обнимая просиявшую девушку, Иолай признался сам себе, что в душе боялся
встречи с прошлым: смятое ложе, усталая женщина и только что удалившийся
пресыщенный бог, с которым он, Иолай, разминулся на какое-то мгновение.
улыбающемуся басилею Филаки, дяде Лаодамии (прибывшие позавчера повозки
делали эту улыбку еще шире), а слегка обалдевшая от перемен в их серой
жизни челядь галдела вокруг - но ни Иолай, ни Лаодамия этого не замечали.
тупых и боязливых разбойников, следил за тем, как тиринфцы обучают
немногочисленных солдат басилея воинскому ремеслу - но делал все это с
некоторой ленцой, просто чтобы как-то занять свободное время, которого у
него теперь было навалом.
самом дальнем конце басилейского сада, и Лаодамия рассказывала ему о своем
отце, о своем детстве - а Иолай рассказывал ей истории из своей жизни,
больше похожие на сказки, и в этих сказках всегда был счастливый конец.
бездельники...
его Протесилаем, "Иолаем-Первым" ("Первым и единственным", - любила
добавлять она) - следом за ней это новое имя подхватила челядь, и Иолай
вскоре настолько привык к нему, что возничий Геракла Иолай-Бешеный, равно
как и бывший лавагет Амфитрион-Изгнанник, все дальше уходили в прошлое...
смертных, богоравный Геракл.
Великий герой, победивший в борцовском состязании этолийского речного бога
Ахелоя [в единоборстве за право стать мужем Деяниры Геракл победил Ахелоя,
принявшего облик быка, обломав ему один рог] ("Правильно, давно пора
обломать им рога", - одобрил Иолай, узнав об этом) женился на сестре
покойного Мелеагра Деянире, и вел теперь тихую размеренную жизнь. Только
жил он не здесь и не сейчас, почти окончательно уйдя в прошлое. Молодая
жена вскоре смирилась с этим, тем более что муж вел себя прилично, его
слава охраняла Калидон лучше любого войска, на ложе Геракл был выше
всяческих похвал, детей делал исправно (и не только жене), а что
касательно странностей - так у кого их нет?!
обращали на это внимания - к поведению Геракла в Калидоне уже успели
привыкнуть.
послание от знатных фиванцев. Те приглашали прославленного земляка принять
участие в торжествах по случаю годовщины победы над аргосцами, осадившими
в свое время город и с позором бежавшими из-под его стен.
если бы Иолай уговорил приехать и своего дядю Геракла; но даже в случае
отказа великого героя, самому Иолаю будет оказан радушный прием.
внука, которого практически не бывает дома, но которым можно гордиться
перед соседями.
разрослась настолько, что была в состоянии удовлетворить самого Приапа
[Приап - сын Диониса и нимфы Хионы (вариант - Афродиты), обладатель столь
исключительных мужских достоинств, что их приходилось возить на тележке].
входили: посещение храма Зевса-Отца, воздвигнутого (верней, основанного)
молодым Гераклом, посещение храма самого Геракла, созерцание огромного
толоса, в котором упокоился некогда Амфитрион-лавагет; присутствие при
жертвенных обрядах, посвященных лично Иолаю, как одному из национальных
героев Фив...
отражали разбойничий налет семи бессовестных вождей из Аргоса, сложивших
здесь свои буйные головы.
Нейских ворот, у Афинских ворот, у Бореадских ворот, у Гомолоидских ворот
и еще у каких-то ворот, название которых забыл - он стоял, понимающе
кивая, выслушивая очередной панегирик могуществу фиванцев и мысленно
радуясь тому, что в Фивах всего семь ворот, а не сто или, скажем, двести.
на чужбине, пропавшим без вести и непогребенным; короче, тем, факт чьей
смерти не был достоверно подтвержден. Считалось, что неуспокоившаяся тень
рано или поздно отыщет свой кенотаф, после чего сможет спокойно уйти в
Аид.
том, как прорыв аргосцев у Нейских ворот захлебнулся лишь благодаря
отчаянной храбрости фиванского караульщика Телема, внука Телема, который
при жизни носил прозвище "Никакой", а после смерти стал Телемом-Фиванцем.
суетливым, стеснительно моргающим караульщиком. - Никакой - это очень
плохо. Человек не должен быть никаким. Понял?"
базар - не за покупками, а справедливо рассудив, что там его никто искать
не будет, и что при случае в базарной толчее не так уж сложно потеряться.
домой - только дело было не в базаре, который одинаков во всех городах
Эллады, а в слепом рапсоде, тренькавшем на потрепанной лире.
нет, не может... Сколько ж ему лет? Наверное, не тот - прежний все Гермия
славил... А этот?
словно рапсод сквозь незрячие бельма видел гораздо больше, чем положено
видеть человеку, пусть даже человеку, отмеченному благосклонностью Муз.
одеждах вдруг сорвался с места и умчался к рыбным рядам, но вскоре
вернулся и бережно опустил в миску рапсода свою лепту.
тот же приезжий отправился на северо-восточную окраину города, прошел
между двумя холмами и исчез.
хибары.
нету.
подслушает... и донесет, кому надо. Он у нас теперь папин любимчик,
Дионисик-то! А мне с тобой нельзя встречаться, лавагет, никак нельзя...
птица во всю глотку орала на крыше, выражая свое отношение к жизни - и
Иолай почувствовал, что Гермий боится, отчаянно, до дрожи в коленках
боится... чего?