Чтение 40–й страницы книги ~Святой Грааль~

-- Безгрешен только сам сэр Бог!

-- Но остальные грешнее?

-- Так считает Святой Грааль, -- сказал Томас скромно, -- кто я,
чтобы спорить?

Они ехали целый день, к вечеру кони едва волочили ноги. Нужно было
заехать в селение, купить ячменя, а у Олега кончилась соль, последний
ломоть хлеба съели два дня тому, жили мясом.

Деревенский кузнец, он заодно осмотрел копыта, перековал запасную
лошадь, предупредил сурово:

-- Лучше свернуть, пока не поздно. Направо дорога идет через горы,
налево -- через пустыню. Коней придется бросить, с ними в горах не пройти,
как и через пески, но ежели попрете прямо -- верная гибель! Там страна
воинов-невидимок. Они злы, беспощадны, вторгаться чужакам не позволяют
вовсе. Чужестранцев уничтожают, приносят в жертву.

Рыцарь покосился на синеющие вершины гор далеко по правую руку, зябко
передернулся:

-- Через горы однажды перебирался! До сих пор просыпаюсь с воплем.

Олег добавил поникшим голосом:

-- Через пустыню тоже шли. Забыл, где погибало войско Балдина
Третьего? Не от чужих сабель -- от зноя и жажды... А чем так страшны те
воины?

-- Они непобедимы. В воинском искусстве упражняются всю жизнь.
Владеют многими секретными приемами. Когда такой воин выходит хоть против
десятка врагов, то на поле остаются десять трупов, а он уходит без единой
царапины!

В синих глазах рыцаря Олег увидел откровенный страх.

-- Такое не удавалось даже Ланселоту Озерному... Ни сэру Галахаду, а
уж Говену и подавно... Господи, да зачем им такое воинское умение? Они с
кем-то воюют?

Кузнец пожал плечами, глаза были сочувствующими:

-- В крестовом походе не участвовали. Ни за тех, ни за этих. Дерутся
друг с другом, выживают сильнейшие. Высоко в горах есть монастырь...
Монахи за тысячи лет придумали особые боевые приемы.

Томас сказал с негодованием:

-- Монахи? Разве соревнуются не в святости?

Кузнец бросил на рыцаря острый взгляд, в котором были сочувствие и
насмешка:

-- Наша вера молодая, а ихняя -- старая. У них свои ритуалы. Не
пашут, не жнут, не сеют -- только упражняются с оружием. С утра до поздней
ночи.

Томас поежился:

-- Так и зайца научишь, чтобы волка одолел.-- Ежели с утра до вечера,
каждый день, из года в год... Бр-р-р!.. А велика ли пустыня?

Всего неделю пути, если верблюды быстрые.

Томас покосился на изнуренных коней, спросил с надеждой:

-- Какой путь изберем, сэр калика?.. Что тебе подсказывают твои боги?

-- А твои?

-- Мои... высокие, одухотворенные! Они миром двигают, а твои попроще,
они земную жизнь знают лучше.

-- Наши боги учат ходить прямыми дорогами. Думаю, что и Христос бы не
спорил. Укрепимся духом, пойдем прямо!

Томас потемнел лицом, молчал долго, наконец опустил ладонь на мешок,
где выступал бок чаши, сказал с тяжелым вздохом:

-- Ты прав, сэр калика. Надо выбирать прямые дороги, тогда Пречистая
Дева не оставит нас до самого смертного часа!

Они заночевали у гостеприимного кузнеца, а утром снова выехали на
дорогу. Томас хмурился, чаще обычного проверял, легко ли вытаскивается меч
из ножен, вздрагивал при каждом шорохе. Олег колчан со стрелами перевесил
за спину, хотя в горячем воздухе сразу начинало тереть спину, противные
струйки пота бежали к пояснице. Тетиву почти не снимал, и Томас понимал
без слов, что калика встревожен и держится настороже.

-- Одолеем и эту дорогу, -- сказал Томас громко, но голос был
нетвердый.-- Пресвятая Дева не оставит своих рыцарей!

Калика хмыкнул, сказал громко:

-- Давно собирался спросить... Почему клянешься именно Пречистой
Девой? Разве главные боги христиан не сам Христос его батя -- запамятовал
его имя, потом некий святой дух, только имя подзабыл, потом Николай,
Михаил, Гавриил, Георгий... А Пречистая Дева -- какая из нее заступница?
Молодая баба, да еще с ребенком на руках?

Томас метнул в него огненный взгляд, засопел:

-- Мужчины могут сами постоять за себя, а Дева Мария нуждается в
защитниках. Потому мы, рыцари, ее воины!

-- Так кто же кого защищает?

