Гианэи и так долго избегал встречи с ней. Шестая лунная могла бы вернуться
не с пустыми руками, получи он ответ гостьи полгода назад.
Муратов был уверен, что правильно понимает состояние, в котором находится
сейчас Гианэя. Что-то заставило ее нарушить свое молчание, она сделала это
в тот момент, когда была сильно взволнована и чем-то обеспокоена, сделала,
возможно, почти против воли. Теперь она жалеет об этом. А если и не жалеет,
то мучится угрызениями совести, "выдав" своих соотечественников.
В чем выдав?
Когда-то высказанное им самим предположение, что спутники-разведчики
посланы к Земле с враждебными целями, видимо, правильно. Они содержат
какую-то опасность для Земли. Иначе нельзя понять слова Гианэи, что она
"спасает" людей. И, посоветовав уничтожить эти спутники, Гианэя нарушила
планы своей родины, выдала их людям.
Что же могло заставить ее это сделать?
Муратов и мысли не допускал, что Марина может быть права и особое отношение
к нему со стороны Гианэи объясняется столь просто. Он знал, что чертами
лица похож на ее соотечественника, допускал, что именно это может вызывать
в ней чувство симпатии, но любовь, в том смысле, как она понимается на
Земле, к существу другой планеты, бесконечно чуждому, казалась ему
невозможной. Он сам никогда не смог бы полюбить Гианэю так, как земную
женщину.
"Все это можно объяснить только одним, - думал Муратов, медленно шагая по
комнате из угла в угол: - Они были на Земле давно, и вынесли плохое
впечатление от людей Земли того времени. Особенно если это случилось во
времена средневековья, среди мракобесия и костров инквизиции. Да еще в
Испании[1]. Видимо, Гианэя явилась на Землю в уверенности, что наше
общество недалеко ушло от того, прежнего. И убедилась в своей ошибке,
поняла, что мы лучше и благороднее, чем она думала. Хотя и тут есть
противоречия. Ведь она пришла к нам на Гермесе, увидела людей Земли на
астероиде, в искусственно созданной астрономической обсерватории, на
внепланетной научной станции. Следовательно, ей сразу должно было стать
ясным, что мы далеко ушли от дикости и варварства. А может быть, она поняла
именно тогда? Почему же она молчала так долго, если так? Что означают ее
слова: "Риагея был прав"? Она поняла это давно, как она сказала, но не с
самого начала. Кто такой этот Риагея, или Рийагейа, как она его назвала?
Видимо, прогрессивно мыслящий человек на ее родине. И Гианэя убедилась в
его правоте. Значит, раньше сомневалась. Попробуй разберись в этой
путанице. Но она расскажет все сама. Только бы поскорей".
Он понимал, что на скорый разговор рассчитывать не приходится. Неизвестно,
сколько времени понадобится Гианэе, чтобы полностью успокоиться, пережить
случившееся, стать до конца откровенной. Не было никакой уверенности, что
она снова на долгое время не замкнется в себе.
Он верил, что не ошибся, сказав Марине, что Гианэя обязательно заговорит.
Так должно быть, и так будет!
Но даже он, оптимистически настроенный по отношению к Гианэе, верящий в ее
добрую волю, не мог предположить, что сделанное им предсказание сбудется
так быстро, как это произошло в действительности.
В тот же вечер пришло письмо. Оно было от Гианэи.
Записка, вложенная в тот же конверт, поясняла, что письмо написано Гианэей
перед самым отъездом в аэропорт.
"Она совсем успокоилась, - сообщала Марина. - Ведет себя как всегда, шутит
и полностью перешла на испанский язык. Я не очень этим довольна, но Гианэя
поняла и обещала ежедневно давать мне уроки своего языка. И, кажется,
собирается делать это в полном объеме. Наконец-то!"
Письмо Гианэи было коротко, написано ровным, четким почерком и не имело ни
одной грамматической ошибки.
