о "посреднике". Эта мысль тянула за собою что-то скверное, мутное - не
поиски "посредника", а то, что будет после.
дорогу - в синие сумерки и синие звезды сигнальных фонарей на встречных
машинах. Постепенно разгорались световые панели на обочинах, приближалась
ночь. Только город еще ловил последние лучи Большого Солнца. На позднем
закате они делались фиолетовыми, и Монтировочная стояла над горизонтом,
как огромная перевернутая кисть лилового винограда. Или гроздь воздушных
шаров - на двести тысяч штук. Каждый шарик был домом-квартирой. Даше с
ближнего подъезда город представлялся игрушкой, прихотью веселого
архитектора, детской забавой.
инженеры-физики, химики и монтажники. Специалисты по ядерным двигателям,
по антигравитации, сварке металлов и пластмасс, кибернетике, сжижению
газов. Центральный ствол города был Монтировочной - эллингом, в котором
монтировались транспортные корабли. Сейчас в Монтировочной висел
полуторакилометровый корабль. Самый большой корабль для перевозки
Мыслящих, заложенный от начала Пути.
прицепился к комбинезону Глора и повис, спрятав хоботок между свободными
лапками. Втроем - два балога и зверек - они прошли сквозь разноцветную
толпу в широчайшие ворота сектора "Юг", пересекли площадь вестибюля
нулевого яруса, ухватились за движущиеся поручни - у внутренней стены
вестибюля все становилось невесомым - и вплыли в кабину гравитационного
лифта, под мигающую надпись: "19-27". Город по высоте делился на
восемьдесят один ярус. Ник и Глор жили на двадцать третьем. До
девятнадцатого лифт шел экспрессом, а после делал остановки. Надпись
погасла - кабина тронулась. Господа монтажники покачивались у стен, как
синие плоды, развешанные для просушки. Синие комбинезоны, серебряные
застежки - монтажники высшей касты. Никаких других цветов, только синий и
серебряный. Это не было случайностью. Специалисты высшего класса живут
только в ярусах девятнадцать - двадцать семь и более нигде. Южный сектор
этих ярусов занимают монтажники. Просто и четко, господа, каждый сверчок
знай свой шесток... На двадцать третьем Ник и Глор выплыли из кабины,
опять ухватились за движущиеся поручни и повлеклись из поля к внешней
стене вестибюля. Они плыли в привычном монотонном гуле. Свист лифтов,
мягкие удары подошв, сдержанные голоса, звяканье торговых автоматов.
Выбравшись из поля невесомости, Ник и Глор тоже хлопнули башмаками об пол.
Шлеп-шлеп-шлеп... Соседний лифт выбросил новую порцию господ монтажников -
приближается вечерняя поверка, торопитесь, господа! Над синими
комбинезонами мигала синяя надпись: "Юг-23, Юг-23, Юг-23..." Ник и Глор
пробрались к своему коридору. Надпись "Коридор 7" бежала по окружности
входа, и в ней, как ступица, сияла каска офицера Охраны. Старый знакомый -
плоская мирная физиономия, каска надвинута на хитрые глазки, поперек груди
- распылитель. Когда госпожа Ник проходила мимо, он в знак восхищения
похлопал себя по затылку, так что каска совсем прикрыла ему глаза. Любимца
Пути он пощекотал под лапкой. Глор услужливо подставил зверька, а сам
рассмотрел распылитель. Настоящему Глору это нипочем не пришло бы в
голову, ибо дело монтажника - собирать корабли, а дело охранника - беречь
эти корабли от возможных злоумышленников, врагов Пути.
жаркое... Ц-ц-ц, малютка!
на всякий случай... Ход спускового рычага - пальцев шесть. Выстрел
производится в самом конце хода, после наводки на дистанцию. Не меньше
полусекунды от нажатия до выстрела.
повез монтажников в шаровой вестибюль номер 23-ЮГ-7-17, ко входу в их
собственный дом. Они там жили, как две косточки в виноградине.
Через одну восемнадцатую суток - здешний час - начиналась смена в
Монтировочной. Надо было отдохнуть хоть немного. Любимец Пути ползал по их
неподвижным телам и хныкал. Намекал, что пора ужинать. А они лежали молча,
не шевелясь. Странные сдвоенные мысли бродили в их головах. "Как же там
мать?" - думал Севка, и в Глоре эта мысль вызвала неожиданную тоску.
