Чтение 40–й страницы книги ~Похвала Сергию~

Стефан?!

- Да!

("Да!" - эхом повторяет болгарин-богумил. "Да!" - гортанно вторит ему
иудей. - "Нет!" - произносит ученый фрязин:

- "Сатана подчинен Господу!") - Да! - продолжает Стефан. - Но ежели
сатана сотворен Богом, то вновь и опять вина за его деяния - на Господе.

- Этого не должно быть! - твердо возражает Варфоломей призрачным
собеседникам.

- Да, этого и не может быть! - подтверждает Стефан. - И, значит, сатана
не тварь, а порождение небытия, и сам - небытие, нежить! Я это понял давно,
тогда еще... "Эйнсоф" - тайное имя бога каббалы, он же и есть дьявол, или
сатана. Но "эйнсоф" означает пустоту, бездну, ничто!

- Сатана действует! - возражает Варфоломей. - Может ли несущее сущее быть
бытийным, действенным? Я не спорю с тобою, Стефан, я просто спрашиваю: как
это можно понять?

- Да, сатана действует. И, значит, небытие может быть действенным,
бытийным... Погоди! Но не само по себе! Небытие незримо влияет на нашу
свободную волю, как... ну, как пропасть, как боязнь высоты, что ли!

Использует необратимость времени (страх смерти!), сочится через разрывы в
тварном пространстве; короче, находит пути именно там, где Господь
добровольно ограничил себя.

Те люди, животные или демоны, кто свободною волей своею принял закон
сатаны, становятся нежитью и теряют высшее благо - смерти и воскресения на
Страшном суде. Ибо тот, кто не живет, не может ни умереть, ни воскреснуть.

Смерть сама по себе не зло, ибо за нею идет новая жизнь. Зло и ужас
вечное жаждание, вечная неудовлетворенность, без надежды на конец. Это и
есть царство сатаны!

- Но мог же Господь предвидеть... заполнить... или и вовсе уничтожить
пустоту?

- Да, а как ты без пустоты представишь движение?

Он и уничтожит. На Страшном суде. И тогда наступит полный покой.

Конец времени.

- Значит, пока жива земля, всегда будет зло, и всегда, непрестанно и
неустанно надобно побарывать лукавого?

- Всегда!

- Любовью и верой?

- Правдою. Сила зла только во лжи! - восклицает Стефан со страстною
силой. - Ложью можно преодолеть ход времени - не того, Господом данного
прежде всяких век, а времени в нас, в нашем разумении! Ложью можно доказать,
что и прошлое было не таким, каким оно сохранилось в памяти и хартиях
летописцев! Оболгать святых и опозорить мертвых героев; внушить, что те, кто
отдавал душу за други своя, искал в жизни лишь низкой корысти... Даже
доказать, что бывшего как бы и не было совсем!

Ложью легко обратить свободную волю в несвободную, подчиненную маре,
мечтам, утехам плоти и прочим прелестям змиевым... Да попросту внушить
смертному, что все совершается помимо воли его, по непреложным законам
предопределения!

Ложь созиждит великое малым, а малое содеет великим; ложь сотворяет
бывшее небывшим, а небывшее награждает призрачным бытием на пагубу всему
живущему!

Знай, что наивысший святой сатаны - Иуда, предавший учителя! Тот, кто
следует примеру Иуды, свободен даже и от греха, ибо все, что он творит, надо
звать благом. Эти люди пребывают по ту сторону добра и зла. Им позволено
все, кроме правдивости и милосердия! И они долго живут... Здесь на земле. У
них ведь нет вечной жизни!

- Меня сейчас посетила ужасная мысль, Стефан! Не мнишь ли ты, что наш
князь Иван Данилыч тоже...

- Ты хочешь, чтобы я здесь, сидючи в этом лесу, приговорил к смерти или
жизни вечной великого князя московского? - невесело усмехнулся Стефан.

- Нет, Олфоромей, не мыслю! - подумав, ответил он. - Мнится мне, князь
Иван строго верует в Господа и, творя зло, ведает, что творит. Надеюсь на
то. Верую!

- Веришь ли ты тогда, что покаянием можно снять с души любое бремя и
избегнуть возмездия за злые дела на Страшном суде?

- Об этом знает только Господь! Не в воле смертных подменять собою высший
суд и выносить решения прежде Господа... В сем, брате, еще одно наше
расхождение с латынскою ересью!

И запомни, Олфоромей, дьявол всегда упрощает! Он сводит духовное к
тварному (мол, тварное важнее, первее духовного, да и вовсе оно одно
существует на свете), сложное к простому, живое к мертвому, мертвое к
косному, косное раздробляет в незримые частицы, и те исчезают в "эйнсофе", в
бездне, в пустоте небытия!

Только силою пречестного креста спасена земля от уничтожения злом и ныне
готовится к встрече Параклета, утешителя, который идет к нам сквозь
пространство, время и злобность душ людских, идет и вечно приходит, и вечно
с нами, и все же мы чаем его повседневно и зовем в молитвах своих!

Это тайна, не открытая нашему скудному разуму.

Стефан кончил, как отрубил. Наступила звенящая тишина.