Муратов даже не понял сразу содержания письма, так сильно поразил его самый
факт. Гианэя могла уметь говорить по-испански, но писать... Это
свидетельствовало о том, что она знала язык, как сами испанцы. Изучала на
другой планете!
Кому и зачем это могло понадобиться?..
Больше, чем устная речь, письмо Гианэи говорило о знании ею старого
испанского языка, а не современного. Муратов знал, что в Институте
лингвистики не смогли прийти к определенному выводу. Гианэя говорила не
чисто. Ее язык мог относиться к концу девятнадцатого века, но мог
существовать и гораздо раньше как местное наречие. Загадка оставалась
загадкой.
Ему пришлось прочесть письмо второй раз.
"Виктор! - писала Гианэя. - Вы заставили меня сказать больше, чем я хотела.
Но я об этом не жалею. Люди Земли не заслуживают участи, которую им
готовили. Я сказала и должна дополнить свои слова, иначе они будут для вас
бесполезны. То, что вы хотите найти, невидимо для глаз человека Земли. Я
знаю это со слов Рийагейи. Что надо делать - не знаю. Подумайте сами.
Она подписала свое имя латинскими буквами так, как его произносили на Земле.
"Ну, теперь мы знаем все", - подумал Муратов.
Он перечитывал письмо в третий раз, когда приехал Сергей.
А еще через двадцать минут в комнате Муратова появился Стоун.
Ни он, ни Синицын не знали испанского языка. Муратов перевел письмо Гианэи.
- Это можно было предвидеть, - сказал Сергей. - Что спутники невидимы, мы
знали и раньше. Выходит, что и сама их база также невидима.
- Возможно, этим и объясняется, что мы никак не можем найти эту базу, -
сказал Стоун. - Мы ищем в недрах, а она, может быть, расположена на
поверхности, открыто. В районе кратера Тихо очень много глубоких и широких
трещин, неприступных плато, горных долин. В любом из таких мест они и могли
расположить свою базу.
- На Луне нет осадков, нет ветров, - добавил Сергей. - Ничто не могло
повредить оборудованию, кроме метеоритов.
- А это значит только то, что база защищена, например, крышей, прозрачной
или также невидимой. Ясно одно, - сказал Стоун, - искать надо там, где мы
сами расположили бы такую базу, будь мы на их месте. Там, где как будто
ничего нет, но место удобное.
- И еще одно соображение, - после непродолжительного молчания сказал
Муратов. - Спутники и база могут быть невидимыми для наших глаз, как пишет
Гианэя, но они не могут быть абсолютно прозрачными. Вспомните, на "Титове"
мы все видели, что спутник закрыл от нас звезды, находившиеся за ним. Он не
прозрачен. И на Луне он должен закрывать то, что находится за ним. Отсюда я
делаю логический вывод: база расположена так, что сзади нее находится
место, никогда не освещаемое Солнцем. А может быть, она вся расположена в
лунной тени.
- Правильно, Виктор! - одобрительно сказал Синицын. - Лунная тень - это
полный мрак. Правда, мы освещали прожекторами подобные места на
неприступных плато и в трещинах. Но мы делали это просто для порядка, так
как считали, что база обязательно расположена в недрах Луны. Поэтому мы
могли и не заметить. К тому же нам приходилось летать над горами на
ракетах, а они слишком быстры. Где нет воздуха, там не воспользуешься
планелетом.
- Да неужели? - улыбнулся Муратов.
- Никак не могу понять, - недовольно сказал Стоун, - что это за привычка у
вас двоих вечно подсмеиваться друг над другом. Серьезные же люди!
- Это с юных лет, - ответил Сергей. - Но мы никогда не обижаемся.
- Еще бы вы стали обижаться! Так вот, друзья! Недра обследованы. Теперь
будем искать исключительно на поверхности. Седьмая экспедиция отправится на
Луну через два дня.
- Так быстро? - удивился Синицын. - Но, насколько я знаю, корабль не
Суворов Виктор
Русанов Владислав
Панов Вадим
Ларссон Стиг
Шилова Юлия
Грабб Джеф