Томас морщился, разговоров с язычником на божественные темы старался
избегать, но сейчас, припертый к стене, решил перейти в контратаку:

-- А почему славяне, принявшие учение Христа, клянутся каким-то
святым Николаем? Он даже не главный!.. Ваши славянские князья, а их было
немало в крестовом походе, несли на своих прапорах святого Николая, а не
Христа. А славянские воины поговаривали, что когда христианский Бог
помрет, то ихний святой Николай займет его трон. Что они имели в виду?

Олег пожал плечами:

-- Не знаю. Я волхв старой веры.

-- Язычник!

-- Старовер, -- напомнил Олег.-- Родянин!

-- Новое всегда побеждает! Остановить невозможно.

-- Смена старого новым ведется по указу Рода через каждые шестьсот
лет. Через шестьсот лет после рождения самого Рода появился на свет
Белбог, еще через шесть веков -- Таргитай, дальше -- Заратустра, еще через
шесть столетий -- Гаутама, прозванный Буддой, ежели не слыхал... Через
шесть веков после Будды родился Христос... Но и он не последний! Через
шесть веков после Христа явился на свет новый пророк.

Томас отшатнулся, сплюнув с отвращением:

-- Он для меня не пророк.

-- Почему?

-- Все сказал уже Иисус. Да добавлять нечего.

-- Да? Прочти Коран, тогда спорь. Если все новое -- лучшее, то прими
веру Магомета, даже не читая Коран. Если новое не обязательно лучшее,
тогда не набрасывайся на тех, кто исповедует старую веру. Тем более ты --
англ! Я заметил, что саксы и англы чтут предков, традиции. Вы так любите
старину, что перебив на новом месте бриттов, вы новую захваченную страну
все еще зовете Британией!

-- Не всегда, -- ответил Томас с неудовольствием.-- Иное дурачье
пробует называть Саксонией... Правда, из-за этого путают с прежней
Саксонией, откуда вышли. Еще называют Англосаксонией...

-- Может, проще звать Англией?

-- Это будет несправедливо, -- возразил Томас, но довольно
заулыбался.-- На новые земли высадились и саксы, их было не меньше, чем
нас.

-- Где ты видел справедливость? -- удивился Олег.-- Скифы исчезли
тысячу лет тому, а нас все еще называют скифами! А славянские земли --
Великой Скифией!

На следующий день дорога привела на берег широкой реки. Вдали
виднелись лодки -- рыбацкие и торговые, но народ на широком бревенчатом
причале ожидал парома. Тот, огромный и медлительный, уже полз вдоль каната
от чужого берега.

Томас застывшими глазами смотрел на ту сторону реки, где
далеко-далеко, почти на горизонте, поднимались хорошо освещенные утренним
солнцем, желтые стены странной крепости. Олег толкнул низкорослого
горбоносого человека, похожего на худую жалобную птицу:

-- Чей это замок?

Горбоносый посмотрел странно, опасливо отодвинулся. Его сосед, такой
же горбоносый и смуглый, опасливо огляделся, сказал предостерегающе:

-- Я вижу, ты франк. Остерегись сказать так в присутствии монахов.
Это не замок, а святой монастырь! Обитель воинствующих монахов.

-- Обитель? Они живут безвылазно?

-- Их долг -- ходить по дорогам, проповедовать добро. А так как
дороги чаще всего неспокойные, то монахи обучены драться так, что любой
сразит десять вооруженных до зубов разбойников! Голыми руками, конечно.

-- А если не голыми?

Горбоносый покачал головой:

-- С оружием?.. Тогда разве что боги могут устоять! Да и то...

Паром подполз к причалу, медленно ткнулся окованными железом
бревнами. Под ногами дрогнуло, двое паромщиков прыгнули на причал и
закрепили толстыми веревками, перебросили широкие деревянные сходни. Народ
задвигался, потек на паром. Хмурый паромщик, что отдыхал, навалившись на
канат, с удивлением оглядел закованного в блестящее железо рыцаря и Олега,
которые ввели коней на деревянный настил:

-- Франки?.. Вы куда? Монахи чужих не жалуют.

Томас сглотнул слюну, сказал внезапно охрипшим голосом:

-- Нам нужно только пройти через эти земли! У нас есть свой овес,
своя еда. Мы никого не обидим, никого не заденем. Мы не враги!

Паромщик сплюнул в желтую воду, что с шумом вырывалась из-под днища,
повернулся к телегам, что сцепились колесами на сходнях:

-- Если вам надоели головы...

Он заорал, помощники бросились с поднятыми шестами, лупили коней и
хозяев, но разобрались быстро, телеги растащили и установили. Десятки рук
ухватились за канат, помогая паромщикам. Томас и Олег держались со своими
конями в сторонке. Томас время от времени щупал чашу в мешке, бросал по
сторонам подозрительные взгляды.

Волны шумно плескались о паром, забрасывали мелкие брызги. Лицо