преспокойно ее надувает" И, разумеется, он будет ее надувать, - в карма-
нах у него опять появятся деньги, и он заживет на стороне холостяцкой
жизнью.
дая, ревностью, закравшейся в ее завистливое сердце, пробудил в ней еще
дремавшее кокетство и смутное желание отбить у сестры красивого поклон-
ника, носившего графский титул.
коварных замыслов, - встреча с Гонтраном и "похищение" были для нее пол-
ной неожиданностью Но, видя, как он с ней любезен и ласков, угадала по
его манерам, по его взглядам, по всему его поведению, что он вовсе не
влюблен в Шарлотту, и, не заглядывая далеко, была в тот вечер счастлива,
радостно возбуждена, а отходя ко сну, чувствовала себя почти победи-
тельницей.
вопрос о поездке на Пюи-де ла-Нюжер обсуждали очень долго Но Гонтран так
горячо на стаивал, что увлек всех колебавшихся.
лось, без всякой причины; Андермат опасался, как бы не сорвалась же-
нитьба Гонтрана, потому что в то утро старик Ориоль отзывался о нем
очень двусмысленно. Гонтран, узнав об этом от зятя, пришел в ярость и
решил добиться своего. Шарлотта, ничего не понимая в поведении Гонтрана,
но предчувствуя торжество сестры, хотела было остаться дома, ее с трудом
уговорили поехать.
к высокому плоскогорью, поднимающемуся над Вольвиком.
их спутников. Она объясняла, что из черного вольвикского камня, который
представляет собою не что иное, как застывшую лаву окрестных вулканов,
построены все церкви и все дома в этих краях, и поэтому овернские города
кажутся такими мрачными и как будто обгорелыми. Она показывала выемки в
горе, где обтесывали этот камень, и массивы лавы, служившие каменоломня-
ми, откуда его добывали; приглашала всех полюбоваться огромной черной
богоматерью, покровительницей Вольвика, стоявшей на вершине горы и как
будто вознесшейся над городом.
вулканов. Лошади плелись шагом по длинному трудному подъему. По обеим
сторонам дороги зеленели леса. В коляске все умолкли.
теперь и те же в ней люди, но сердца уже не те!.. Все как будто похоже,
а совсем, совсем не то. Но что же изменилось? Почти ничто!.. Она любит
немного больше, он немного меньше... Не изменилось почти ничего. Только
та и разница, что тогда желание зарождалось, а теперь угасает!.. Почти
ничто... Невидимая трещина... Любовь наскучила - вот и все. Ничто, почти
ничто!.. Но вот уже и взгляд любимых глаз изменился. Глаза те же самые,
но уже по-иному видят то же самое лицо. А что такое взгляд? Почти ничто!
прямо, прямо и дойдете.
такую жару. Луиза и Гонтран ушли вперед, а Шарлотта осталась с Полем и
Христианой, которая шла с трудом. Лесная дорожка, показавшаяся им длин-
ной-длинной, вывела на гребень, поросший высокой травой, и они стали
подниматься к кратеру потухшего вулкана.
там, и оба, высокие, стройные, как будто парили в облаках. Когда все
поднялись туда, впечатлительную душу Поля Бретиньи охватил лирический
восторг.
ченные конусы - одни устремленные вверх, другие приземистые, но все они
сохраняли угрюмый облик мертвых вулканов. Эти грузные горы-обрубки с
плоской, срезанной вершиной тянулись с юга на запад по огромному унылому
плоскогорью, которое поднималось на тысячу метров над Лиманью, нависало
над нею карнизом с востока и севера и уходило к невидимому горизонту,
всегда затуманенному голубоватой дымкой.
восьмидесяти вулканов, давно уже спящих непробудным сном; подальше вид-
нелись Гравнуар, Круэль, Педж, Со, Ношан и Ваш; ближе всех вырисовыва-
лись вершины Париу, Ком, Жюм, Трессу, Лушадьер. Огромное кладбище вулка-
нов.
большая и глубокая воронка - кратер Нюжера, на дне которого еще сохрани-
лись три исполинских темно-коричневых глыбы - лава, извергнутая послед-
ним вздохом чудовища, упавшая обратно в мертвую его пасть и навсегда
застывшая в ней много веков назад.
Ну, кто со мной? Побежим под горку!
побежала было за ними, потом вдруг остановилась, посмотрела, как они не-
сутся вприпрыжку, держась за руки, и, резко повернувшись, поднялась на
верхушку ската, где сели на траву Поль и Христиада. Дойдя до них, она
упала на колени и, зарывшись лицом в складки платья Христианы, разрыда-
лась.
же боль, как свое собственное, - и, обняв девушку за плечи, она тоже
заплакала и тихонько шептала:
тельно вырывала из земли пучочки травы.
детское горе, это простодушное отчаяние вдруг возбудило в нем гнев про-
тив Гонтрана. Он, кого глубокие страдания Христианы только раздражали,
был искренне растроган первым разочарованием этой девочки.
тесь, не нужно плакать при них.
рыдания все подступали к горлу, и оттого, что она их сдерживала и глота-
ла слезы, на сердце у нее было еще тяжелее. Она лепетала, всхлипывая:
Ничего... Все прошло... Посмотрите, ничего уже не заметно... Правда?
Ведь не заметно?..
своему лицу и сказала Полю:
сем не видно за этими глыбами. А я побуду с девочкой и постараюсь уте-
шить ее.
со мной... Сегодня же. Пусть объяснит свое поведение... Это просто гнус-
но, после того что он нам недавно сказал!
бы ее подхватывать, поддерживать, ошеломить, испугать, чтобы у нее заня-
лось дыхание. Он увлекал ее насильно, она пыталась остановиться, расте-
рянно вскрикивала:
хание. Потом обошли вокруг них, заглянули в широкую расселину, похожую
на сквозную пещеру.
лавы, у него не хватило сил метнуть ее в небо, как прежде, он только
чуть подбросил ее своим угасающим дыханием, загустевшую, почти холодную,
и она окаменела на его мертвых устах.
только они очутились в пещере, Гонтран воскликнул:
рить!
ухаживал за вашей сестрой только для того, чтобы посмотреть, какое впе-
чатление это произведет на вас, какими глазами вы будете смотреть на ме-
ня. А глазки ваши стали ужасно сердитыми! Ах, как я был доволен! Тогда я
постарался дать вам понять, со всею должною почтительностью, что я на
самом деле думаю о вас.
достного смущения, восторга и гордости.
Впрочем, она нисколько не обманывалась в моих чувствах. Право, право! Вы
же видите, - она осталась с Христианой, не захотела пойти с нами. О, она
все поняла, прекрасно поняла!.. - Он схватил руку Луизы и, тихонько, де-