- Стефан, ежели ты прав, - медленно отвечает Варфоломей, - и я правильно
понял тебя, то борьба со злом заключена в вечном усилии естества, в вечном
духовном творчестве, ежели хочешь, да и в вечном борении с собою? И еще
все-таки в любви, в сострадании ко всему живущему!

Иначе, без любви, я не могу помыслить себе духовного подвига. И еще,
наверно, в неложной памяти о прошлом... Так я понимаю твои слова о правде и
лжи?

Но ты так и не сказал мне твердо, брат мой! Зло первее всего от нашей
свободной воли или от сатаны? Должно ли прежде укреплять себя в Господе?

Или, прежде всего, молитвами отгонять нечистого?

- Ты хочешь спросить, прав ли, что собираешься в монастырь?

- Я не об этом хочу спросить тебя, Стефан! - с упреком перебивает
Варфоломей. - Путь мой давно означен! Мне вот здесь, теперь, сидя в этом
лесу и на этом древе, перед ликом всего того срама, что ныне творится на
русской земле, надо понять, виноваты ли прежде всего люди, сами русичи, в
зле мира? И не только теперь, а и через века и века, на кого ляжет вина в
бедствиях родимой земли? Ведь ежели зло, это действенное "ничто", как ты
говоришь, то только от смертного зависит не дать ему воли!

Стефан медлит. И лес молчит и тоже ждет, что скажет старший на заданный
младшим вечный и роковой вопрос.

- Да, виновны! - глухо отвечает наконец Стефан. - Ежели ты так требуешь
ответа... Но, Господи! - роняет он с болью, закрывая лицо руками.

- Пощади соплеменников моих! Так хочется найти причину зла вовне самого
себя!

В этот-то миг громко хрустнула ветка под чужою ногою. Оба брата враз и
безотчетно вздрогнули. Незнакомец, фрязин по виду, - верно, из купеческого
каравана, давеча заночевавшего в городке, легко перешагнул поваленное
дерево, выступив сквозь призрачную фигуру иудея, и уселся на коряге,
напротив них, прямо на колена растаявшего богумила, усмешливо и быстро
оглядев того и другого спорящих русичей.

Непрошеный гость был высок, худ, с длинным большелобым лицом и слегка
козлиною, похотною складкою рта. Темную, поблескивающую одежду незнакомца
нельзя было рассмотреть в сумерках.

- Достойные молодые люди! - воскликнул он высоким скрипучим голосом.

- Вы так шумите, что я, неволею, выслушал все ваши ученые рассуждения и
решил присоединиться к беседе. Вы! И вы также! - он слегка, не вставая,
поклонился братьям, каждому в особину, - говорили тут о-о-очень много
любопытного! Но, увы! Должен и огорчить, и успокоить вас обоих! Дьявола
вовсе нет!

(Только после подумалось Варфоломею, почему ни он, ни Стефан не вопросили
незнакомца: кто он и откуда, и почему так хорошо понимает русскую молвь, и
как очутился в лесу, в отдалении от Радонежа? Теперь же оба невольно и
безвольно заслушались диковинного гостя своего.) - Я попытаюсь примирить
ваши недоумения! - начал незнакомец. - Вам, конечно, неведомо учение
божественного Эригены? Да, да! Британского мниха, - кстати, соплеменника
любезного вашим сердцам Пелагия, - изложенное им в сочинении: "De divisione
Nature" - "О разделении природы". Неизвестно? Так вот, Эригена утверждает,
как и вы, молодой человек, что Бог создал мир из самого себя. Но Бог слишком
огромен! Это сама вселенная! Божественный мрак! Он, если хотите, кхе-кхе -
потеет творением своим! И, конечно, вовсе не подозревает о созданном им
мире! Возможно даже, будучи бесконечен, не имея ни начала, ни конца он не
ведает и о своем собственном существовании!

Люди же, сотворенные Богом, и сами творят из разума своего виденья, мысли
и - образы! (Гость повел руками округло, и Варфоломей подивился тому, какие
у незнакомца долгие персты, и какие длинные ногти: верно, не работал ни
разу!) - Вы сами, молодые люди, только что весьма приятно сочиняли, или
создавали! - поправился он, - мысленный мир. Из тварного и временного
производили духовное и вечное! Ибо идеи, "образы вещей", как говорил великий
Платон, вечны! Да, да! Идеи, они суть ваши создания! А весь окружающий нас
мир, увы, ничего не творит, а лишь ждет приложения сил человека! Каковое
приложение сил и порождает иногда, гм-гм! некоторые неудобства, или даже
жестокости, или то самое "зло", причина которого так заинтересовала вашего
братца, кажется, если не ошибаюсь? И вы, достойные молодые люди, я вижу, не
тратили тут времени даром, а создавали... Гм! Ну, не создавали, а рубили,
рушили, то есть творчески изменяли окружающий вас мир, - "сотворенное и
нетворящее", как говорит Эригена!

Вопросите себя: зло ли вы приносили миру или пользу? Быть может, лес
станет еще гуще расти на этом месте сто лет спустя? А быть может, тут
образуется с годами зловонное болото? Во всяком случае, лес вам необходим, а
значит, была причина, из которой проистекает следствие, а из него новая
причина и так далее. Все обусловлено в мире, молодые люди! Все имеет
необходимую причину свою! Зачем же вмешивать кого-то. Бога или Дьявола, или