приятной.
он уже думал, что теперь о нем вспомнят только утром. Он подошел к столу.
удивительное. Удивительнее другое... Медицина утверждает, что выстрелы из
парализатора и из пистолета были произведены по трупу. Эленор Шепард была
мертва к этому моменту уже как минимум сутки.
пистолета произведены серебряными пулями. Это верно?
что на привидения надо ходить с другим оружием. Вот мне и пришло в голову,
что серебряные пули могут оказаться тем самым оружием.
чтобы он тебя выпустил. Оставайся на месте, нам нужно будет поговорить...
Похоже, ты прав: против нас действительно работают не люди.
так сильно выражать свои эмоции.
Милбери:
его проскользнула нотка самодовольства. - Разве я похож на убийцу?
сказал Милбери, выкладывая на стол парализатор и пистолет. - Приказано
также немедленно вернуть вам оружие.
стола три новых и вставил в магазин.
что-нибудь посерьезней? Под мою ответственность.
Черта с два! Со вчерашнего вечера к Крылову у них путь только через
Калинова.
Ночевать буду здесь: шеф еще собирался появиться. Засада в порядке?
мышцы, затем вернулся в кабинет и присел на тахту. Надо дожидаться
Рассела. Впрочем, домой все равно не хочется. Нечего ему дома делать. Вот
если бы там его ждала Марина!.. Или хотя бы Виточка...
голову пришла дикая мысль, что его хотят отравить. Впрочем, он тут же
отбросил ее: мысль, действительно, была слишком дикой для того, чтобы
оказаться правильной. Серые струи медленно вытянулись в центр кабинета, к
светильнику, и затеяли вокруг него странный танец. В помещении потемнело.
Как перед грозой.
продолжалась и он был готов к чему угодно.
начал слегка светиться и мерцать. Струи собрались в облако, облако приняло
форму идеального шара и неторопливо двинулось к Калинову.
может, это и к лучшему. С подготовленным человеком разговаривают иначе,
чем с захваченным врасплох да еще и безоружным... Пойдем же вам навстречу!
событий.
Калинов вдруг почувствовал, как некая сила подняла его над тахтой и мягко
потащила вверх, к потолку. Попробовал шевельнуться и не сумел: тело словно
залили чем-то очень похожим на вязкое желе. Дышать он тоже не мог, но - к
его удивлению - удушье не наступало. И он успокоился, перестал дергаться.
Что бы ни происходило, от него, похоже, все равно ничего не зависит...
подъем, и было непонятно, почему Калинов и окружающее его вязкое нечто до
сих пор не расползлись по потолку.
и Калинов повис в сером пространстве. Он догадывался, что движение не
прекратилось, просто оно стало равномерно-прямолинейным и потому
неощутимым. Понятие верха и низа полностью исчезло, окружающий его со всех
сторон туман был абсолютно недвижим, и Калинов быстро потерял ощущение
реальности происходящего. Чувство времени пропало еще раньше, и он уже не
понимал, давно ли начали происходить с ним эти операции: час, неделю или
месяц назад. Он словно растворялся в тумане, туман будто пил его мысли и
душу, пил не глотками, а медленным, непрерывным потоком. Постепенно вслед
за чувствами испарились куда-то желания, ушли вера, надежда и любовь,
полностью растворился страх, и только любопытство не сдавалось, оно
дрожащей искоркой билось где-то глубоко в мозгу, убегало от объятий
уверенного в себе равнодушия, медленно опутывавшего Калинова, и не давало
ни заснуть, ни отключиться, ни умереть. Словно отягощенная грузом вины
совесть...
неизвестно с какой целью. Однажды ему показалось, будто сквозь мерцающий
туман проглянулись какие-то пятна, но тут он вспомнил, что когда в самом
начале, еще на тахте, туман окутал его, он закрыл глаза. А поскольку
открыть он их не мог, то, стало быть, и видеть ничего не может. И тут же
пятна исчезли. Но зато неизвестно откуда вдруг донесся голос,
странно-знакомый и в то же время чужой, замогильно-холодный.
понять: то ли он в самом деле слышит звуки, то ли это порождение его
сворачивающего с колеи рассудка.
Калинова, и он упорно пытался сообразить, откуда к нему - и куда, если его
нет? - пришло понимание, что его нет. Так продолжалось бесконечно долго, а
потом его отсутствующее сердце вдруг трепыхнулось, в него ворвалась вся
безграничная Вселенная: мириады взрывающихся и гаснущих солнц,
неисчислимые количества рождающихся и умирающих живых существ, бездонные
океаны чувств и желаний... Вселенная рвала его на куски, и он испытывал ни
с чем не сравнимые боль и наслаждение, и этого не выдержало даже
любопытство. Вечность вошла в Калинова, и он последней тухнущей искоркой
разума понял, что умер...
сколько раз за это время погибла и вновь родилась Вселенная, но наконец
перед ним забрезжил рассвет, и он почувствовал, что может открыть глаза. И
открыл их...
цвета. Он вздохнул и сел. Перед глазами расстилалась странная равнина,
абсолютно ровная - ни холмика, ни ямочки! - и унылая - ни деревца, ни
кустика! Странный мир не имел горизонта, и глазу не на чем было
остановиться. Потом справа что-то шевельнулось, и Калинов повернул голову.
В двух шагах от него стояло - а может, сидело или лежало, так как ног не
было видно, - существо неопределенной формы. Калинов не знал почему, но он
сразу почувствовал: это абсолютно чуждое ему существо.
индивидуальности голос, монотонный и невзрачный. - Ты не боишься?
поговорить, а нашего агента ты уничтожил.
Чуждому Существу все равно, какое положение в пространстве он занимает, и
сел. - Мной руководил страх.
Словно восковая фигура. - Мы приносим тебе извинения за отрицательные
эмоции, которые ты вынужден был испытать.
положительные эмоции.
были инициативой самого агента.
страха. Более того, даже удивляться он почему-то не удивляется. Как будто
встреча с Абсолютно Чуждым Существом - довольно привычное для него
событие. - И где это я нахожусь?
отсутствовало, и было совершенно непонятно, откуда берется в этом мире
свет. Во всяком случае, не с неба. Более того, само небо казалось
искусственным. Словно нарисованная театральная декорация, подсвеченная
Херберт Фрэнк
Панов Вадим
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Прозоров Александр