спадающие портки, веревка болталась на левой стороне, а в другой руке он
сжимал клочок ткани.
Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Глаза
слипались, спал на ходу, а рука с горящей лучиной опускалась все ниже.
может, приспичило? Или лопуха все не отыщет в потемках, так и бродил всю
ночь.
Таргитая.
доходили тихо, голоса искажались. Сильная рука похлопала по плечу, едва не
упал, но та же рука поддержала, а голос проревел над ухом:
его...
пакостные упыри водятся, живут. Тихоней прикидывается, а сам штаны не
успевает надевать.
подвязал очкур, зеленые от ревности глаза амазонки наполнились слезами.
Руки все еще двигались вяло, пальцы дрожали. Мрак зевнул, сказал
успокаивающе:
селе ходили толпами! А то в кои веки попадется... Безобразия разнообразят
жизнь. Вон сколько проехали, и, почитай, ничего еще не стряслось!
по-людски. Да и не ел, почитай.
закинул руки за голову. Олег потряс головой, стараясь прийти в себя,
стряхнуть наваждение.
плотно, тугие груди с острыми как камешки кончиками, увидел бездонные
глаза, напоминающие лесные озерка, вздохнул:
крепился, но сил едва хватило, чтобы взобраться в седло. Решили отлежаться
еще день, глядя из окон на бушующий ливень, но даже Таргитай теперь с
тревожным лицом загибал пальцы, считая дни.
и Таргитай спали. Лиска, с молчаливого одобрения Мрака, отправилась на
кладбище -- Олегу для волхования понадобились крылья нетопыря, ветка омелы
и одолень-трава.
нетопыря потеряла в потемках две стрелы, но все-таки прибила, сунула в
мешок целиком -- Олег разберет, какое крыло нужнее. С одоленью, правда,
проползала на коленях полночи, переворачивала могильные камни и разбирала
трухлявые коряги.
дважды чуть не уписалась, увидев совсем близко два светящихся глаза. Ждала
из тьмы матерого волка, но желтые глаза разъехались в стороны. Лиска в
бессилии опустилась на земляной холмик: проклятые светлячки! Хорошо, что
поссорились, хоть нехорошо такое желать даже жукам, но иначе пустила бы
лужу от страха -- для себя не такая отважная, как выглядит для других.
кулачки. Над головой все ниже проносились огромные звери. Ее обдавало
волнами воздуха и нечистым теплом.
различили сгорбленную фигуру. Человек нес через кладбище деревце с
раскоряченными ветками.
было, как ругнулся сквозь зубы: уронил на ногу. Пока поднимал, Лиска
мгновенно оказалась рядом, словно тут и была.
где тучу видят раз в году!
оглядываясь. Одет был в рванье, как заметила Лиска даже в темноте,
грязный, сильно хромал. Лиска держалась как можно ближе: из темноты
тянулись хищные лапы, что-то чавкало, шевелилось, провожало ее злобными
глазами. Пучок омелы растопыривал мешок, как бока стельной коровы.
местные, знаете каждый камушек, вам по ночам работать лучше...
Незнакомец сопел, тяжело дышал, сушина постоянно цеплялась раскоряченными
ветками за столбики и деревца.
крохотное!.. В моей стране такие только возле больших старых городов...
сучок отскочил с сухим щелканьем, исчез в ночи. Лиска старалась не
наступать на ветки, но боялась отстать и потеряться. Под ногами дергались
веточки, человек бурчал, но терпел.
хрипело. Лиска узнала две могилы со свежими кольями -- конец кладбища.
Дальше змеилась дорожка прямо к селу. Смутно виднелись крайние дома.
такой неразговорчивый?
оказалась дверь. Она отчаянно забарабанила обоими кулачками, сзади
раздался густой голос:
перья. Волчьи глаза горели желтым фосфорическим огнем, клыки хищно
поблескивали. Лиска с радостным воплем едва не повисла у него на шее.
нашел.
налево. Тоже мне волхв!
мной о правую руку, но здесь дурней столько, что и на кладбище не умнеют!
Остаться жить здесь, что ли?
Таргитая, когда Мрак поднял всех троих и загнал на коней. Ехали сонные,
утренние боги зажгли что-то за краем земли, оттуда выбивалось блеклое
сияние.
каменными стенами, все ощутили от левой странное тепло, словно раскалилась
за день, а остыть не успела к утру. Мрак пустил коня ближе, тот повеселел,
шел бодро, помахивал хвостом.
пробежала сверху донизу. Из щели пахнуло уже не теплом -- жаром. Щель
увеличилась, края медленно пошли друг от друга. Из темноты донесся тяжелый
вздох.
расширяться, из глубины пахнуло нечистым теплом, запахами пота и грязи.
Снова вздох, загрохотали камни. Кони тревожно прядали ушами.
человеческих роста. Неизвестный остановился в тени. Огромная ладонь
закрывала глаза, отвыкшие даже от рассеянного света. Великан был широк,
грузен, обнажен до пояса. Его бедра плотно обтягивали короткие портки из
грубо выделанных шкур. Густые волосы на груди слиплись от пота и грязи.