простоте, осязаемости. Глор знал, что Севка перед самым перемещением
заглянул к Елене Васильевне и увидел, как она закрыла книжку. Это простое
знание - что мать здесь, рядом, и она спокойно спит, я в мире все
спокойно, - позволило Севке храбро подойти к Белому Винту. Он сумел
прикоснуться к инвертору пространства, потому что мать была рядом. Здесь
же маленькие балоги не видели своих матерей, пока не становились
взрослыми. Глор познакомился с госпожой Тавик, будучи уже старшим кадетом
Космического Корпуса, причем не в этой своей жизни, а в прошлой. Он знал
это, но не помнил - память о прошлых жизнях не сохраняется. Только
Бессмертные, то есть балоги, Мыслящие которых переходят прямо из тела в
тело, помнят прошлые жизни. Это особая привилегия: и Бессмертие, и Память.
А Глор ничего не помнил о своей прошлой жизни. Даже о том, что его прошлое
тело, как и теперешнее, было космическим специалистом. Он узнал об этом
случайно от господина Бахра, Бессмертного, который сотню лет назад был
воспитателем в Космическом имени Сына Бури Корпусе и присутствовал при
свидании кадета Глора, сына Тавик, с матерью. Глор не тосковал о ней, и
Севкины чувства казались ему нелепыми, но внушали смутное уважение. Глор
нуждался в бескорыстной любви сильнее других балогов высших каст.
"Наверно, Ник похожа на меня, - подумал Глор. - Поэтому мы так дружны.
живут, - подумал Севка. - Совершенно взрослые люди обязаны являться домой
за час до начала работы! Нипочем я не стал бы шить в таком гнусном
обществе. А куда бы ты делся?" - подумал он, поднимаясь. Надо было
заказывать ужин, прежде нем кухня поднимет тревогу.
монтажникам, 23-ЮГ-7-17, помещение 9! Угодно господам заказать ужин?"
хоботком.
угостим.
Машинально доставая ив лифта посудины и отделяя Любимцу его порцию, он все
пытался сообразить, отчего ему почудились колючки. И только после ужина
догадался, что принял зверька за ежа...
динамик. Начиналась смена.
редкими островками из металлических площадок и кабин, осветительных
панелей, ячеек с Мыслящими. Острова покачивались на невидимых волнах
"гравитора" - генератора нулевого тяготения. Высоко вверху, у крыши
Монтировочной, под колпаком носового обтекателя корабля, висел блестящий
корпус "капитан-автомата" - автоматического устройства, заменяющего
пилота, штурмана и бортинженеров. Он монтировался на восьмидесятом ярусе.
С площадки двадцать третьего, где стояли Ник и Глор, он казался блестящей
маленькой пробочкой, заткнувшей огромную бутыль с полутьмой, Вплоть до
пятнадцатого яруса, в километровом трюме, разместится главный груз корабля
- ячейки с Мыслящими. У нижней границы трюма светилась другая яркая точка
- кабина Второго Диспетчера. Это важное лицо в снежно-белом комбинезоне
восседало в круглой, прозрачной, ярко освещенной кабине, как белый
болотный паук чирагу-гагу в своем светящемся пузыре. Второй Диспетчер
распоряжался постройкой носовой части корабля - навигационными системами а
трюмом. За кабиной Второго мигали крошечные светляки - тысячи автоматов
копошились, собирая ГГ - "главный гравитор". Корпус гравитора был похож на
улитку из синей пластмассы. Плоская его раковина имела семьдесят метров в
диаметре и всего десять в высоту. ГГ перекрывал почти все сечение
Монтировочной. Над ним, как штрихи голубого света, перекрещивались ажурные
фермы - первый пояс из сотни. На фермах будут смонтированы хранилища
Мыслящих. С площадки двадцать третьего яруса Ник и Глор видели все это.
Синий глянцевитый диск улитки, тонкие штрихи ферм, пятна света, блуждающие
на зеленой керамической броне корабля. Кое-где светились оранжевые точки -
офицеры Охраны стерегли ячейки Мыслящих, уже установленные на место Белые
огоньки, летающие в трюме, - лампы монтажников третьего и четвертого
класса. Монтажники распоряжались установкой ферм и прокладывали линии
связи Расчетчика, невероятно сложную паутину проводов, соединяющую ячейки
Мыслящих. Ячеек будет полмиллиарда. Самый большой корабль Пути монтировали
Ник и Глор, но теперь это сознание не веселило их сердца, как прежде. Семи
Корнев Павел
Маркеев Олег
Куликов Роман
Майер Стефани
Суворов Виктор