подмывало разнести вашу башку выстрелом из пистолета, но, увы, я был не в
силах хорошенько прицелиться, потому что у меня дрожат руки из-за ран,
которые вы предательски мне нанесли.
обнажайте шпагу! Вперед! Вперед!
прошептала герцогиня Неверская на ухо Маргарите. - По-твоему, он некрасив?
что в пылу гнева Ла Моль был несправедлив. Но тише! Давай смотреть!
бережно положил его на землю, вынул шпагу и встал в позицию.
потому всякое резкое движение вызывало у них сильную боль.
сдержать. Обе принцессы не могли не засмеяться при виде двух бойцов, с
гримасой на лице растиравших раненые плечи. Их смех донесся и до двух
дворян, не подозревавших о присутствии свидетелей; они оглянулись и узнали
своих дам.
выразительно сказал "Черт побери!", и они скрестили шпаги.
наведем порядок. Довольно баловства! Эй, господа! Эй! - крикнула Маргарита.
бою и теперь в глубине души надеялась, что Коконнас так же легко справится с
Ла Молем, как справился с двумя племянниками и сыном Меркандона.
пышут огнем.
самой минуты, как шпаги скрестились. Противники не доверяли своим силам; при
каждом резком движении тому и другому приходилось делать над собой усилие,
превозмогая дрожь от острой боли в ранах. Тем не менее Ла Моль с горящими
глазами, с неподвижным взглядом, полуоткрыв рот и стиснув зубы, маленькими,
но твердыми и четкими шагами наступал на противника, а тот, чувствуя в Ла
Моле мастера фехтовального искусства, все время отступал - тоже медленно, но
отступал. Так оба противника дошли до канавы, за которой находились зрители.
Коконнас, сделав вид, что отступает только для того, чтобы приблизиться к
своей даме, сразу остановился, воспользовался слишком широким "переносом"
шпаги Ла Моля, с быстротой молнии нанес прямой удар, и тотчас на белом
атласном камзоле противника появилось и стало растекаться пятно крови.
глубже, чем острие шпаги, и, выполнив шпагой обманный полный оборот, сделал
выпад.
из спины Коконнаса.
друг на друга; каждый чувствовал, что при малейшем движении потеряет
равновесие. Пьемонтец, раненный опаснее, чем противник, сообразив наконец,
что с потерей крови уходят силы, навалился на Ла Моля, обхватил его одной
рукой, а другой старался вынуть из ножен кинжал. Ла Моль тоже собрал все
силы, поднял руку и эфесом шпаги ударил Коконнаса в лоб, и тут пьемонтец,
оглушенный ударом, упал, но, падая, увлек за собой противника, и оба
скатились в канаву.
пытаются прикончить один другого, бросились к ним вместе с командиром
охраны. Но, прежде чем все трое успели добежать, противники разжали руки, из
которых выпало оружие, глаза их закрылись, и оба в последнем судорожном
движении распластались на земле. Вокруг них пенилась большая лужа крови.
воскликнула Маргарита. - Прости, прости, что я не верила в тебя?
Скажите, видели вы когда-нибудь таких неустрашимых львов?
остановить кровь, которая текла ручьем. - Эй, кто там едет? Подъезжайте
скорее?
мужчина и распевал старинную песенку, которую, конечно, вызвало в его памяти
чудо у Кладбища невинно убиенных:
зовут! Не видите, что ли, что надо помочь этим дворянам?
странный контраст с этой нежной буколической песней, остановил лошадь, слез
с тележки я наклонился над телами противников.
непреодолимый страх.
парижского судебного округа; я ехал развесить на этой виселице тех, кто
составит компанию господину адмиралу.
расстелите на тележке чепраки наших лошадей и потихоньку везите этих двух
дворян следом за нами в Лувр.
Глава 7
СОБРАТ АМБРУ АЗА ПАРЕ
следуя в темноте за группой всадников, служившей ей проводником. Она
остановилась у Лувра, и тут возница получил щедрую награду. Раненых велели
перенести к герцогу Алансонскому и послали за Амбруазом Паре.
но не затронул ни одного важного для жизни органа, а у Коконнаса было
пробито легкое, и вырывавшийся сквозь рану воздух колебал пламя свечи.
на силу, храбрость и ловкость пьемонтца, помешала Маргарите прекратить бой.
Ей, конечно, хотелось, чтобы Коконнаса перенесли во дворец Гизов и чтобы она
ухаживала за ним по-прежнему, но ее муж мог вернуться из Рима и найти
довольно странным вселение незваного гостя в его супружеское жилище.
перенести их обоях к своему брату, где один из них поселился еще раньше, и
объяснила их состояние тем, что они упали с лошади во время прогулки на
Монфокон. Однако настоящая причина обнаружилась благодаря восторженным
рассказам командира охраны - свидетеля их поединка, и, таким образом, весь
двор узнал, что два новых придворных любезника вдруг появились в свете
славы.
внимательно, но на поправку они шли с разной скоростью. Это зависело от
того, насколько тяжелыми были раны каждого из них. Ла Моль, пострадавший
меньше, первым пришел в сознание. А Коконнаса трепала сильнейшая лихорадка,
и его возвращение к жизни сопровождалось кошмарами и бредом.
сознание, не заметил своего сожителя или, во всяком случае, ничем не
показал, что его видит. Коконнас, наоборот, едва раскрыв глаза, устремил
взгляд на Ла Моля, да еще с таким выражением, как будто потеря крови нимало
не умерила пылкости вулканического темперамента пьемонтца.
с врагом, которого убил уже дважды; только сон этот длился без конца.
Коконнас видел, что Ла Моль лежит точно так же, как и он, что хирург
перевязывает Ла Моля так же, как и его; затем он увидел, что Ла Моль сидит
на кровати, тогда как сам он прикован к постели лихорадкой, слабостью и
болью; потом Ла Моль уже вставал с постели, потом прохаживался по комнате,
Никитин Юрий
Ильин Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукьяненко Сергей
Зыков Виталий