спрятала кинжал за корсаж. Когда граф вошел, я лишь повернула к нему голову.
Вне всяких сомнений, моя бледность напугала его.
герцога и, если бы я действительно оказался герцогом, убили бы себя?
подлинным или притворным?
герцог, то все хорошо. Мы замолчали.
договора; мы условились, что если не возникнет каких то неотложных причин,
признанных мною, я сочетаюсь с вами браком только в присутствии моего отца.
возникли?
по-настоящему я стану вашей женой только после того, как увижу отца.
себя связанной словом, я возвращаю вам ваше слово; вы свободны, только...
собственными глазами удостовериться в своей беде, и внизу под окном я
увидела закутанного в плащ человека, который, казалось, пытался проникнуть в
наш дом.
руке.
- уходить мне или оставаться?
клятвенное обещание, несмотря на опасность, непосредственную, осязаемую,
грозную опасность, да, я все еще колебалась! И не будь там, под окном, этих
двух людей...
плаще, а другой, с фонарем, - Реми ле Одуэн, тот молодой лекарь, за которым
вы посылали.
действительностью, и отправился на поиски того дома, где меня приютили,
комнаты, в которую меня принесли, женщины или, скорее, ангела, который
явился мне. О, как я был прав, назвав себя злосчастным!
использовавшей его как орудие для того, чтобы принудить Диану отдать свою
руку графу.
нарушаемая только прерывистым дыханием обоих собеседников.
оказались здесь? Бюсси молча показал ей ключ.
Принц видел, хотя и не узнал, господина де Монсоро и меня, так же как
господин де Монсоро и я видели его; он побоялся попасть в какую-нибудь
ловушку и послал меня вперед, на разведку.
будете столь жестоки и рассердитесь на меня за то, что я отправился на
поиски женщины, которая стала величайшей радостью и самым большим горем моей
жизни.
не встречаться снова. Не увидев меня еще раз, вы бы меня забыли.
привел меня к вам и повелел проникнуть до самой глубины в подлый заговор,
жертвой которого вы стали. Послушайте меня: как только я вас увидел, я дал
обет посвятить вам всю свою жизнь. Отныне я приступаю к выполнению этого
обета. Вы хотели бы знать, что с вашим отцом?
сталось.
кто, начиная с сегодняшнею дня, будет жить вами и для вас, - Ну а ключ? - с
беспокойством спросила Диана.
собственных рук. Скажу одно: даю вам слово, что ни одна сестра не доверила
бы ключ от своих покоев более преданному и более почтительному брату.
на самом деле господин де Монсоро.
одновременно и пылкая любовь, и глубокая печаль, Бюсси спустился по
ступенькам лестницы.
шагам. Шум шагов давно уже затих, а она все слушала, слушала с трепещущим
сердцем и со слезами на глазах.
Глава 17
О ТОМ, КАК ЕХАЛ НА ОХОТУ КОРОЛЬ ГЕНРИХ III И КАКОЕ ВРЕМЯ ТРЕБОВАЛОСЬ ЕМУ НА ДОРОГУ ИЗ ПАРИЖА В ФОНТЕНБЛО
бледное солнце чуть посеребрило края красноватой тучи, и занимающийся день
стал свидетелем выезда короля Генриха III в Фонтенбло, где, как мы уже
говорили, на следующее утро намечалась большая охота.
оригинала, историю царствования которого мы решились бегло очертить, он
вызвал столько шума, суеты и беготни, что превратился в настоящее событие,
как это случалось со всеми затеями Генриха. Судите сами: около восьми часов
утра из больших ворот Лувра, между Монетным двором и улицей Астрюс, выехала
кавалькада придворных на добрых конях и в плащах, подбитых мехом; за ними
последовало великое множество пажей, затем толпа лакеев и, наконец, рота
швейцарцев, которая непосредственно предшествовала королевской карете.
заслуживает отдельного описания.
четыре колеса, внутри сплошь выложенный подушками, снаружи задрапированный
парчовыми занавесками. В длину карета имела примерно пятнадцать футов, а в
ширину - восемь. На труднопроходимых участках дороги или на крутых подъемах
восьмерку мулов заменяли волами в любом потребном количестве. Эти
медлительные, но сильные и упрямые животные хотя и не прибавляли скорости,
зато вселяли уверенность в том, что место назначения будет достигнуто,
правда, с опозданием, и с опозданием не на какой-нибудь час, а уж не менее
чем на два или три часа.
исключением королевы Луизы де Водемон; по правде говоря, королева так мало
принадлежала ко двору своего супруга, что о ней можно было бы вообще не
упоминать, если бы не паломничества и религиозные процессии, в которых она
принимала самое деятельное участие.
короля Генриха III.
Мирон, королевский капеллан, имя которого до нас, к сожалению, не дошло,
затем наш старый знакомец, королевский шут Шико, пять или шесть миньонов,
бывших в фаворе, - в описываемое нами время этих счастливцев звали Келюс,
Шомберг, д'Эпернон, д'О и Можирон, - затем две огромные борзые, чьи
удлиненные, змеиные головы, нередко с раскрытой в отчаянном зевке пастью, то
и дело высовывались из этой толпы людей, лежавших, сидящих, стоящих на ногах
или на коленях, наконец, неотъемлемой принадлежностью походного двора были
крохотные английские щенки в корзине, которую король либо держал на коленях,
либо подвешивал на цепочке или на лентах к себе на грудь.
с набухшими молоком сосцами, и вся щенячья команда тут же пристраивалась к
ее животу. Борзые, прижимаясь своими острыми носами к побрякивавшим по левую
сторону от короля четкам в виде черепов, снисходительно смотрели на обряд
кормления и даже не давали себе труда ревновать, будучи твердо уверены в
особом благорасположении к ним короля.
проволоки, в клетке сидели самые красивые во всем мире голуби: белоснежные
птицы с двойным черным воротничком. Если, по воле случая, в карете
появлялась дама, к этому зверинцу добавлялись две или три обезьянки из
Василенко Иван
Зыков Виталий
Мацумото Сэйте
Круз Андрей
Доставалов Александр
Посняков Андрей