на все вопросы, чтоб добиться конца нашей муке.
доверчивое сердце, - прибавил он, взяв руку жены, - поверьте мне и разу-
верьтесь во всем, что породило больное воображение ваше. Вы видите те-
перь, кто такая эта... девица. Я хотел только поставить невозможность
рядом с подозрениями вашими. Я давно все это заметил и рад, что наконец
изобличил ее пред вами. Мне было тяжело видеть ее подле вас, в ваших
объятиях, за одним столом вместе с нами, в доме моем, наконец. Меня воз-
мущала слепота ваша. Вот почему, и только поэтому, я обращал на нее вни-
мание, следил за нею; это-то внимание бросилось вам в глаза, и, взяв бог
знает какое подозрение за исходную точку, вы бог знает что заплели по
этой канве. Но теперь положение разрешено, кончено всякое сомнение, и
завтра же, сударыня, завтра же вы не будете в доме моем! - кончил он,
обращаясь ко мне.
ла. - Я не верю всей этой сцене. Не смотрите на меня так страшно, не
смейтесь надо мной. Я вас же и призову на суд моего мнения. Аннета, дитя
мое, подойди ко мне, дай твою руку, так. Мы все грешны! - сказала она
дрожащим от слез голосом и со смирением взглянула на мужа, - и кто из
нас может отвергнуть хоть чью-либо руку? Дай же мне свою руку, Аннета,
милое дитя мое; я не достойнее, не лучше тебя; ты не можешь оскорблять
меня своим присутствием, потому что я тоже, тоже грешница.
удержитесь! не забывайте!..
Вы видели в ее руках письмо; вы даже читали его; вы говорите, и она...
призналась, что это письмо от того, кого она любит. Но разве это доказы-
вает, что она преступна? разве это позволяет вам так обходиться с нею,
так обижать ее в глазах жены вашей? Да, сударь, в глазах жены вашей?
Разве вы рассудили это дело? Разве вы знаете, как это было?
- закричал Петр Александрович. - Я потерял терпение, вас слушая! Вы
вспомните, о чем вы говорите! Знаете ли вы, о чем вы говорите? Знаете
ли, что и кого вы защищаете? Но ведь я все насквозь вижу...
вам видеть. Вы не видите того, что я защищаю и о чем хочу говорить. Я не
порок защищаю. Но рассудили ли вы, - а вы ясно увидите, коли рассудите,
- рассудили ли вы, что, может быть, она как ребенок невинна! Да, я не
защищаю порока! Я спешу оговориться, если это вам будет очень приятно.
Да; если б она была супруга, мать и забыла свои обязанности, о, тогда бы
я согласилась с вами... Видите, я оговорилась. Заметьте же это и не ко-
рите меня! Но если она получила это письмо, не ведая зла? Если она ув-
леклась неопытным чувством и некому было удержать ее? если я первая ви-
новатее всех, потому что не уследила за сердцем ее? если это письмо пер-
вое? если вы оскорбили вашими грубыми подозрениями ее девственное, бла-
гоуханное чувство? если вы загрязнили ее воображение своими циническими
толками об этом письме? если вы не видали этого целомудренного,
девственного стыда, который сияет на лице ее, чистый, как невинность,
который я вижу теперь, который я видела, когда она, потерянная, измучен-
ная, не зная, что говорить, и разрываясь от тоски, отвечала признанием
на все ваши бесчеловечные вопросы? Да, да! это бесчеловечно, это жесто-
ко; я не узнаю вас; я вам не прощу этого никогда, никогда!
Пощадите, верьте, не отталкивайте меня...
конец, не было меня подле нее, и если б вы запугали ее словами своими, и
если б бедная сама уверилась, что она виновата, если б вы смутили ее со-
весть, душу и разбили покой ее сердца... боже мой! Вы хотели выгнать ее
из дома! Но знаете ли, с кем это делают? Вы знаете, что если ее выгони-
те, то выгоните нас вместе, нас обеих, - и меня тоже. Вы слышали меня,
сударь?
до последнего кризиса.
сандрович, - довольно этого! Я знаю, что есть страсти платонические, - и
на мою пагубу знаю это, сударыня, слышите? на мою пагубу. Но не ужиться
мне, сударыня, с озолоченным пороком! Я не понимаю его. Прочь мишуру! И
если вы чувствуете себя виноватою, если знаете за собой что-нибудь (не
мне напоминать вам, сударыня), если вам нравится, наконец, мысль оста-
вить мой дом... то мне остается только сказать, напомнить вам, что нап-
расно вы позабыли исполнить ваше намерение, когда была настоящая пора,
настоящее время, лет назад тому... если вы позабыли, то я вам напомню...
ня, изнемогая от душевной скорби, полузакрыв глаза, в неистощимой муке.
Еще минута, и она готова была упасть.
него слова, - закричала я, бросаясь на колени перед Петром Александрови-
чем и забыв, что изменяла себе. Но было поздно. Слабый крик раздался в
ответ словам моим, и бедная упала без чувств на пол.
вас жду у вас в кабинете. Мне нужно с вами говорить; я вам все расска-
жу...
тор сомнительно качал головою. Через два часа я вошла в кабинет Петра
Александровича. Он только что воротился от жены и ходил взад и вперед по
комнате, кусая ногти в кровь, бледный, расстроенный. Я никогда не видала
его в таком виде.
лосом. - Вы что-то хотели сказать?
несколько минут он быстро обернул на четвертую страницу и прочел под-
пись. Я видела, как кровь бросилась ему в голову.
что оно было забыто, прочла его и - узнала все. С тех пор оно оставалось
при мне, потому что мне некому было отдать его. Ей я отдать его не мог-
ла. Вам? Но вы не могли не знать содержания этого письма, а в нем вся
эта грустная повесть... Для чего ваше притворство - не знаю. Это, пока-
мест, темно для меня. Я еще не могу ясно вникнуть в вашу темную душу. Вы
хотели удержать над ней первенство и удержали. Но для чего? для того,
чтоб восторжествовать над призраком, над расстроенным воображением
больной, для того, чтоб доказать ей, что она заблуждалась и что вы безг-
решнее ее! И вы достигли цели, потому что это подозрение ее - неподвиж-
ная идея угасающего ума, может быть, последняя жалоба разбитого сердца
на несправедливость приговора людского, с которым вы были заодно. "Что ж
за беда, что вы меня полюбили?" Вот что она говорила, вот что хотелось
ей доказать вам. Ваше тщеславие, ваш ревнивый эгоизм были безжалостны.
Прощайте! Объяснений не нужно! Но, смотрите, я вас знаю всего, вижу
насквозь, не забывайте же этого!
Лукьяненко Сергей
Глуховский Дмитрий
Майер Стефани
Якубенко Николай
Володихин Дмитрий
Верещагин Олег