делах, интригах. Какие, к черту, духовные запросы?
говорят, сталинских времен добротности и качества. Марина пошла первой, на
мраморе задержалась на миг, одна нога красива на своем смутном отражении,
другая на асфальте. Юбочка натянулась резко, выделяя каждую округлость
ягодицы. Ее серые глазищи уставились с недевичьей серьезностью:
хотя в другой момент эта сочная, вздутая, как спелая вишня, губа, прижатая
белоснежными зубками, вызвала бы желание тоже впиться в них, как в
созревшие ягоды.
некоторых людей... когда понимают, что никакие деньги не помогут сохранить
то, что уходит.
и пошла по ступенькам. Ее загорелые ноги двигались дразняще, а юбочка стала
еще короче, открывая краешек белоснежных трусиков, но у меня в голове
билась только одна потрясенно паническая мысль: что, она тоже? Хотя бы
смутно ощущает то, что до боли, до обморока остро чувствую я?
для паровозов, смотрел на Маринкин пикантно двигающийся зад и понимал с
космическим холодом в душе, что уже не протяну к ней руку самца, не потащу
в постель, потому что внезапно возникла гораздо более глубокая и в сто
миллиардов раз более интимная связь, когда всякие половые штучки лишь
осквернение...
второй этаж, откуда стекало по ступенькам тягучее, как молодой мед,
монотонное пение. Кажется, повторяли одно слово, то ли знаменитое "Ом", то
ли что-то похожее, надо же местным "учителям" и "сенсеям" внести и свою
лепту, основать собственную школу. Сейчас каждый старается придумать что-то
свое, чтобы претендовать на новое учение, объявить себя пророком, набрать
учеников и сообщить прессе, что только его путь к Богу, Всемирному Разуму,
Информационному Полю, Боженьке, Конструктору, Провидению и т.д., нужное
подчеркнуть, ненужное вычеркнуть, самое верное вписать, - единственно
верен.
того как приближались к дальней двери, пение становилось мощнее, голосов
десятка два, если не больше. Ведь есть же и такие, как я, что в любом хоре
только раскрывают рот, чтобы своим карканьем не гавкнуть любую песню.
замочную скважину, но оглянулась на меня, в глазах было сомнение, не ухвачу
ли прямо сейчас, когда нагнется слишком откровенно, дурочка, еще не знает,
как свято я к ней теперь отношусь.
же слово... Даже не слово, а звук.
не все проверяют разумом. Люди живут простейшими чувствами. Это и
правильно, ибо в повседневности головной мозг вовсе без надобности,
спинного достаточно. Так даже правильно, ибо если всегда по верхнему уму,
то рухнешь от безысходности.
окончены, а ученики среднеобразовательных или Высших Партийных Школ
одинаково поднимаются, хлопая крышками парт, собирают портфели и
переговариваются, как проведут время дальше.
дух, ибо все остальные в обычной одежде, еще не совсем свихнутые, а эти,
что в желтом, явно считаются уже сдвинутыми или продвинутыми настолько, что
с ними на человечьем языке говорить уже нельзя, - вещают только Прописными.
портреты на стенах. Дверь отворилась, я затылком ощущал животное тепло этих
людей, и еще очень остро повеяло шизой. Я не знаю, что это такое, но ясно
ощутил надломы и болезненные разрывы внутри этих людей, высокое
неблагополучие на том уровне, который называется смутным словом "душа"...
Похоже, я начинаю чувствовать и то, что раньше не ощущал. Конечно, хотелось
бы это чувство отнести, скажем, к шестому, но как бы не получилось, что
открыл в себе то, что давно все имеют и знают. А вдруг не зря Лена считала
меня бесчувственным?
Аромат сладковатый, несильный, достаточно приятный. Благоухание, мелькнула
мысль. Это слово получше, чем благовоние, ибо у меня сразу вычленяется
корень "вонь", а здесь запах... даже не запах, а аромат легкий, приятный,
умиротворяющий.
Похожие один на другого этим одухотворенным обликом, словно все увидели
нечто особое, приобщились.
воруют, насилуют в темных подъездах и грабят квартиры. Но чувство было
такое, что сарказм притянут за уши, что просто завидую, что сам не могу. А
раз не могу, то либо понадкусываю, либо скажу, что виноград все равно
кислый.
просветленными лицами, а Марина быстро сходила к гуру, переговорила, а
когда я повернулся к ним, уже призывно сгибала пальчики на вытянутой
ладони.
быстрый и неслабый ум, и хотя он инстинктивно стоял в позе, словно ожидая
удара и готовый отбить, чтобы тут же садануть в ответ, я не удивился: сам
становлюсь так, это типично для мужчин, когда встречают кого-то выше ростом
или шире в плечах.
заинтересовались нашей дорогой.
двадцатого века. Как и ад с кипящей смолой... Половина населения уже просто
не знает, что такое смола. Или деготь. Просто у нас своя дорога
Наверх-К-Совершенству. Как вы знаете, этих дорог множество, но современная
цивилизация выбрала только одну - технического прогресса. Мы же, не
отвергая технических достижений, тем не менее стремимся установить более
тесный и прямой контакт с Верхними Мирами, ибо наша техническая цивилизация
существует только для плоти, а не для души...
мне эти дизайнеры одежды с миллиардными доходами поперек горла, когда
настоящие творцы прогресса живут в нищете и неизвестности.
Необъяснимом, о Сверчувственном и Внечувственном Контакте на грани
Внезнания и Сверхпонимания, когда за многозначительными словами прячется
пустота, но он светло и кротко улыбнулся:
держался натренированно легко и задушевно.
но неожиданно для себя тоже поддался чувству, спросил прямо в лоб:
шаманством можно достичь... как вы говорите, Астральных Сфер?
кулачком в бок.
желая удостовериться, что ученики или прихожане ушли достаточно далеко, а
кроме нас и Марины никого.
сумасшедший. Хотя, признайтесь, вы меня таким считаете.
то, что говорит, либо помешанный. А то и вовсе мошенник, просто обирает
доверчивых дураков. А если я хочу давать людям утешение?
прочувствовать то, что чувствуете вы - или вы еще не прочувствовали? - и не
сойти с ума. Но может быть и хуже. Человек, ощутив наконец свою смертность,
впадет в отчаяние и в предсмертие... да, вся наша жизнь - предсмертие,
каждый шаг - шаг к могиле... так вот в предсмертии начнет творить
непотребное: убивать, грабить, насиловать...
вздрогнула и подошла ближе, всматриваясь мне в лицо. А гуру смотрел
печально, понимающе и как-то соболезнующе, словно я вот-вот умру, через
Корнев Павел
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Майер Стефани