жар - незначительная простуда. Я расстался под живым впечатлением ее
личности - впечатлением неприкосновенности и приветливости. В Сан-Риоле я
встретил Товаля, зашедшего ко мне; увидев мое имя в книге гостиницы, он,
узнав, что я тот самый доктор Филатр, немедленно сообщил все о вас. Нужно ли
говорить, что я тотчас собрался и поехал, бросив все дела колонии?
Совершенно верно. Я стал забывать. Биче Каваз просила меня, если я вас
встречу, передать вам ее письмо.
имя. Посмотрев на Дэзи, которая застенчиво и поспешно кивнула, я прочел
письмо. Оно было в пять строчек: "Будьте счастливы. Я вспоминаю вас с
признательностью и уважением. Биче Каваз".
Она встала, ее лицо загорелось. - Я ожидала, что в письме будет признано
право и счастье моего мужа видеть все, что он хочет и видит, - там, где
хочет. И должно еще было быть: "Вы правы, потому что это сказали вы, Томас
Гарвей, который не лжет". - И вот это скажу я за всех: Томас Гарвей, вы
правы. Я сама была с вами в лодке и видела Фрези Грант, девушку в кружевном
платье, не боящуюся ступить ногами на бездну, так как и она видит то, чего
не видят другие. И то, что она видит, - дано всем; возьмите его! Я, Дэзи
Гарвей, еще молода, чтобы судить об этих сложных вещах, но я опять скажу:
"Человека не понимают". Надо его понять, чтобы увидеть, как много
невидимого. Фрези Грант, ты есть, ты бежишь, ты здесь! Скажи нам: "Добрый
вечер, Дэзи! Добрый вечер, Филатр! Добрый вечер, Гарвей!"
спине, что сделал тотчас же и Филатр, - так изумительно зазвенел голос моей
жены. И я услышал слова, сказанные без внешнего звука, но так отчетливо, что
Филатр оглянулся.
вечер и тебе, Фрези!
ли вам на темной дороге? Я тороплюсь, я бегу...
Лукьяненко Сергей
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Куликов Роман
Грабб Джеф
Распопов Дмитрий