-то опасность, которая может прийти только с одной стороны.
Противоположной той, откуда пришли мы. За свой тыл они не опасаются. О нас
им, скорее всего, ничего не известно.
воины охраняют границу. Прошло немало времени с тех пор, как жестянщики
были укрощены в последний раз. Но их смирение - одна видимость. Новая
война может начаться в любой момент.
они меня даже пальцем не посмеют тронуть. Вперед!
беспрепятственно добрались до линии границы, обозначенной уже знакомыми им
каменными истуканами. Пустое пространство, ограниченное ногами-арками
ближайшего из них, никак не прореагировало на брошенный сквозь него
камень. Тем не менее чувства, которые испытывал Артем, вступая под низкие,
грубо отесанные своды, нельзя было назвать особенно приятными. Однако
ничего примечательного не случилось. Границы Страны Максаров действовали
по принципу обратного клапана, пропуская всех странствующих и
путешествующих только в одном направлении: отсюда - туда.
двинулись через равнину, которую, похоже, сначала долго молотили
гигантскими цепями, а затем поливали горячей смолой или чем-то в том же
роде. От каймы леса-сторожа, составлявшего передовой рубеж обороны Страны
Максаров, не осталось ничего, кроме голых, аккуратно заточенных к вершине
кольев. Не вызывало сомнения, что в не очень отдаленном прошлом на каждый
такой кол было нанизано довольно кошмарное украшение, под воздействием
непогоды, стервятников и естественных процессов разложения успевшее
утратить свой первоначальный весьма поучительный вид. Лишь кое-где на
засохших древесных стволах еще висели черепа, тазовые кости и полукружья
ребер.
раз его народ выступил против максаров в союзе с жестянщиками. Огромную
армию прикрывали железные машины, способные метать огонь и гремучие смеси.
И вся эта армада погибла, не пройдя и десяти тысяч шагов. Машины принялись
уничтожать друг друга, а затем и тех, кого должны были защищать. Стена
огня стояла до самого неба. Горели даже камни. А немногие уцелевшие воины
готовили для себя острые колья и сами садились на них. Невредимые помогали
раненым, сыновья уступали место отцам, а вождей пропускали без всякой
очереди. Двое или трое максаров, устроивших всю эту бойню, стояли на
ближайших холмах и покатывались со смеху.
несчастной судьбе жестянщиков или гордости за максаров.
лабиринт лощин и балок. До того, как сделать очередной привал, путники
отмахали немалое расстояние, но окружающий ландшафт ничуть не изменился,
разве что кое-где появились редкие кустики жесткой травы. Не верилось
Юрьев Сергей
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Шилова Юлия